Страница 21 из 88
***
— Максим, ну где действие, шевеление? Они чего так и будут тупо сидеть и в костер пялится? — взорвалась Настя, — чего это за хоровод сонных мух.
— А тебе надо было прямо хвать эльфу за шкварник и на попону, полуэльфят делать, вот со всеми анатомическими подробностями? — подчеркнуто сердито отозвался я. Настя зарделась и съежилась. Я продолжил: — Ну можно конечно, но это несколько выходит за рамки моей задачи, так что либо набираешь и не бухтишь, или давай сюда планшет.
— Ладно, молчу, — она насупилась и приготовилась.
***
Следует рассказать о моменте нашей встречи. Она вышла из пещеры постоянно подхватывая слишком большую ей рубаху, одной рукой стягивая ворот, в который, казалось она вся смогла бы проскочить. В движении нижний край рубашки открывал прекрасные стройные ножки, с восхитительными круглыми коленями, идеальной формы. Этому восхитительному совершенству хотелось посветить поэму, воспеть и в прозе и в стихах совершенство, которое мне открылось на этой поляне. Второй рукой с тонкими нежными пальчиками она прикрывала от яркого солнца прекрасные васильковые глаза.
— Максим, а васильковые глаза это какие? — не удержалась в очередной раз Настя.
— Пиши не отвлекайся, — на всякий случай проворчал я, — сине-голубые, ближе к голубому, хотя могут быть всякими, до фиолетового оттенка.
— Молчу-молчу, — отозвалась Настя и продолжила набирать.
***
Она стояла и осматривалась, с такой радостью и обожанием, будто пыталась втянуть в себя, впитать весь окружающий мир, на ее прекрасном лице было написано восхищение и интерес, ожидание и радость встречи. Она пропитывалась миром, его ощущением, дыханием и шумом, движением травы и порывами ветра, писком мыши у корней дерева и покачиванием его ветвей. Она беззащитно стояла на поляне, погрузившись в свои ощущения единения с миром что я невольно замер, боясь нарушить эту тонкую связь, это волшебство мгновения. Закрыв глаза она слушала голоса птиц, плавно словно в танце поворачиваясь вокруг себя. Радость единения была настолько велика что она рассмеялась. Она словно плыла в волнах эфира, радуясь долгожданной свободе после затхлого подземелья. Она обнимала весь мир и он отвечал ей взаимностью.
Голос ее был приятного тембра, был созвучен шуму в кронах вековых деревьев, звону ручья и шепоту ночного ветра в камышах, с волнующей хрипотцой, той, что как бархат нежным касанием возвращает утраченный блеск на доспехи, истомившиеся в ожидании битвы.
***
Что опять? — я отреагировал на уставившуюся на меня Настю. Сарказм в ее голосе можно было отламывать кусочками и раздавать как эталон: — "волнующая хрипотца", по этому твоему описанию ЭТО больше похоже на скрежет напильника, обгрызающего ржавчину с забытой железки, когда-то бывшей чем-то там рыцарским. С мерзким скрипом и визгом несмазанной петли на двери, вот на что это похоже, но никак не приятный голос, — она аж передернулась, видимо представив свою трактовку.
— Ах так? Давай сюда планшет, — потянулся забрать, но она спрятала его за спину, и быстро проговорила, — Не-не, я так и запишу, просто непонятно зачем столько цветистостей и украшательств в ущерб сюжету.
— Во-первых, авторский произвол и стилизация под рыцарский роман. Во-вторых, мелкая месть главного героя другому герою. В-третьих, это мемуары, он пишет это вечером у костра, сильно после события, обдумав и успокоившись. Все? — я уставился на Настю.
— Теперь все кристально понятно, — повеселевшая Настя вернула обратно планшет на колени и приготовилась печатать.
— Блин, теперь мысль потерял, — расстроился я, но Настя меня перебила, — Диктуй чего дальше было, потом подрихтуешь чтоб ровно было.
***
Ее ласковый голос ласкал душу, как звон весеннего ручья или пение птиц и донес до меня столько же информации. Она что-то еще сказала, затем спросила, как я понял из интонации. Видя мое полнейшее непонимание и остановившийся на ней взгляд, она вспыхнула, как сухой пук сена от поднесенного факела и попыталась сильнее закутаться в мою рубашку. Потом разразилась гневной тирадой, из которой я опять ничего не понял, но как диво прекрасна она была. Тонкие брови, словно нарисованные одним движеньем кисти живописца, сведенные в гневе. Пушистые ресницы, которые, казались лепестками цветка, таившим в глубине бурю. Прекрасное создание топнуло ножкой, ойкнуло, и присело, держась на уколотую об камень пятку. Я отмер. Расстелив свое походное одеяло в костра я перенес эльфийку на него. Достав из лежащей рядом седельной сумки восковую доску (я всю дорогу хотел ее выкинуть), положенную туда хитроумным Рубеусом и написал "Меня зовут Альберт, а тебя?". Прекрасное виденье в лице эльфы, рассмеялось звонкими колокольцами и исправив три ошибки, ответило тем же способом.
***
— Чего остановился, — спросила Настя после паузы, не дождавшись продолжения.
— Думаю.
— И о чем? — продолжила допытываться она.
— Не выходит придумать как эльфийку звать будут, — со вздохом сознался я.
— Хмм, это проблема, — задумалась она. На ее лице отразилась работа мысли, — знаешь, тоже ничего в голову не приходит. Может какой химией обозвать, ну там Эналаприл Этамзилата или Бета Дигидрооксипрегнадиен Дипропинат.
— Нее, — я помотал головой, — это вообще дичь какая-то. Согласен, звучит оригинально, но совсем не по-людски. А мы вроде решили сделать ее пилотом. Значит ей нужно нормальное имя, просто редкое. И с приятным звучанием.
Настя задумалась, — может пропустим этот момент и потом вставишь? — сделала попытку она.
— И застревать в за каждый раз как понадобится к ней обратиться?
— Элеонора, Серафима, Дарья, Василиса — начала перечислять она, глубоко задумавшись и перебирая в памяти прочитанные книги.
— Не то, вроде и звучат приятно, но не то, вкус не такой, — попробовал объяснить я.
— Может быть Стелла? У моей мамы подругу так звали, — вдруг вспомнила она, — полностью Эстелиана вроде.
— Давай так, — согласился я, идея привлечь ее на помощь стала выглядеть чуть лучше чем я думал раньше, — если придумаем более подходящий вариант потом заменим.
Интерлюдия 8
Идти пришлось долго, висящий на ремне дробовик мешался, а стоило убрать его за спину, как Яков начинал покашливать, хмыкать и всячески выражать свое неодобрение и его приходилось возвращать. Когда это повторилось в очередной раз, Михаил возопил, — Да сколько можно? Сам же видишь, абсолютно пустой коридор, никого и ничего нет, так какого гремлина ты на меня бурчишь?
— А если будет, сколько времени тебе понадобится чтобы подготовиться? Был бы ты профессионалом или на худой конец заядлым охотником — и вопроса бы не возникло, а так — тренируйся, — меланхолично ответил Василич.
— Надо было хоть транспорт какой взять, все не ноги бить пришлось бы, — предложил Рогов, — Хотя бы до ворот в промзону доехали.
— Крупного под руками не было, да и наши учетки в его память не прошиты, взламывать дольше чем ехать, а мелочь слишком уязвима, — ответствовал Подгорельский, — и хватит ныть, понимаю что тебе не терпится за сыном рвануть, но надо убедиться что все в порядке, и приведешь ты его в безопасную зону, а не на обед какой зверюшке.
— Да все я понимаю, волнуюсь за него просто, вот и сорвался, — виновато проворчал Михаил, — раздражает это геройство, сначала накосячили, теперь по другому никак. Вот и ворчу.
— Не далеко осталось, а там работать придется, отвлечешься. Ты мне лучше вот чего расскажи, чего тут такая планировка дурная? Обычно же по стандарту строят города, а тут мутотень какая-то. Ты же на этом объекте был с самого начала? — спросил Яков, задумав отвлечь напарника от переживаний.
— Особо много не скажу, я же только своим занимался. Но краем уха слышал, что тут все нестандартно начиналось. Поначалу нашли выходы минералов, нужных то-ли электронщикам, то-ли космачам. Вроде какой-то дико редкий изотоп, что искусственно получать слишком дорого, но это доподлинно не знаю, вот врать и не буду. Начали изучать и оценивать на предмет добычи — обнаружили эту полость, естественную пещеру, пробили к ней ходы и решили разместить все оборудование в ней, в одной стороне энерголинию, в другом рукаве — переработку и обогащение. А участок с озером — под жилую зону. Вот и вышла такая непонятная архитектура, а когда начали добывать, вышло что сплошной зоной нельзя, своды держать перестанут, выгоднее колупать "кротовые норы", от одного скопления до другого, вот и поселились тут шахтеры. А за сезон все завершить не успели, большую часть работников вернули на зимние квартиры, тут остались только добровольцы, вот они и колупались потихоньку, пока проблему не отрыли. Я-то со своими только энергоустановкой занимался, особо не интересовался чего у остальных происходило, — рассказал Михаил, — я когда уезжал тут еще мало чего было, в основном роботы и "погонщики" работали, они следом за нами уехали, вроде эту команду куда-то на юг перебросили.