Страница 18 из 18
Глава 4
«Всё в мире тесно связано. Порой нити видны невооружённым глазом, а иногда настолько тонки, что паутинка самого крошечного паучка рядом с ними кажется корабельным канатом», — говорил своим последователям Монси Виррей.
В древней библиотеке царили мрак и гробовая тишина. Тысячи пыльных фолиантов роняли немые взгляды на резной стол с почти потухшей свечой. За ним, поглаживая рогатую голову красного мефита, сидел старец. Расположившееся на коленях создание ластилось под морщинистой ладонью, словно кошка, старалось поймать каждое прикосновение, не упустить ни секунды подаренного внимания: оно чувствовало пасмурное настроение хозяина. В конце концов дряхлая рука замедлилась и переместилась на стол.
— Вот и всё, мой друг. Пора прощаться…
Магическое существо протестующе заурчало, но под строгим взором старца моментально сникло и отвернулось.
— На твои маленькие крылья пала великая ответственность, — другая рука, лишённая трёх фаланг, повесила на шею мефита цепочку с серебряной гексаграммой, треугольники которой заполнял обсидиан. — Мудрость сотен поколений, ключ от всего мира. Если его захватят злые длани, всё будет кончено. Найди её, Скарги, разыщи во что бы то ни стало. Лети. И пусть твой путь озаряет Свет…
Подняв тёмные глаза на хозяина, создание тоскливо качнуло головой, а затем вспорхнуло и исчезло во вспышке огня.
— Она позаботится о тебе… — глядя на догорающий огарок, прошептал старец. — А я сделаю что должно, дабы у вас было больше времени…
«Всё возвращается к истокам. Не пройдёт и века, как на морщинистом лице вновь расцветёт озорная улыбка, а в усталых глазах проглянет детское непонимание. Может, в этом и секрет счастья? Постоянно удивляться окружающему миру. Всегда оставаться ребёнком. Сперва маленьким, затем сильным и в конце концов седым. Пронести детство через всю жизнь, не расплескав его в зрелых годах…» — пытался отыскать правду Монси Виррей. Но философ не мог и предположить, что когда-нибудь разом начнёт удивляться целое человечество, и эмоции людей будут далеки от счастья…
За глубокими ардонэйзийскими топями, в липовом лесу, высилась старинная крепость. Её стены щекотала розовая мальва, полуразрушенные башни зеленели от плюща, а распахнутые ворота давно увязли в земле. С каждым годом серый камень всё больше вытеснялся природой — даже сквозь мостовую внутреннего двора, плотную, будто толпа при выступлении короля, пучками пробивалась трава. Однако попасть в донжон не представлялось возможным: все окна, как и входы, были намертво замурованы. Сколько редкие, забредавшие сюда путники ни пытались выбить кладку, бросали гиблую затею и уходили прочь. Так и прижилась средь народа легенда о затерянной средь чащоб крепости, под завязку забитой несметными сокровищами.
Только теперь, когда из лесов на оживлённые дороги выбирались доселе невиданные создания, пугающие, а то и рвущие странников на части, до неё уже никому не было дела. Никому, кроме Хризальтеры, появившейся из теневого пятна перед потресканной аркой главных ворот. Демонесса окинула скептическим взглядом залитые полуденным солнцем руины. Затем неспешно вошла внутрь и зацокала копытами по внутреннему двору.
— О, да меня тут давно поджидают! — радостно воскликнула она. — Слышу биение храбрых сердец… Мальчики, не прячьтесь! Сегодня я в настроении осчастливить каждого! — Хризальтера остановилась, посмотрела по сторонам, но увидела лишь серые стены и груды камней. — Что?.. Нет желающих? Никто не хочет заглянуть под изящный хвостик? Ощутить бархат прелестных крыльев?.. Понимаю… Вас смущают мои ноги и острые рога… Обещаю не бодаться и не лягаться! Нет?.. А ещё считаете себя мужчинами… Что ж, ладно… — демонесса приняла человеческое обличье, потом снова заозиралась: — Может быть, так? Не волнуйтесь, меня хватит на всех. Дам вам минутку на размышления…
Девушка улеглась на мостовую и, соблазнительно выпятив бёдра, начала перебирать пальцами лазурную россыпь незабудок. Она не обращала внимания на происходящее вокруг. Даже когда на стенах, словно по команде, задребезжали луки и отовсюду раздался нарастающий свист, Хризальтера спокойно ласкала цветки.
В женское тело, едва схваченное кожаными ремешками, вошло тринадцать стрел — незабудки окропила алая роса.
К окровавленной девушке, похожей на подушечку для иголок, приблизился воин в серебристых доспехах, сплошь разрисованных странными символами. Положив клеймор на плечо, он осторожно обошёл убитую по кругу.
— Мертва? — крикнул кто-то со стены.
— Ты ещё сомневаешься? — громко отозвался Вильям. — Симпатичная, кстати! — он смотрел в неподвижное лицо, чудом не задетое стрелами. — Жаль, шибанутая на всю голову…
— Эх, надо было воспользоваться предложением! — донеслось сверху, и по крепости прокатилось дружное ржание.
— А россказней-то было, помните? Не щадить, не подходить… — напустил на себя притворную серьёзность рыжебородый лучник, после чего с улыбкой махнул рукой. — Хотя за короб золота не жалко и броню размалевать, и той дряни глотнуть. Она правда была козлоногой и с крыльями летучей мыши или старый нас чем-то опоил?
— Шут его знает… Ральт вчера рогатую лошадь видел, если не брешет. Да и слухи о чудищах ползут с каждой дыры. Но мне всё равно кого убивать. Королевского легионера, сельского босяка иль тварь неведомую. Главное, чтоб платили хорошо. Тогда я и вопросов лишних не задаю, — Вильям перевернул девушку на спину и, поставив ноги по обеим сторонам талии, вознёс клеймор к небу. — Нужна старику разрубленная башка, значит будет.
— Весьма аморально, — вдруг сказала Хризальтера, и воин оцепенел от ужаса. — Вероятно, поэтому на вас решили проверить защитные руны. Только они не работают… — на её губах проступила коварная ухмылка.
Вмиг обернувшись копытом, ступня девушки врезалась в бронированный пах — отлетев на несколько метров, Вильям грохнулся на мостовую с раздробленным тазом и кровавыми ошмётками вместо мужского достоинства.
— Успехом у женщин ты больше пользоваться не будешь. Впрочем, даже облегчиться станет проблемой… — демонесса поднялась и окинула взглядом перепуганный сброд. — А для вас у меня особый сюрприз…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.