Страница 16 из 20
Глава 4
Миновав зелёные луга и маленький перелесок, всадники вновь выехали на главную дорогу. Сидя на подласой кобыле, Лайла размышляла о жизненном пути. Ещё вчера она была на седьмом небе от счастья, а сегодня с отвращением превращала оторванную голову в обгорелый череп, какой с хрустом размозжил сапог северянки — остатки варёных мозгов забрызгали лесные ирисы. Еле удалось сдержать рвотный позыв. С того момента лошади отшагали уже милю, но запах жжёной плоти цепко ухватился за платье: пробивался даже сквозь благоухание цветов…
Эрминия косилась на притороченное к чалому боку копьё с длинным рядом вырезанных на древке символов. По-хорошему, стоило купить Шойсу другое, а это — сбагрить торгашам. Но оно притаилось в его комнате и совершенно выпало из головы. Пока иномирец сам с ним не вышел. Теперь напоминание о Грондэнарке резало глаз. Будто недостаточно болевших обрубков и гадливых мыслей, где помимо актуальных забот время от времени щёлкала нависшая над лицом пасть. Копыта гнедой кобылы застучали по бревенчатому мосту — медная серьга отправилась в полёт, закончив его тихим всплеском меж окаймлявших речушку водных лилий.
Рэксволду же, сливавшемуся воедино с вороным жеребцом, не давала покоя другая мысль: вчера он чуть не разменял жизнь любимой на выпивку. Подлая засада в, казалось бы, безопасном месте. Всё могло сложиться трагично. Да и вообще… со странным кашлем, оставлявшим на ладони капли крови, надо поберечься. Один чёрт с таким к целителю не придёшь. Объясни ему, что текущее по жилам проклятье сдерживает обрамляющая сердце магическая штуковина. А слечь с болезнью — стать обузой для Эрми и бросить друзей на произвол судьбы. Всё хорошо. Главное — не паниковать. Само собой пройдёт. Наверное…
Проезжая по мосту, Джон глядел на водяные лилии. Золотые. Точно висевшее над головой солнце. В Эльтароне таких не водилось. Как и ядовитых лягушек, о которых предупреждал Алан. А ещё он крайне не рекомендовал пробовать жёлто-оранжевые плоды, насколько приятно они бы ни пахли. М-да. С поправкой на возвращение магических существ и чужбину, собранные по крупицам знания изрешетились пробелами. Их ужасающие размеры отлично продемонстрировал север. Выжив там, помереть в цветущем королевстве даже обидно. Хотя бы потому, что здесь не было войны и лютого мороза. И тем не менее следовало держать нос по ветру, а ухо — востро. У бедра висел меч, за спиной — щит, на седле — лук с колчаном. Правда, былой уверенности весь этот набор уже не вселял.
Когда стучавшие по брёвнам копыта вновь зашуршали по дороге, Шойсу поднял взор к синему небу. Шаль на глазах позволяла видеть белоснежные облака, порхавшие стайки птиц и даже яркое светило… отчего в его голове разлилось целое озеро мыслей, более тёмных, чем подземные глубины.
Один лишь Скарги, незримый, как ветер, беззаботно парил в небесах: наслаждался солнечным теплом. Наверное, потому, что не мог представить, какие испытания ждали его двуногих спутников.
Виверхэльские ночи осенью сыры и холодны. Сегодняшняя тоже не была исключением. Однако в богатых покоях замка господствовало тепло. За кованой решёткой в виде сплетения ветвей трещал камин. Свет канделябров искрился на золотом изголовье кровати. На пуховой перине лежали двое. Девушка и мужчина, слегка прикрытые красным шёлком простыни. Она — молода и прекрасна. Он же, невзирая на увенчанные серебром виски, всё ещё статен и благороден.
— Тебе понравилось? — убрав с лица растрёпанные волосы, брюнетка подпёрла голову рукой.
— Безумно, — посмотрел на неё мужчина. — Не каждый день встретишь на балу таинственную незнакомку, пылкую и стройную, как свеча. Так откуда ты? Может, наконец, утолишь моё любопытство? Я всё же король.
— Король, а не ведаешь, кто находится подле тебя, — лукаво улыбнулась девушка.
— На моём балу собираются лишь избранные. Мне не так важен твой титул, как край, где всё это время от меня скрывалась такая красота. Клянусь короной, с твоим уходом он померк и даже солнцу не вернуть ему прежнего великолепия.
— Твои речи сладки, словно мёд. Но столь ли тверды? Скажи мне, король, ты ещё помнишь своё обещание? Расплату за полную страсти ночь?
— Так скажи, куда мне отправить пять тысяч воинов? — хитро прищурился монарх.
— Пустыня у предгорья примет их как родных.
— Значит, ты из Аль Херона? — взор проскользил по изящным изгибам молодого тела. — С глазами цвета лаванды и светлой кожей?
— Не выдавай свои догадки за мои слова. Там, откуда я родом, только тени. Бесчисленное множество теней. Иногда меня нарекают их владычицей. Однако это не меняет сути. Король Вантергаус хон’Кольдэ, ты должен мне пять тысяч воинов, — развратный взгляд из-под полуприкрытых век дополнил воздушный поцелуй.
— Интригуешь. Я готов послушать про диковинный край теней.
— Не стоит уходить от беседы. Твои уста дали обещание, мои — подарили тебе блаженство. И не только уста. Я старалась всем телом. Не хочешь ли ты сказать, что солгал? — в лиловых глазах блеснуло что-то враждебное.
— Шутка кажется забавной до поры, пока не становится дерзостью, — нахмурился монарх.
— Шутка? Вчера твои слова звучали иначе. Были тверды и горячи, как клинок в руках кузнеца.
— Ты серьёзно решила, что я отдам целое войско за ночь с какой-то… — вовремя пригашенный пыл позволил избежать оскорбления. — Собирай свои вещи и…
— Меня зовут Хризальтера, — сев в кровати, спешно изрекла девушка. — Полагаю, я была недостаточно убедительна. Позволь попросить тебя иначе: так, как никто тебя ещё не просил, — почти промурлыкала она. — Если после этого ты не изменишь своего решения, я больше не стану утомлять тебя бессмысленными разговорами.
— Вряд ли ты способна меня чем-то удивить, — недовольство и любопытство сошлись в жестокой схватке.
— О, ты будешь потрясён… — с придыханием ответила Хризальтера, соблазнительно ведя ступнёй по мужественному бедру, всё ближе и ближе к укрытому шёлком бугорку.
— Хорошо, — наконец смягчился король. — У тебя одна попытка.
Нагая девушка спустила ноги на мягкий ковёр и встала:
— Тебе придётся подойти.
— Что ж, — откинув простыню, поднялся монарх. — Я весь твой.
— Тогда закрой глаза и отдайся темноте, — Хризальтера зашла ему за спину. — Она сделает иллюзию осязаемой. Не подсматривай, — нежные ладони укрыли благородное лицо.
— Твои руки такие тёплые… будто ты их держала у огня.