Страница 1 из 76
Айзек Азимов
Путь марсиан (сборник)
ФАНТАСТИКА СЛУЖИТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ
(Айзек Азимов — человек и фантаст)
Он родился в России в тысяча девятьсот двадцатом. Когда ему было три года, его родители эмигрировали в Америку. Они поселились в Нью-Йорке, на Лонг-Айленде. Отец открыл торговлю сладостями. Мальчик подрос и стал помогать отцу в лавке. Возвращаясь из школы, он становился за прилавок. Как-то, когда ему было девять лет, в его руки случайно попал выпуск «Эмэйзинг сториз» — первого в США журнала научной фантастики. Он любил и уважал отца и спросил, можно ли читать этот журнал. Отец перелистал страницы скверной бумаги, проглядел иллюстрации и сказал: «Книга полезная. Читай». И мальчик стал запоем читать научную фантастику. Впрочем, не менее увлеченно он читал и детективы.
Он мечтал стать врачом и после школы подал на медицинский факультет, но провалился на вступительных экзаменах. Тогда он подал на химический. Он учился горячо и упорно, но фантастика по-прежнему увлекала его. Собственно, писать он начал в семнадцать лет. В тридцать девятом году все в том же «Эмэйзинг сториз» появилась его первая повесть: «Брошенные на Весте». Он печатался, его заметили. Когда в сорок первом году был опубликован рассказ «Приход ночи», он стал признанным автором. В том же году он получил звание магистра химии, а пять лет спустя его пригласили читать лекции в Колумбийском университете. В сорок девятом он переехал в Бостон и стал преподавателем в старейшем в США Гарвардском университете. Он читал лекции, вел исследования по биохимии и писал. Блестящее воображение и широкая научная эрудиция быстро выдвинули его в первую пятерку американских фантастов. В то же время он получил признание как большой ученый, крупный авторитет в области биохимии. Но ему не хватало времени. Его увлекала научная работа, и вместе с тем он чувствовал, что не писать он не может. В конце концов стремление говорить с миллионным читателем взяло верх: в пятьдесят восьмом году он оставил университет и всецело посвятил себя литературной деятельности. Тогда же, к великому огорчению и удивлению своих читателей, он оставил фантастику, полностью переключившись на научно-популярную литературу. И его научно-популярные работы, право же, не уступали по блеску его фантастике.
Сейчас он живет в Уэст Ньютоне, штат Массачусетс. Рано утром он завтракает вместе с семьей, провожает в школу сына и дочку, затем поднимается в свой кабинет и садится за пишущую машинку. К пяти часам вечера, когда он устает так, что начинает «мазать» по клавишам, он бросает работу и возвращается к семье. Он слушает как дочка упражняется на пианино, смотрит телевизор, беседует с сыном. Потом до глубокой ночи читает. Это постоянный распорядок его дня, неизменный вот уже много лет. Правда, он не окончательно порвал с университетом. Раз в неделю он посещает свою лабораторию и дважды в год читает лекции. Да и дети частенько вытаскивают его на прогулки. Но в общем-то он законченный и закоренелый домосед, ему неуютно вне кабинета и без пишущей машинки. Особенно ненавидит он переезды. Во время войны по правительственному заданию ему пришлось совершить перелет из Сан-Франциско на Гаваи. Воспоминание об этом до сих пор приводит его в содрогание. Ни до, ни после этого он и близко не подходил к самолету. Не потому ли Сьюзен Келвин и многие другие его герои терпеть не могут и даже боятся космических перелетов?
Когда его спросили, был ли он на мысе Кеннеди, он отрицательно покачал головой. Он заявил, что однажды вечером видел в небе какой-то искусственный спутник, и этого с него вполне достаточно. Тут же выяснилось, что в телескоп он смотрел всего два раза в жизни, полюбовался Луной и был разочарован. «Обстоятельно поразмыслив, — писал он, — я решил сидеть дома. Я путешествую по различным небесным телам, не отходя от письменного стола… Пишущая машинка расплывается в тумане перед моими глазами и превращается в пульт космического корабля… И мое сердце, в котором нет ни на грош любви к приключениям, тревожно сжимается при этом».
За двадцать лет работы в жанре фантастики Айзек Азимов написал несколько десятков романов, повестей, рассказов. Говорят, что увлечения детства не проходят даром для человека в зрелом возрасте. Так случилось и с Азимовым-фантастом. Детская любовь к приключенческой фантастике и детективам оставила след в его творчестве. «Установление», «Стальные пещеры», «Нагое солнце», «Течения в космосе» — это авантюрно-детективные романы и повести на фантастической основе. Однако главное направление в творчестве Азимова — это не фантастические приключения, хотя и здесь он стоит на голову выше многих американских фантастов. Подлинно самобытный Азимов, Азимов-новатор, Азимов-социолог и экспериментатор открывается в таких великолепных циклах, как «Я, робот», «Звезды как пыль», «На Земле хватает места» и в грандиозной и мрачной утопии, самом значительном его произведении — «Конец Вечности».
Если в авантюрной фантастике Азимова еще можно обнаружить признаки социального пессимизма, попытки перенести в будущее грехи и язвы современного человечества—свирепые войны, тирании, колониализм, ряженные в космические одежды, беспринципность и безответственность политиков, лютую жестокость генералов, алчность дельцов, ареной действий которых являются галактические империи, то в социологической его фантастике, при всей ее гротескности и парадоксальности, мы видим современность, капиталистическую действительность, моральную, этическую и философскую проблематику человечества сегодня. «Для человека, привыкшего смотреть на вещи с американской точки зрения, — сказал однажды Азимов, — оптимистическое видение современного общества неприемлемо. Я использую фантастику для критики общества. Так же поступают в общем и все другие американские фантасты». Больше всего из своих произведений Азимов любит рассказ «Уродливый мальчуган». Это рассказ о том, как в ходе эксперимента с машиной времени в нашу современность попал мальчик-неандерталец. По ряду причин мальчика пришлось отправить обратно, хотя к нему очень привязывается один из участников эксперимента, женщина-ученый. Советский читатель знает этот рассказ, и для него это новелла, исполненная грусти и лиризма, построенная на остроумном научно-фантастическом допущении. Но сам Азимов ценит этот рассказ совсем за другое. Он считает, что неандертальский мальчик существует в действительности, каждое общество знает его. В Америке это негр, в других странах—кто-нибудь другой, объект расовой и национальной нетерпимости, когда люди с готовностью ненавидят соседа с иным цветом лица и иной формой носа.
Почему, однако, один из самых выдающихся фантастов нашего времени вдруг оставил фантастику? Почему с пятьдесят восьмого года он не опубликовал ни одного рассказа, ни одной повести? Почему его так захватила научная популяризация? Некоторые недалекие критики были склонны связать это с началом космической эры: дескать, теперь не осталось больше в мире тем для фантастической литературы. Азимов опровергает это утвержедние. «Лунные перелеты всегда были излюбленной темой для фантастов, — сказал он. — Но разве, когда такие перелеты будут осуществлены, фантасты перестанут писать? Мы пишем о будущем с точки зрения настоящего. Несомненно, после лунных перелетов родятся новые темы». И тем не менее «…это правда, что после запуска первого искусственного спутника я перешел на популяризацию науки… Мне стало стыдно, что я до сих пор ни разу не откликнулся в своих книгах на поразительный прогресс науки и техники». Он дает и другое объяснение: «Эмоции, переживания — мое слабое место, я люблю объяснять вещи и явления логически, и поэтому у меня такие произведения получаются плохо». Азимов скромничает, но эмоции и переживания действительно всегда занимали его очень мало, что легко видеть по его произведениям. Впрочем, сейчас он работает все-таки над новым «космическим детективом», хотя и признается, что гораздо больше его увлекает история науки.