Спрятаны Под Сосной

Выйдя под шум толпы, я спокойно шёл к сцене. Мне было так лень её огибать, чтобы подняться по лестнице как нормальный человек. Поэтому я закинул гитару на сцену и полез на неё.

Естественно все в зале офигели с этого, включая жюри и миссис Дежардин. Перед дамой было стыдно, но перед другими абсолютно наплевать. Да пошли они в задницу! Они не должны понимать мои песни.

Взяв гитару снова в руки, я сел на школьный стул, отодвинув микрофон подальше от своего рта.

Медиатор в одной руке, а пальцы уже зажали аккорды… это то, что мне сейчас надо, это единственное чего хочет Йоко.

Свисающая рука, суматоха и хаос среди врачей. Предсмертные муки девушки, что мне нравится, и последний раз, когда я вижу её живой. Такая картина и такие чувства подойдут для моей песни?

Нет.

Йоко лежит на койке, не бледной кожей, а отражающей свет. Тишина и лёгкий ветерок, развеивающий шторы в помещении. А за окном свет и опадающие лепестки деревьев.

Точно надо.

Жизнь часто не на месте,

Но отчего улыбаюсь вдруг,

Душа поёт внутри,

Когда мы гуляем вместе.

Мотив и само настроение песни не были грустными и тяжелыми. Наоборот, ощущалась лёгкость и радость. Однако мой грустный вид передавал настроение слушателям.

К этой песне лучше подойдёт пианино, но гитара понравилась бы Йоко. Хотя по слухам, миссис Дежардин играет на пианино не хуже учителя музыки. А конкурс допускает участие учителя в качестве аккомпаниатора.

Надоевший и знакомый путь,

Звонкий голос твой,

Приятный ветерок,

Раскачивает сосны нашей любви.

Мне очень плохо, образ Йоко не выходит из головы, она будто рядом и слышит мою музыку. Чувства хлещут изнутри, кажется, вот-вот и я сломаюсь прямо у всех на глазах.

— Плач, кричи, люби, — доносился голос, похожий на Йоко. — Не таи в себе. Я понимаю тебя.

Возможно, ты единственная кто была готова просто слушать. Ты единственная с кем можно было просто куда-либо идти без причины и думая о последствиях. А неловкое молчание в разговорах — с тобой не так страшно, а даже романтично.

Это было так хорошо…

Не заметив как мой настрой изменился, а широко улыбнулся и показал лицо публике в зале. Никто из них даже не осмелился бы издать шороха. Может быть, они, наконец, поняли мою музыку.

Я проживаю каждый миг с тобой во снах.

Когда вспоминаю по ночам,

Мечтаю видеть их без конца

Поделится чувствами, в глаза глядя твои…

Последнюю строчку я пел по нарастающей, ведь после неё последует более быстрый темп игры и повышенный голос. Но это будут не крики моего голоса, а крики игры.

Силуэт в моей душе

Видимо, принадлежал тебе!

Сердце наполнил своим теплом,

Нужным мне уже давно.

— Мы ведь увидимся после выступления? — говорила девушка.

Надеюсь, что да. Я пою и игру с искренней верой в это.

Взглянув в центр сцены, из головы выплыло наше выступление с Йоко. Девушка стояла по центру зала в зелёном платье, японским макияжем и бледной кожей.

Хочется быть лишь с тобой

Тебя не заменить!

Я вижу, как мы будем вместе навсегда

В своих мечтах…

Тишина в зале… вот-вот выскачет моё сердце. А внутри немая пустота.

Валери молча сидела рядом с Брэдом. Райан когда-то успел прибежать, поэтому стоял на проходе, не шелохнувшись. Крэйг и ещё пара присутствующих с удивлением смотрели позади меня. Что-то их интересовало, поэтому даже будучи уставшим, я не мог обернуться.

Знакомый образ, здоровая кожа и худощавость. Чёрные волосы и уставшие глаза. Вязаный большой свитер с джинсами. Без сомнений, это была Йоко, наблюдавшая за выступлением прямо со сцены.

— Обещала ведь, что увидимся, — улыбалась она, светясь ярче любой звезды и даже луны.

Эпилог

Три года спустя…

После освобождения Лили и смерти Йоко изменилось многое. Райан перестал, как-либо реагировать на мать, теперь он делал, что хотел и когда хотел. Нет, он не забил на учёбы и продолжал строить из себя задрота. Но теперь это было его осознанное решение.

В сентябре месяце, когда желтеют листья и умирает погода, Итан собирался прощаться с призраком Йоко. Эта парочка виделась практически каждый день, но за пределами школы и в малолюдных местах. Для многих жителей пригорода девочка стала мученицей, примером того, как важно беречь свою жизнь и радоваться её, сколько бы тебе не было суждено жить.

Японка с прекрасным голосом и фиолетовыми глазами стала единственной, заболевшей той болезнью. Гниение не съедало людей заживо, а учёные всё ещё гадают над загадкой происхождения этого ужаса, сравнимого с онкологией.

— Как думаешь, тяжко ли будет в столице? — с бабочкой севшей ему на указательный палец, спрашивал Итан, сидя при этом на сосновых иголках и совершенно не переживая за свои джинсы.

— Если, наконец, примешь и признаешь хорошее из жизни оттуда, то очень даже хорошо, — улыбалась Йоко.

Солнце висело так высоко и ярко освещало лес, проходя через стволы деревьев. Но оно уже не такое яркое, как прежде. Теперь и солнце грустит.

За три года Итан стал ещё менее общительным. Наплевав на общественное мнение и мнение окружающих его людей в целом, он сильно потерял в популярности. Но теперь с ним остались те слушатели, что понимали его лучше других.

Это не могло радовать Итана…

Но парню всё ещё тяжело вспоминать о Валери, Брэде и других людей, которые так или иначе, но участвовали в начале его творчества. Однако воспоминания о Лили вызывали только улыбку.

— Мне… пора идти, — сдерживала печаль девушка, но выдавала её в глазах.

Музыкант некоторое время смотрел наверх, обдумывая прошедшие годы и опыт который он в них получил. Теперь он совершеннолетний, множество дорог и проблем теперь впереди. Ему хватало сил, чтобы уехать из родного пригорода, но он ожидал это совершить вместе с Йоко. Девушку ему заменит нудный и серьёзный Райан.

— Ты всё ещё приходишь ко мне во снах, — сказал Итан, вспомнив, как проснулся среди ночи. — В этих снах я могу касаться тебя и даже чувствовать. Это… дорогого стоит, — он провёл руку сквозь Йоко совершенно ничего не чувствуя, даже холода.

— Может быть, найдёшь в столице хорошенькую девушку. Ты заслуживаешь этого, — Йоко оставалась всего несколько минут перед тем, как её заберут в мир мёртвых, а может быть будет вечная пустота. Именно эта неопределённость пугала её целый год.

Итана больше никто не интересовал кроме призрака. Много кто к нему клеился, это были и популярные и рокерши. Также бывали стервы и даже отличницы.

Но не получив должного внимания, девушки уходили прочь, ускользая из под самых пальцев. Итан и не жаловался, большинство из них он забыл, не запомнив даже имени.

— Постригись хоть, на тебя без страха не взглянешь, — Йоко провела по длинным волосам Итана, но не почувствовала их. — Эх… лучше представить то, как будто я трогаю их.

Неужели я так похож на бездомного неудачника, который через пару лет станет иконой какой-нибудь хрени? — подумал про себя Итан, не став излагать девушке.

Раньше волосы Итана едва доходили до плеч и были всегда расчёсаны. Но теперь длина увеличилась до ключицы, и больше напоминало грязное гнездо, нежели ухоженные волосы.

— Я боюсь, как бы с тобой ничего плохого не было, — признался Итан, не скрывая эмоций.

— Не переживай… Нэнси страдала и так преобразилась из-за сожалений и вины. Лили, наконец, увидела себя, а я прожила жизнь, так как хотела. Мне не зачем оставаться в этом мире, — объяснила девушка, надеясь успокоить парня.

Не желая чтобы Йоко уходила, Итан решил навсегда запечатлеть её взгляд, глаза и волосы в своей голове. Это будет самое сокровенное и точное воспоминание, больше похожее на фотографию.

— Люблю тебя, — успел пробормотать Итан.

Сначала парень подумал, что девушка не услышала его. Однако девушка успела улыбнуться, прежде чем навсегда растворится в воздухе. Если бы не болезнь, Йоко бы продолжала существовать без цели и желаний.