Станция "Самосуд"

— Да вон, — Аша отошла от плиты и кивнула в сторону окна, — с кем-то во дворе треплется, — привычными движениями женщина перекрыла газ и поставила на стол тарелки с чашками. — Мы так нормально и не познакомились, — золотистый травяной отвар наполнил белоснежные чашки. — Не знаю, что дочь рассказывала обо мне, так что… Аша Бренан, мама Риды и Дориана, работаю в Исследовательском центре в области генной инженерии. Хотя, я больше теоретик, — Аша чуть смущенно улыбнулась. — Рада, наконец-то, познакомиться с вами, Илинея. Рида мне все уши прожужжала, — она протянула ладонь для рукопожатия.

— Аналогично, — колдунья неловко пожала руку Аши. — Хотя я надеялась встретится с вами при иных обстоятельствах и примерно на месяц раньше.

— Да уж… Хотела бы я знать, как так вышло, — Аша откинулась на угол буфета, — и почему Сильверон молчит об этом, — серьезное, нахмуренное и чуть пафосное лицо женщины удивительно гармонировали с бархатистым бордовым халатом, ниспадающим по фигуре подобно плащу.

— Мы бы тоже, — мрачно кивнула Илинея. — Рейнхарм до сих пор гудит, но власти и информирование словно головы под землю спрятали и уходят от ответа. Риду обвинили в неполадках с двигателем, из-за которых все, якобы случилось.

Аша удивленно вскинула тонкие черные брови.

— Разве их не осматривают перед вылетом?

Илинея пожала плечами, не желая демонстрировать излишнюю осведомленность. Чем меньше Аша будет знать об их активной деятельности, тем проще всем будет жить. Женщина лишь тяжко вздохнула и разом опустошила кружку. Ломанным, нервным движением человека, уставшего от сюрпризов жизни, она поднялась с насиженного места и развернулась к окну. Звякнули щеколды; вата, утепляющая раму, посыпалась в стороны, и окно, наконец, открылось.

— Домой иди! Сколько можно ждать? У тебя крупа в сумке скоро заколосится! — рявкнула Аша, почти наполовину высунувшись в окно.

Илинея за ее спиной невольно вжала голову в плечи и широко распахнула глаза. Закрыв окно, Аша развернулась к напуганной гостье и мило улыбнулась, чуть подрагивающими тонкими губами. Подлив колдунье чаю, она быстрым шагом, аж хвостик подпрыгивал, удалилась в спальню.

Оставшись в маленькой светлой кухне, Илинея механически сербала горячий напиток, не до конца понимая, что происходит.

Через пару минут в квартиру ввалилась запыхавшаяся Рида. Просипев что-то про бывшего одноклассника, согнувшись в три погибели, она протянула руку с холщевой сумкой. Аша с беззлобной усмешкой, покачав головой, выхватила провиант.

— Что? Выдохлась?

— Четыре этажа бегом! Фух! — она выпрямилась, скидывая ботинки. — О! Ты уже встала! Ну, в общем-то, зря! — хихикнула она, глянув на часы. — Мам! Так как? Мы пару недель у тебя поживем? — крикнула Рида.

Женщина вздохнула, раскладывая продукты по ящикам, и незаметно улыбнулась. Несколько часов назад, когда она только вернулась с работы, Рида задала ей тот же вопрос. Будто она может отказать собственной дочери в крыше над головой! Вопрос цеплял и забавлял одновременно, и женщина решила засыпать дочь ответными. Сколько времени, на какие деньги, куда дальше и множество других. Вопросы, сами по себе, важные, но не имеющие для Аши большого смысла. Получив неожиданно подробные отчеты, она сказала, что подумает, отправив заметно расстроенную, но готовую к такой реакции дочь за продуктами.

— Глупый вопрос! Живите здесь, сколько потребуется! — крикнула Аша в ответ и, когда Рида показалась на пороге кухни, хитро прищурившись, добавила: — Какого мнения ты обо мне, если думаешь, что я собственного ребенка за порог попру?

— Спасибо! — тепло улыбнулась взъерошенная девушка, намеренно игнорируя вопрос. — Мы не доставим тебе больших неудобств.

— Я знаю, — Аша легонько щелкнула дочь по носу и ушла к себе.

Подружки переглянулись.

— Так что дальше? — тихо спросила колдунья.

— Дальше спать, — Рида пожала плечами. — Ты явно не в лучшей форме, да и у меня башка гудит.

Илинея что-то согласно пробурчала, а Рида молча направилась в зал и грохнулась на софу. Предстоял длинный вечер, полный нетерпения и неловкости. Аша дверь в спальню плотно закрыла, как обычно делала, когда не желала, чтобы ее беспокоили.

Ближе к тринадцатому часу, когда большинство людей уже спали, Илинея достала виолончель и, получив молчаливое разрешение, стала тихо играть. За всей беготней и бесчисленными проблемами, которые нужно немедленно разрешить, девушка совсем забросила увлечение. Все чаще музыка становилась просто инструментом для наложения чар. Минорная мелодия лилась из-под потрепанного жизнью смычка, заполняя надоевшую тишину, погружая в собственные мысли. Далекие и отстраненные. Почти не касающиеся реально происходящих вещей.

Дождь застучал по стеклам, вплетаясь в музыку, столь похожую на него самого. И темп нарастал. Под яркое крещендо сверкнула молния и послышались оглушающие раскаты грома. Раскаты, за которыми сидящая в кресле с книгой Рида не сразу различила голос матери за стеной. Под недоумевающий взгляд Илинеи девушка настороженно поднялась с кресла и махнула рукой подруге, на мгновение переставшей играть. Колдунья пожала плечами и продолжила увлеченно перебирать пальцами, зажимая струны.

На цыпочках в полумраке коридора Рида подкралась к двери в спальню и остановилась рядом, приложившись ухом к косяку. Настрой разговора не давал ей покоя, но, даже подойдя ближе, она не могла разобрать слов. Кажется, Аша ругалась с кем-то по телефону. Особенно драматично под нарочито печальный плач струн. Трубка телефона громко бряцнула. В этот момент Рида постучала в дверь, больше предупреждая, чем спрашивая разрешения.

Аша стояла рядом с застеленной темным покрывалом двуспальной кроватью и с яростью смотрела на телефон, трубка которого тоскливо свисала с прикроватного столика. Женщина резко повернула голову на вошедшую дочь и тут же выпрямилась.

— Что-то случилось? — совершенно спокойно спросила она.

Рида подошла к столику и под напряженный взгляд матери подняла трубку. Мужской голос по ту сторону провода требовал ответа и раскидывался угрозами, так что девушка, не раздумывая, завершила звонок, положив трубку на место.

— Лован?

— Зажравшийся придурок из трущеб! — выплюнула Аша и села на кровать, закрыв ладонями лицо.

— Я так и сказала, — едва слышно произнесла Рида и, сев рядом, обняла мать за плечи. — Что он наговорил тебе?

— Скорее уж я ему! — грустно усмехнулась женщина. — Он-то вернуться хотел, даже извинялся, — она презрительно фыркнула и сжала ладонь Риды. — У нас в последние месяцы не пойми что происходило. Я предложила пожить раздельно, понять, нужно ли нам это. Не маленькие детки, опытным путем свою прочность проверять уже не хочется… Так этот скот в тот же день припер в мою квартиру какую-то девицу с работы! Тупое животное! — устало произнесла она. — Почему же так не везет?!

Она уткнулась носом в плечо Риды, а та лишь крепче обняла ее и погладила по распущенным волнистым волосам. Что говорить, девушка не знала. Еще прабабка стала носить девичью фамилию после смерти третьего мужа, а Вилья лишь укрепила эту зарождающуюся традицию. Отец Риды трагичную традицию нарушать не стал и погиб через пару лет после рождения Дориана во время обвала на производстве. «Трагедия семейства Бренан». Так с презрительным страхом отзывались немногие осведомленные, кто-то даже придумал историю про проклятие, наложенное бывшим хозяином семейства на «баб со скверным характером». И только сами Бренаны уже устали придумывать этим смертям оправдания, просто смирившись с трагичными совпадениями.

Рида не знала, сколько времени они так просидели, хотя была уверена, что довольно долго — Илинея уже перестала играть. За все это время Аша не проронила больше ни слова. В какой-то момент Риде даже показалось, что та спит.

Отстранившись от дочери, Аша спокойно и ясно посмотрела ей в глаза. «Хорошо, что ты приехала», — тихо прошептала она, и внутри девушки что-то оборвалось. Нервно сглотнув и выдавив из себя благожелательную улыбку, она снова обняла мать, поднялась с кровати и, пожелав доброй ночи, вернулась в зал. Илинея уже дремала на софе. Постелившись, Рида улеглась на спину и полночи просто пролежала с открытыми глазами. Чужой здесь себя чувствовала уже она…