Выжить любой ценой

— Илья Андреевич⁈ — удивилась девушка, открыв двери в дом после настойчивого стука Ибрагима. — Что вы тут делаете? — Заподозрив неладное, она запустила антиилюзорную магию, но не увидев ничего подозрительного, тотчас успокоилась. Более того, Валентина вмиг стушевалась под пристальным взглядом моего напарника. — Простите мне мою грубость. Прошу, входите, — пригласила она нас внутрь жестом руки.

— Ничего страшного, — важным тоном заявил Ибрагим, переступая порог. — Касаемо причины моего визита… Планы изменились, и я пришёл сказать тебе об этом лично, — произнёс Ибрагим под маскировкой. То ли из-за магии звука, то ли из-за природного таланта, но пародировать голос учёного у него получалось просто на ура. — С мальчишкой очень интересный случай, и я займусь им самостоятельно. Однако это должно быть известно только нам двоим. Для всех остальных — он умер во время сегодняшнего эксперимента.

— Конечно… Как скажете, Илья Андреевич… — пролепетала она, явно будучи сбитой с толку.

— На всякий случай поясню ещё раз, — грозно сверкнул глазами Ибрагим. — Сегодня ночью ты пришла ко мне в лабораторию, во сколько я тебе и сказал. Сразу после чего мы взялись за дело. Всё, как и всегда. На этот раз мальчик был высоким, со смуглой кожей и стрижкой под ёжик. Вначале дела шли хорошо, но в итоге эксперимент, как и многие другие, завершился провалом. Когда я отвлёкся и ушёл на пару минут, мальчишка умёр. Больше тебе ничего не известно. Всё ясно?

— Да, разумее… — девушка не смогла договорить, так как вдруг упала на пол от резкой боли во всём теле.

Чтобы слова Ибрагима выглядели убедительнее, я не побрезговала использовать силу синей метки на этой дамочке. Как-никак, тут выбор небольшой: или она будет молчать, или под угрозой окажутся жизни нас троих. Ну и кто бы что ни говорил, страх — лучшая причина хранить молчание и не болтать лишнего.

— Считай это небольшим предупреждением, — продолжил парень, когда я отпустила Валентину. — Отныне, кто бы что у тебя не спросил, ты обязана отвечать именно то, что я тебе озвучил. Даже если этим кем-то буду я сам, ты всё равно должно говорить так и никак иначе. И запомни: если у меня вдруг появятся подозрения, что мёртвой ты мне выгоднее, чем живой, я не стану долго раздумывать.

— Прошу, не надо… — сидя на полу, молила девушка со слезами на глазах. — Клянусь жизнью своих родителей, что даже под пытками никому ничего не скажу… Только не убивайте, прошу…

— Для тебя же лучше, чтобы это было именно так, — заявил Ибрагим, после чего развернулся и направился к двери, оставив девушку плакать на полу от боли и страха.

— А ты можешь быть очень страшным, если захочешь, — сказала я ему, чтобы как-то разрядить обстановку, когда мы отошли от дома на приличное расстояние. — Не хотела бы я оказаться на месте этой бедняжки.

— Кто бы говорил, — скривился он в мою сторону. — Смотрю, тебе пользоваться меткой стало чем-то самим собой разумеющимся. Что, власть совращает? Где же твоё сострадание к ближним?

— Ты ему явное доказательство, — хмыкнула я в ответ. — Как-никак, я тебя до сих пор не прибила. Ну а если серьёзно… — задумавшись, я взглянула на чистое небо. — Мне и самой не нравится подобная сила.

На это Ибрагим ничего не ответил. Дальше мы шли молча, и лишь на подходе к монастырю нашли укромное место, чтобы сменить внешность. Перевоплотившись в Валентину, я с благодарностью кивнула Тири, после чего по плану передала её кристалл Ибрагиму. Сейчас он стал служителем монастыря, однако очень скоро ему вновь придётся сменить внешность. Теперь же нам предстояло разделиться. Хотя до назначенного часу и оставалось ещё немного времени, лучше, чтобы никто не видел нас вместе.

— Удачи, — кивнула я Ибрагиму на прощание. — Рассчитываю на тебя, Тири.

— И тебе, — на лице парня появилась лёгкая улыбка.

— Само собой, — гордо вскинула подбородок малышка.

Я на это лишь улыбнулась, после чего направилась к монастырю уже в одиночестве. Тири, конечно, та ещё вредина, и я довольно часто на неё ворчала, тем не менее, польза от неё определённо была и, к тому же, немаленькая. Как-никак, именно благодаря ей всё это вообще стало возможным. Если бы не мой дух, мы даже о Валентине ничего выяснить не смогли бы, не говоря уже обо всём остальном. Всё-таки это именно она пробралась в закрытую часть подземных туннелей, чтобы узнать, что именно происходит с теми детьми, которых уводит учёный. Более того, она сама это предложила! А это действительно что-то с чем-то!

Обычно из неё что информацию, что помощь приходится клещами вытаскивать, а тут Тири проявила инициативу и заявила, что готова проникнуть во вражеское тайное логово, держа свой кристалл в руках. Учитывая, что размером кристалл был не намного меньше самой Тири, подобное стремление можно счесть настоящим подвигом. К примеру, когда я предлагала ей сделать то же самое во время расследования деяний Щербина, она наотрез отказалась, сказав, что «слишком тяжко». Главная проблема её «шпионажа» заключалась в том, что даже в форме духа Тири не могла далеко отдаляться от меня и своего кристалла, или я или он обязательно должны находиться поблизости. Иначе, если верить словам малышки, её душа «погрузится в вечный сон забытья».

Вот и пришлось выкручиваться. Ночью, когда здесь меньше всего народу, она отправилась на разведку в секретную часть подземелий с огромным кристаллом в руках. В то время я тоже находилась на территории монастыря, чтобы Тири могла брать энергию для поддержания физической формы из моего источника. Уверена, ей тогда было очень нелегко, однако малышка справилась. Тири нашла комнату Ильи Андреевича для тайных ритуалов (к тому моменту по подслушанным разговорам мы примерно знали, что там должно находиться) и осталась в ней, чтобы понаблюдать хотя бы за одной операцией. Что ещё более удивительно, вопреки всем моим небезосновательным опасениям, Тири нигде не спалилась, и её спецоперация закончилась хэппи эндом: через пару дней Мехмед забрал кристалл Тири, который она доставила на заранее оговорённое место, и вернул мне. А вот причину подобного самопожертвования с её стороны лично я видела всего одну. Кажется, несмотря на вечные ссоры с Мехмедом, малышка к нему привязалась. И не хотела, чтобы с её другом что-нибудь случилось.

В итоге, Тири, на которую все здешние системы защиты не реагировали, смогла увидеть сразу две операции, после чего подробно описала их нам с Ибрагимом. И то, что мы узнали, заставило меня выпустить весь свой ужин наружу. Ибрагим оказался прав, подозревая, что с детьми, которых уводят, ничего хорошего не происходит. Их не просто убивали, а убивали очень и очень жестоко. Задолго до этого нам было известно, что всем детям в лаборатории в мелком возрасте искусственно изменяли магический источник для случайного развития магических способностей, которых обычно нет в природе, вроде магии звука Ибрагима или антимагии Мехмеда. Однако до этого мы не подозревали «зачем». Вернее, мы были уверены, что основная цель сумасшедшего учёного — создать боевых солдат, которым не найдётся равных во всём мире. Вот только всё оказалось в корне не так.

Дети в этом дьявольском месте были чем-то вроде инкубаторов для магии. В них Илья Андреевич взращивал магические способности, чтобы потом забрать, или точнее сказать, поместить в специальные пустые артефакты. Если верить его расчётам, то из одного ребёнка может получиться несколько сотен уникальных артефактов, способных практически на всё что угодно. Именно к этому псих и стремился, однако ни одного удачного случая, как мы поняли, у него ещё не было. Тем не менее, он не останавливался и придумывал всё новые и новые способы для реализации своей идеи. Артефакт в теле Мехмеда — один из них. Как оказалось, это не только бомба, из-за которой он не мог покинуть лабораторию, но ещё и магический накопитель, поглощавший силу мальчика, чтобы в момент её извлечения увеличить шансы учёного на успех.

Хорошенько обдумав добытую Тири информацию, дальше я решила действовать в одиночку, отлично понимая, что Ибрагим вряд ли захочет пойти на такой риск. Мне бы и самой этого не хотелось, однако за последний месяц сумасшедший псих стал проводить в разы больше операций, к тому же, даже на детях, которые ничем себя не проявили. Не знаю, что послужило тому причиной, однако факт остаётся фактом. Это был лишь вопрос времени и везения, когда очередь дойдёт до Мехмеда. В итоге, я решила рискнуть, вместо того чтобы ждать точки невозврата, сидя ровно на попе. Вот только должна признаться, учитывая все риски, я до сих пор не была уверена в правильности своего решения, однако… Пути назад уже нет.