Страница 7 из 10
Поэтому Милана решила не нервировать сверх нужного руководителя филиала и, сделав необходимый минимум, пошла на помощь Марату. А он был занят тем, что устраивал чистку и разнос своим безопасникам. Более всего это напоминало избиение младенцев и бегство в Египет. Хотя до Египта была добрая тысяча километров, а компания взрослых, преимущественно физически очень крепких мужиков на младенцев не тянула никак. Но против злого как черт Ватаева младенцами были все. В какой-то момент Милане, которой непосредственно не касался поток Ватаевского гнева, – и то захотелось вдруг оказаться где-нибудь в Москве. А еще лучше – с Захаром Мелеховым на каком-нибудь его терриконе. Лучше уж с Захаром на терриконе, чем рядом с Маратом, который обнаружил дыру в системе безопасности.
По дороге в отель они молчали. Марат ограничился коротким:
– Мне надо еще подумать. Завтра утром будет ясно, что делать.
Милана лишь безучастно кивнула, глядя на мелькающий за окном пейзаж чужого, одевающегося в сумерки города. Она устала. День выдал сегодня насыщенный. Сейчас бы горячую ванну, легкий ужин – и спать. Все, что они могли – они сделали. Остальное и в самом деле лучше оставить до завтра.
Но в ванной ее мысли приняли неожиданное направление. Лежа затылком на бортике ванны, а телом – в горячей воде под облаком белоснежной пены, Милана прокручивала в голове весь сегодняшний день. Нет, она не трудоголик. Ну разве что самую малость – по-другому никак, если ты собственник бизнеса. От собственного дела очень трудно уйти хотя бы в небольшой отпуск. Но сейчас мысли ее были заняты не решением задачи, как агрохолдингу «Балашовский» без потерь – или с минимальными потерями – выбраться из коррупционной зерновой схемы. Наверное, такие виды теневой деятельности компании были приняты при отце. Но Артур был решительно против такого порядка дел. И вот вам – пожалуйста.
Но Милана не сомневалась, что Марат что-нибудь придумает. И мысли ее были заняты именно им. Маратом.
Она сегодня имела возможность наблюдать, как он умеет решать проблемы. И пусть до решения еще далеко, но сомнений, что он это сделает – никаких. Когда-то юная дурочка Милана Балашова млела от сурового, брутального и очень взрослого начальника службы безопасности в бизнесе ее отца. Теперь же взрослая, двадцативосьмилетняя совладелица агрокомплекса «Балашовский» не могла не восхищаться тем, как эффективно – и даже эффектно – умеет работать этот человек.
По-прежнему суровый и брутальный. И все такой же огромный габаритами. А еще – очень умный. Тогда, в свои неполные двадцать, Милана на это не обращала внимания. А точнее, просто не смогла бы это оценить. Сейчас – сейчас она не могла не признавать правоту Артура, который в свое время решил привлечь Марата Ватаева на свою сторону. Без него они бы и в самом деле не выплыли. И в том, что сейчас семейный бизнес в руках брата – в этом заслуга Марата Ватаева. Это было блестящее решение, которое могло прийти в голову только Артуру. Ей бы – никогда.
Потому что на его широченных плечах по-прежнему так же ладно сидят темные пиджаки. Потому что в черных как смоль коротко стриженых волосах появились искры седины. Потому что взгляд его темных глазах по-прежнему словно прожигает в ней дыру – насквозь. Потому что его четко очерченные и довольно крупные для мужчины губы, обычно неуступчиво поджатые, иногда складываются в смертельную по красоте улыбку. Потому что его руки – большие руки, с широкой ладонью и сильными пальцами…. Она помнит, как эти руки касались ее. А на безымянном пальце правой – обручальное кольцо.
Теперь этого кольца нет. Он разведен. Да провались все пропадом! И вода остыла.
Милана встала, вся в хлопьях пены. Ужинать. И потом спать.
***
Сначала она хотела заказать ужин в номер. Но потом решила, что оставаться ей наедине со своими мыслями – не стоит. Вон она в ванной уже до чего только не надумалась. Нет, лучше спуститься в ресторан.
Милана стянула волосы в низкий хвост, надела джинсы, футболку, худи. Посмотрела на свое отражение в зеркале. Сейчас бы этот дядя, который пускал на нее слюни из чиновничьего кресла, ее бы, наверное, не узнал. Да и пофиг.
***
Решение поужинать в ресторане было ошибочным. Это Милана поняла, когда, выйдя из лифта, увидела в холле Марата. Он стоял к ней спиной и разговаривал по телефону. Он тоже переоделся и сменил официальный костюм на джинсы и тонкий лонгслив. Ноги сами ее понесли к Марату. Ну а что? Он сейчас закончит свой разговор, и Милана спросит: «Какие новости?». И они начнут их обсуждать, эти новости. А потом, возможно, они пойдут ужинать вместе.
Это отличная идея.
Это плохая идея.
Потому что разговор Марата Хасановича Ватаева носил не служебный, а личный характер.
– Зиля, перестань. В этом нет ничего страшного. Вот вообще проблемы не вижу. Это, наоборот, хорошо! – он замолчал, видимо, вслушиваясь в слова жены. – А я тебе говорю, что хорошо. Если у парня есть презервативы в кармане – значит, у него есть голова на плечах. Даже не думай его укорять за это! А ты хочешь, чтобы он стал отцом в восемнадцать? – Марат тяжело вздохнул в ответ на услышанное и поднял руку. Милане вдруг показалось, что он сейчас обернётся и увидит, что она стоит за его спиной и подслушивает. Но не могла заставить себя сделать хоть шаг, чтобы сдвинуться с места. А Марат лишь поднял правую руку и потер себе шею. На безымянном пальце нет обручального кольца. Нет.
Но он говорит по телефону с женой.
– Нет, я не о том! Послушай, Зиля, он уже не мальчик. Нет. Ему восемнадцать, он совершеннолетний! И это очень хорошо, что он знает, для чего нужен презерватив. Все, Зиля, не паникуй. Все нормально.
Дальше Милана уже не стала вслушиваться в то, как Марат снова и снова убеждал свою Зилю не волноваться.
***
– Текилы. Три.
И не скалься мне так, мальчик-бармен. Наливай.
Налил. Какая вкусная текила. Не имеет вкуса совершенно, но сразу бьет в голову.
– В жопу лайм.
Бармен хмыкнул и все же поставил блюдце перед Миланой.
– Можно, я воздержусь?
Да что хочешь, то и делай. Текила бьет в голову. Соль разъедает губы. Практически так, как слова Марата разъедают душу. Ладно, черт с тобой, давай свой лайм.
Все, что угодно, давай. Лишь бы не вспоминать, как бархатно, мягко звучит голос Марата, когда он произносит это имя – Зиля. Имя его жены. Да плевать, что бывшей! А дети – дети бывшими не бывают. И как глубоко, проникновенно, тепло звучит его голос, когда он говорит о сыне или о дочери. С ней, с Миланой он никогда не говорил таким голосом. Этот мужчина давно и безнадёжно занят. Он принадлежит другим – женщине с именем Танзиля, юноше с именем Рустам и девочке с именем Гульнара. Он не свободен. Никогда не был и теперь нет. Печать в паспорте ничего не значит. Отсутствие кольца на пальце ничего не значит. Марат Ватаев – не про ее, Миланы, честь. У него штамп в паспорте, обручальное кольцо на пальце, двое детей. Были или есть – уже не важно. Если Милане не хватило ума понять, что это значит, когда ей было восемнадцать, то сейчас, в двадцать восемь – самое время понимать такие важные вещи.
– Бармен, повторить.
***
Можно подумать, что эта другая девушка. В низкий хвост собранные волосы, объемный худи, джинсы, кроссовки. Но эта она. Там самая, которая сегодня сшибала с ног всех окружающих мужчин своей сексуальной харизмой. Та самая, которую он когда-то сам…
Марат от входа в ресторан наблюдал, как к Милане подсаживается какой-то хмырь из числа то ли местных, то ли командировочных. Какая разница! Масляный взгляд говорил сам за себя.