Страница 78 из 102
Итак, 11 сентября 1973 года чилийская военщина, поощряемая из-за рубежа империалистическими кругами, совершила злодейское преступление — убила законного президента страны, свергла правительство Народного единства и, захватив власть, установила режим фашистского типа. Во главе государства и правительства стала так называемая хунта, состоящая из представителей трех видов вооруженных сил и корпуса карабинеров. Председатель хунты генерал А. Пиночет Угарте ее указом был объявлен президентом республики. В его руках — исполнительная власть, а в руках хунты — законодательная. В правительстве ключевые посты заняли военные. Национальный конгресс и палата депутатов были распущены. Таким образом, военный переворот, при совершении которого интересы чилийской буржуазии совпали с интересами крупных североамериканских монополий, не только уничтожил конституционное правительство страны, но и покончил с самой конституцией, на которой основывалась буржуазная демократия в Чили.
Сразу же после переворота хунта создала по образцу и подобию гитлеровского гестапо свою тайную полицию — Национальное разведывательное управление (ДИНА). Этот репрессивный орган был наделен безраздельной властью — правом арестовывать людей, бросать их в тюрьмы, пытать, а если нужно, и уничтожать. Он действовал только по личным приказам Пиночета и был подотчетен лишь одному ему. ДИНА пользовалась неограниченными правительственными ассигнованиями и поэтому располагала совершенными средствами.
Главные представительства ДИНА в Европе находились в Мадриде и Женеве. Хунта, несмотря на слабые связи Чили с Испанией по военной линии, постоянно держала в своем посольстве в Мадриде более десяти военных атташе и их помощников. Столько никогда не имело даже посольство США. Под личиной военных атташе в действительности скрывались исполнители выработанного Пиночетом и его приспешниками чудовищного плана международного масштаба, направленного на физическое уничтожение их политических противников.
Европейское отделение пиночетовской охранки возглавлял генерал Педро Эвинг Одер, обосновавшийся в Мадриде. В результате публикации в западной прессе разоблачительных материалов о преступлениях ДИНА за границей он стал слишком одиозной фигурой, и его пришлось отозвать; штаб-квартиру перенесли в Брюссель. Служащие ДИНА, прикрываясь дипломатическими паспортами, вели надзор и слежку за чилийскими демократами, нашедшими убежище в странах Западной Европы и Латинской Америки, похищали и даже убивали их.
Убийство Летельера дорого обошлось чилийскому режиму. Юджин Проппер — один из ведущих сотрудников юридических служб США, взявшийся за ведение дела, размотал такой клубок заговора, что потряс даже видавших виды американских обывателей. Нити заговора вели непосредственно в резиденцию президента. И генералу-диктатору пришлось клятвенно заверять своих возмущенных североамериканских покровителей в полной непричастности к убийству. Не столь высокие участники заговора не смогли отделаться подобными заверениями: некоторые из них все же были привлечены к ответственности, а Майка Таули — технического руководителя чилийских секретных служб, выходца из США, сына главы филиала компании «Форд» в Сантьяго, прокурор Проппер вытребовал в Вашингтон, где Майк, заключенный под стражу, дал ценнейшие показания, проливающие свет на многие темные дела «тайной полиции» Чили.
Возник международный скандал, Пиночет предпринял решительный шаг — ДИНА была расформирована (правда, тотчас же возник ее близнец — Национальный информационный центр), но компрометация режима не прошла даром для чилийского диктатора. Впрочем, он тоже приложил руку, чтобы Проппер поплатился за свое служебное рвение. Здесь список приемов был обычный — распространение ложных компрометирующих слухов, шантаж, намеки на политическую неблагонадежность… Ю. Проппер оставил службу, но на досуге совместно с Т. Бранчем написал книгу «Лабиринт», ставшую серьезным обвинением политики хунты… Главы из книги мы предлагаем внимгшию читателей.
…Агент Чарлз Кукмович, сидевший за рулем патрульного автомобиля Службы охраны должностных лиц (СОДЛ), поворачивал в момент взрыва с Р-стрит на Шеридан-серкл.
— Похоже на бомбу, — изумленно произнес напарник Кукмовича.
Затем оба увидели клубы дыма, поднимающиеся над голубой машиной в дальнем конце Шеридан-серкл. Под визг тормозов Кукмович остановил патрульный автомобиль позади искореженной дымящейся машины — остановил поперек дороги, намеренно блокируя две полосы движения.
Переднюю левую дверь голубой машины Кукмович открыть не смог: ее заклинило взрывом. Он на ощупь — весь салон был заполнен дымом — дотянулся до раненого водителя и попробовал приподнять его с пола автомобиля, но тот оказался намертво зажат между сиденьем и рулевой колонкой.
— Совсем плох! — крикнул он своему напарнику. — Его не вытащишь!
В этот момент до Кукмовича откуда-то снизу донесся булькающий звук. По бензобаку плясали огненные язычки. Он бросился к патрульному автомобилю и рванул огнетущитель. На мгновение заколебался, оценивая вероятность взрыва бензиновых паров, но все же помчался обратно и ударил пенной струей по горящему баку. К этому времени — кто пещком, кто на патрульных машинах — на место происшествия прибыли еще с десяток агентов СОДЛ, но пока Кукмо-вичу не удалось сбить пламя, все держались на почтительном расстоянии.
И только коренастый рыжеволосый мужчина в штатском, казалось, не замечал опасности. Он появился из-за изуродованного автомобиля и бросился к окошку водителя. Его лицо было в копоти, сорочка свисала рваными лохмотьями, опаленные волосы завились в курчавые колечки. Он тоже попытался вытащить водителя из автомобиля, напрягая мышцы изо всех сил — насколько мог в состоянии очевидного шока. Убедившись в тщетности своих усилий, парень вскинул голову к небесам.
— Убийцы! — гневно вскричал он. — Фашисты!
Женщина-пассажирка лежала на газоне перед посольством Румынии, куда ей удалось доползти, выбравшись из взорвавшегося автомобиля.
Дана Питерсон, анестезиолог, случайно оказавшаяся у места взрыва, откинула голову раненой, открыла ей рот и извлекла сгустки крови. Каждый хриплый булькающий вдох давался ей с неимоверным — трудом. Дана все еще пыталась очистить дыхательные пути раненой, когда чьи-то сильные руки клещами вцепились в ее плечи и начали трясти из стороны в сторону. Питерсон оглянулась вне себя от ярости.
— Спасите ее! — кричал парень с опаленными волосами.
— Я врач, — ответила Питерсон. Один только взгляд на лицо мужчины подсказал ей, что перед ней еще одна жертва взрыва, находящаяся в состоянии тяжелого эмоционального шока.
Вмешался один из подоспевших агентов и оттащил рыжеволосого парня.
Петерсон тут же повернулась к раненой женщине, чье дыхание слабело с каждой секундой. Дана наспех осмотрела ее, пытаясь обнаружить причину кровотечения. Она увидела множество синяков и ссадин на лице, в том числе длинную рану, рассекавшую нижнюю губу. Ноги женщины также были покрыты царапинами и ссадинами, но никаких ран, могущих вызвать столь обильное кровотечение, Питерсон найти не удалось. И тут она увидела крохотные дырочки по обе стороны горла раненой…
Подоспел Кукмович с кислородным аппаратом. Питерсон начала наружный массаж сердечной мышцы, ритмично надавливая на грудную клетку раненой.
Уолтер Джонсон обогнал всех других следователей.
В окне изуродованного взрывом голубого автомобиля, чуть выше линии двери, он увидел руки, а заглянув вниз — остановившиеся глаза мужчины средних лет, который, словно рыба, беззвучно открывал и закрывал рот, глотал воздух. Вскинутые высоко вверх руки водителя беспрерывно двигались — будто он пытался ощупью ухватить что-то все время ускользавшее от него. Половина тела мужчины, казалось, была затиснута под машину — его голова, вывернутая под противоестественным углом, лицом к левому заднему колесу, едва возвышалась над сиденьем.
— Потерпите, — попросил его следователь.