Еда и патроны

Черная тень ртутью выплыла из зарослей и, описывая зигзаги вокруг деревьев, стала стремительно приближаться к поляне. Волколак полз на брюхе, задрав длинную клыкастую морду. Крупный, раза в два больше матерой собаки, зверь, напоминающий громадного волка. Густая шерсть черным саваном окутывала поджарое тело. Матовая, она почти не отражала свет, из-за чего создавалось впечатление, будто среди мокрых веток, поблескивающих капельками росы, перемещается сгусток тьмы с размытыми контурами. Маленькие белые кругляшки незрячих глаз уставились в небо. Треугольные уши, широкие и чрезвычайно подвижные, безостановочно поворачивались из стороны в сторону, словно эхолокаторы, улавливая малейшие шумы и безошибочно их идентифицируя. Влажные ноздри на вздернутой мочке носа раздувались, жадно всасывая воздух, отфильтровывая молекулы запаха: сырые ветки и гниющие листья, кора деревьев, пожухлая трава, разлагающаяся тушка полевки в дупле, перья совы вокруг нее, заячий помет, человеческий пот, порох, кровь… Нос зверя анализировал их миллионами рецепторов, чтобы послать информацию дальше — в мозг. А там уже вырисовывалась детальная картина невидимого мира. Зверь чувствовал впереди двух человек. Он почуял их уже давно, километра за три от этого места. Резкий запах адреналина заводил его. Аромат страха усиливался, зверь понимал, что добыча видит его, она боится, выжидает, не решаясь предпринять что-либо, скованная ужасом. Ближе, ближе… Щелчок.

Максим нажал на спуск. Короткая очередь раздолбила ствол дерева, перед которым только что сгруппировался для прыжка волколак. Стас выстрелил следом, но зверь молниеносно отпрыгнул, и все три пули ушли в землю.

— Слева! — прокричал Стас, но второй раз выстрелить не смог, потому что Максим невольно загородил цель собой.

Темное пятно с оскаленной пастью прыгнуло из кустов так неожиданно, что Макс успел только выдохнуть и сделать шаг назад. Это его и спасло. Нога зацепилась за брошенный рюкзак, и Максим, потеряв равновесие, повалился на спину. Пулемет, удерживаемый одной только правой рукой, приземлился на приклад, вертикально, стволом вверх.

Зверь пролетел пару метров и уже раскрыл челюсти, целясь в горло жертве — чуть ниже того места, откуда вырывалось ее тяжелое сиплое дыхание. Предвкушение теплой крови приятно щекотнуло его нервы. И тут… удар. Что-то тупое и твердое больно воткнулось в грудь, раздвинув ребра.

Вязкая зловонная слюна брызнула Максу в лицо. Черные губы животного вдруг расслабились, и оскал сменился гримасой удивления. Да. В тот момент Макс готов был поклясться, что видел удивление на звериной морде. Даже слепые мутно-белые глаза расширились в немом вопросе. Максим глядел в них, не в силах оторваться, а палец давил на спуск. Кровавый фонтан с ошметками шерсти ударил из спины волколака. Практически одновременно с этим громадная черная голова разлетелась на части, заплескав все вокруг своим содержимом, — это Стас поймал зверюгу в прицел. Туша животного отлетела в сторону и со смачным чваканьем упала на землю.

— Сука! — зло бросил Макс, вставая на ноги и вытирая рукавом с лица кровь, смешанную с липкой слюной.

— Действительно, — подтвердил Стас, приподняв мертвое тело волколака за заднюю лапу. — Сука. Приглянулся ты ей, видать. А, Макс?

— Иди в жопу, — наигранно огрызнулся Максим и тут же расплылся в улыбке.

— Жаль, шкуру испортили, — сказал Стас, указывая стволом на здоровенную дыру в спине зверя.

Еще теплое мясо испускало пар в прохладный утренний воздух.

— Да хрен с ней, со шкурой, — махнул рукой Максим. — Хорошо, что сами не испортились.

— И то верно. Что дальше делать думаешь?

— Сам не знаю. Хотел в Муром наведаться, хабар знакомому барыге закинуть, монетками разжиться, да, видать, не судьба.

— А далеко отсюда до Мурома?

— Близко совсем, за день доберешься. А что у тебя там, дела какие есть?

— Пока нет, но, может, подвернется чего.

— Я бы на это не рассчитывал. Там нашего брата не очень-то жалуют.

— А что так?

— Ну, цивилизация, епть. У них свои силы правопорядка. На каждом углу только и поучают: пушку сдай, туда не ходи, сюда не ходи, тут не ссы, там не плюй. Ну их на хер. Я с тобой, пожалуй, до стены дойду, а там с первым же обозом на север подамся. На севере сейчас, говорят, заварушка намечается, может, и для меня место найдется.

Путь до Мурома занял практически весь день. Вначале им пришлось сделать неслабый крюк, чтобы снова выйти к железке. Огни смотровых вышек показались из-за леса уже затемно. Часам к девяти вечера железнодорожная насыпь довела Стаса и Максима, заметно подуставших к этому времени, до первого поста.

— Стоять! — раздался чей-то голос, и в лицо путешественникам ударил луч прожектора. — Кто такие?

— Ну вот, бля, началось, — пробубнил Макс, прикрывая рукой глаза.

— Что? Громче говори, — донеслось откуда-то из темноты.

— Мы проблем не добавим, — взял слово Стас. — Хотим найти место, где можно было бы переночевать.

Через пелену света проступили очертания человека, и его темная фигура начала приближаться.

— Явление Христа, — тихонько пошутил Макс, но «Христос» это, видимо, расслышал.

Высокий худощавый человек в черной куртке с АКСУ на плече подошел к нему вплотную и весьма грозно заглянул Максиму в глаза. Однако из-за разницы в росте устрашающий эффект немного смазался.

— Откуда идете? — вкрадчиво поинтересовался «Христос».

— Из Красного, — ответил Стас, как и было условлено заранее.

— Я разве к тебе обращаюсь? — Сухое жилистое лицо повернулось к Стасу и скривилось в выражении крайнего недовольства.

— Из Красного, — подтвердил Максим. — Так лучше?

— Да, значительно лучше. Чем в наших краях интересуетесь?

— Работой мы интересуемся, деньгами, — добродушно ответил Максим. — Не подсобишь?

— Есть, есть у меня работа, — внимательно разглядывая брутальную физиономию собеседника, задумчиво, нараспев выговорил проверяющий. — Особенно для тебя. Я вот подумал — при твоем-то остром языке, может, ты мне им жопу побреешь?

Стас услышал, как щелкнул предохранитель на АКСУ, и поспешил вмешаться в разгорающуюся ссору.