Дикарь Толян

Глава 8

Глава восьмая

— Командор, наши разбойники предлагают совместно напасть на баронских, — доложил Ремун, — уж очень момент хороший, раз барон умер.

— А это что-нибудь даст?

— Так баронесса, говорят, не против. Она хочет переехать из столицы к себе в домен, видимо проблемы там начались.

Ну что же, можно попробовать. Отряд первичную стрелковую подготовку прошёл и уже привык к своим стрелялкам, какими бы они ни были. Так что налёт сделали, причём успешно. В баронской банде восемнадцать человек оказалось, часть ещё и неоперённые, так пусть и не взлетают больше. Главное, что ни одного убитого или раненного у нас — превосходный результат. Потренировали дисциплину ведения боя, после чего забрали себе три пятых добычи. Наши бандосы сами предложили такую пропорцию распотрошения вражеских сусеков.

В регионе стало чище и легче дышать, но мир даже не заметил рядового местечкового события. А деревенские вообще заняты достройкой прядильной и ткацкой мануфактур для своего Дикаря. Вот-вот привезут соответствующие станки и их нужно будет куда-то монтировать, чтобы под открытым небом не портились. Я хозяйственный учкудук, у меня как попало не заваляешься. Кстати, ещё полторы радости, один из ливарийских купцов надыбал-таки образцы свекловицы. Теперь мои хозяйки должны придумать, как это посадить следующей весной.

В сентябре граф Рей окончательно помер и создал головные боли всем своим домочадцам. Титул перешёл к первому сыну, который сразу же вошёл в тесный союз с мачехой, пытаясь отпихнуть подальше своих совершеннолетних братиков. В принципе, он ловко подкупил второго графского сына, передав ему семейную долю (а точнее, доходы с неё) в банке. Гвардеец подписал отказ от претензий на остальные возможные доли, как в мануфактурах, так и в торговых делах, и со спокойным сердцем вернулся на службу.

Проблема в том, что завещание, оставшееся от покойного, пестрело множеством «если» и «тогда». Семейный юрист его лишь недавно составил под давлением графини, а умирающий граф подписал, якобы в здравом уме и твёрдой памяти. Впрочем, мачеха расщедрилась и выдала приличные денежные суммы своим падчерицам, чтобы их тоже отшить. Они всё-таки дамы замужние поэтому и так обеспечены.

— Пуат, предлагаю тебе сто тысяч откупными и владение гостиницей, в которой ты так любишь гулять с друзьями, — расщедрился новый Рей.

— А если я не соглашусь? — хитро вызверился кавалер, которого подкузьмили дружки ради интересной заманчивой интриги.

— Тогда ты проиграешь все суды и останешься лишь с Ферезом, — спокойно припечатал братишку граф, — у тебя же нет наличных, чтобы оплачивать высококлассных сутяг.

Действительно, денег не было, а за бесплатно лишь простенькие стряпчие возьмутся за дело.

— Дай мне неделю на обдумывание, а то уж слишком мала доля в отцовском наследстве.

За это время можно продать наследную землю, чтобы… Увы, её ценность слишком мала и не обеспечит победы в королевском суде, но подёргать нервы родным и близким всё равно следовало. Неделю дали, после чего или придётся согласиться, или идти ва-банк (то есть, в задницу). Молодой человек ещё сохранил кое-какие подростковые комплексы, когда море по колено, а «правда-матка» сама так и лезет в «борьбе за справедливость». Одно оставалось ясным и понятным — прежнюю разгуляйную жизнь никто не будет финансировать. Друзья, конечно же, помогут и не дадут опуститься в уровне жизни. По крайней мере, хочется в это верить, в святые узы истинной дружбы и кентовства.

Мачеха уже потирала потные от жадности лапки и заранее подстилала соломку. Слишком велико наследство, чтобы его делить на крупные части со всеми подряд. Растёт свой личный спиногрыз и его нужно обеспечить как следует. Кроме того, намечается новый брак с очень влиятельным вельможей, который согласен жениться по расчёту, а значит позволит ей иметь молодого любовника на стороне.

Сентябрьский сбор цикория принёс почти четыреста фунтов ценного порошка, мои работники (а точнее, нанятые работницы) подмели почти всё в пределах досягаемости. Следует учесть, что растение двухлетнее и следует собирать лишь те корни, которые своё отслужили. В таких ценного составляющего почти семьдесят процентов. А годовички пусть себе растут в очереди и не выделываются и без них денег уйма образовалась. На паре десятин корне-цветочный народ тоже взошёл, но, во-первых, они поздние детки, а во-вторых, их предназначили для рассады на большом поле. Даже целых два плуга пришлось закупить в Гартиге, чтобы с сохой не выёживаться. Пастух, кстати, присоседился и также решил развивать домашнее цикориеводство.

Странно, но я помню, как советские люди морщились и брезговали пить кофе с цикорием. Мол, это полная фигня, как и маргарин с комбижиром и хеком. И постсоветские люди воротили нос и закупали красную рыбу в Норвегии, а сыр в Швейцарии. Здесь и сейчас мой «напиток юбилейный» пока в почёте, а в реке началась путина. Попёрла какая-то лососина, типа чавычи, желая именно у нас отнереститься почему-то. Причём речка начинается в горах и даже пересекая Ферез не очень большая. Это дальше, за маркизатом Иланг, она разворачивается на запад и впадает в здоровенную реку, которая тянется аж до Северного океана. Я так и не врубаюсь в то, каким образом рыба плывёт в такую даль, причём чуть ли не ко мне в руки. Могла бы и за несколько сотен километров метать свою икру, рядом с местом постоянного обитания. Впрочем, лишний попаданский рояль ни разу не лишний. Тем более, что наши икру выбрасывают почему-то, якобы она горчит. Неожиданное рыбье столпотворение застало меня врасплох, но удалось быстро припахать подчинённых.

— Всем отрядом ловим рыбу!

Накупил им лодок и сетей, чтобы удобнее было урожай собирать. Для тёток быренько соорудил летний разделочный цех, показал как икру доводить до ума и даже примерно, на пальцах, пояснил зачем её слегка солить. Магира тут же усовершенствовала мои кривые объяснялки и начала командовать бабьим подразделением. Рыбу в одни бочки, икру в другие, чтобы моим солдатикам было разнообразное и калорийное питание на зиму. Если всё получится, то введу новый деликатес, надеясь что никому не придёт в голову варить из него суп.