Страница 20 из 75
— Нет, не трахнуть. Ты хочешь большего? Хочешь ли ты... ...я тебе нравлюсь? — Ее глаза были умоляющими, но я знал, что лучше не думать, что она искренна. Она была просто обижена. Запуталась в наших родителях. Если бы я проявил к ней сострадание, она бы использовала его как оружие против меня.
Я провел пальцами по ее волосам, с ухмылкой заправляя их за ухо.
— Грейслин, я здесь не для того, чтобы говорить тебе, что ты хорошенькая. Если хочешь сосать мой член, будь моим гостем. Если нет, иди вперед и дай мне выбраться отсюда. Это слишком мало, слишком поздно.
Это, по иронии судьбы, заставило ее начать действовать. Она стала горячей и нуждающейся во мне. Возбужденная идеей попытаться завоевать меня. Ее губы накрыли мою головку, и она принялась за дело. Я откинул голову назад, из моего рта вырвался хрип. В прошлом я получал удовольствие от нескольких минетов, но никогда с кем-то, кого я знал. Это было другое ощущение. Как подчинение. Я решил, что видеть, как Грейс подчиняется мне, даже лучше, чем заставлять ее плакать в подушку, будучи грубым с ней. Потому что когда я причинял ей боль, она только ненавидела меня. Когда я использовал ее, она также потом ненавидела себя.
Где-то в глубине души я знал, что то, что мы делаем, было крайне хреново. Хотел, чтобы ей было больно. Подвергать себя опасности. Все это.
— Это хорошо? — спросила она вокруг моего члена.
— Глубже. — Я схватил ее за волосы и немного откинул назад, вталкивая в нее больше себя. Она заткнулась. Я усмехнулся.
Она выложилась по полной, и когда я почувствовал, что вот-вот кончу, я сказал: — Если ты не хочешь, чтобы моя сперма пролилась тебе в горло, самое время отстраниться.
Но она покачала головой, дав мне один большой палец вверх и зеленый свет для продолжения. Я так и сделал. Это было прекрасно - смотреть, как Грейслин стоит на коленях передо мной, и я решил, что мне это нравится гораздо больше, чем смотреть, как она плачет.
Я не знал, почему она делает то, что делает. Все, что я знал, это то, что когда я кончил ей в рот, когда ее губы обвились вокруг меня, влажные и манящие, я переставал думать, мне переставало быть больно, и я переставал злиться.
Лучшим противоядием от любви должно быть удовольствие.
Она отстранилась, затем пробралась ко мне, ее пальцы легли на мою грудь, оставляя следы. Мой член все еще был приподнят, влажный от ее рта и моей спермы. Она крепко поцеловала меня, и я позволил ей.
— Твоя очередь, братец. — Она улыбнулась нашему поцелую.
— Справедливо. — Я толкнул ее к мраморной стойке. Затылком она опрокинула несколько коробок с хлопьями, и они посыпались на нас. Я мгновенно оказался между ее ног. Я посмотрел достаточно порно, чтобы понимать, что делаю, и по дрожащим бедрам, обвившим мои уши, я понял, что заставил ее кончить.
— Просто помни, что я не испытываю чувств. — Она зажала мою голову между ног.
— В социопатии ты далеко впереди. — Я укусил ее за внутреннюю часть бедра. — Запомни мои слова, Грейс. Что бы ни случилось, какая-то часть меня всегда, всегда будет хотеть погубить тебя.
ГЛАВА 10
Арсен
4 месяца спустя
— Дорогой, не забудь отправить Макайле письмо по поводу списка гостей. — Грейс стоит у двери нашей квартиры, проверяя карманное зеркальце на наличие невидимых пятен помады.
Я никогда не думал, что буду обсуждать достоинства бежевого и серого цветов в качестве цветовой схемы для трехчасового мероприятия, но, я полагаю, жизнь хороша в том, чтобы бросать тебе вызовы.
— Забыть? Это будет самым ярким событием моего дня. — Я выхожу из нашей спальни, застегивая рубашку.
Грейс едет в Цюрих на еще один уик-энд непрерывной работы. Она редко включает свой телефон, когда она там. Я ненавижу, когда я не могу связаться с ней. Поэтому сегодня вечером я собираюсь встретиться с Кристианом и Риггсом в Новом Амстердаме. Время летит быстрее, когда ты выпиваешь столько алкоголя, сколько можно наполнить олимпийский бассейн. — Я напишу ей сегодня вечером.
— Скажи ей, что я не хочу работать с цветочным магазином, который она рекомендовала. Тот самый, который, как она утверждает, использовали Кэтрин и Майкл? — Она имеет в виду Кэтрин Зета-Джонс и Майкла Дугласа, как будто они живут внизу. — Я читала на Yelp, что одна поставка прибыла в место проведения торжества с полностью замороженными цветами. О, и она должна была прислать мне варианты свечей. Мне неприятно думать, что она промахнулась. В самом деле, разве можно требовать слишком многого от профессионализма в этом городе? — Она сморщила нос.
— Я не забуду. — Я наклоняюсь и целую ее долго и крепко, мой рот скользит по ее губам, и я добавляю: — И если она снова затянет время, я покажу ей гнев тысячи мужчин Корбин.
Она закидывает руки мне на плечи, отвечая на небрежный поцелуй.
Мои руки скользят вниз по ее спине и обхватывают ее задницу.
— Как насчет еще одного быстрого секса на дорожку?
— Ух. Хотел бы я, чтобы у меня было время. — Она отсоединяется от меня, поворачивая свой телефон в мою сторону, чтобы я мог посмотреть на экран. Там есть уведомление, дающее ей знать, что ее водитель Убер ждет внизу.
— В другой раз? — Она ухмыляется.
— Я буду держать тебя в курсе. — Я снова целую ее. — Желаю безопасного полета.
Она задерживается, улыбаясь мне с чем-то, что почти похоже на задумчивость.
— Ты знаешь . . . — Она замолкает, ее плечи поникли. Это редкое зрелище. Грейс обычно приверженец хорошей осанки. — Я действительно люблю тебя, Арсен. Я знаю, ты не веришь. Во всяком случае, не все время. Но это правда. Я рада, что мы выбрали друг друга. Я рада, что ты выиграл.
Все мое тело сияет. Жалко, как сильно я жажду ее одобрения. Это, должно быть, самая жалкая форма материнских проблем, которую я еще не видел.
— Эй, Грейс? — Я дергаю ее за темный хвост, подмигивая. — Я верю тебе.
— Веришь? — Она светлеет.
Я киваю.
— Навсегда твоя. — Она целует уголок моего рта.
— Навсегда моя. — Я целую кончик ее носа. — Что бы ты хотела получить в качестве приветственной домашней трапезы? Тайскую или бирманскую?
Грейс любит возвращаться домой, чтобы застать накрытый обеденный стол и теплую ванну, набранную для нее.
Она оборачивается, выкатывая свой чемодан в фойе, затем останавливается, ослепляя меня ослепительной улыбкой, полной белых ровных зубов.
— Удиви меня.
Стук в мою дверь настойчивый, но странным образом извиняющийся.
Как будто человек, стоящий за дверью, не хочет, чтобы я открывал. И не зря. Не многие люди доживают до того, чтобы рассказать историю о том, как они разбудили меня в час задницы без предупреждения.
Сколько сейчас времени?
Нащупав в темноте часы на тумбочке, я стучу по ним головой. Время показывает 3:18 утра. Господи. Кто, блядь, решил, что три часа ночи - это законное время для светского звонка?
Подождите минуту. На самом деле я знаю кого-то беспечного и безрассудного. И я счастлив набить ему морду всю дорогу до Антарктиды за это беспокойство.
Еще один стук в дверь.
Кто впустил его? Вот почему я каждый месяц плачу оскорбительную сумму денег за круглосуточную охрану. Чтобы люди не стучали в мою дверь посреди ночи. Тот, кто сегодня отвечает за прием, получит пинок.
Звонок в дверь. Один раз. Два раза. Три раза.
— Я иду. — Никогда еще я не произносил эти слова с таким небольшим энтузиазмом.
— Кому-то лучше умереть. . . — бормочу я, сунув ноги в тапочки и плетясь к двери в одних серых спортивных штанах и с презрительно хмурым взглядом.
Распахнув дверь, я начинаю со слов:
— Слушай сюда, ты, пустая трата земных ресурсов. Мне плевать, что в понедельник ты улетаешь в Африку, и Кристиан не хочет, чтобы ты приводил свою шлюху в его дом, как будто это низкобюджетный Airbnb...