Страница 6 из 77
— Есть что-то важное?
Селеста колеблется, прежде чем ответить.
— Мисс Эллсворт здесь. Она просит немедленно поговорить с ней. Вы не оставили мне никаких распоряжений о том, как обращаться... ну, дать ли вам знать... — еще одна пауза, — она довольно настойчива.
Ашер и Оливер оба смотрят на меня. Ашер выглядит таким же удивленным, как и я. Взгляд Оливера проницательный; он пытается оценить мою реакцию.
— Здесь? — удивленно спрашиваю. — Скарлетт Эллсворт здесь?
— Да, сэр.
— Отправь ее в мой кабинет, — приказываю я. — Я скоро приду.
Селеста кивает, прежде чем исчезнуть обратно в коридор. Я встаю и натягиваю пиджак, потратив несколько дополнительных секунд на то, чтобы расправить лацканы и сориентироваться. Зачем она пришла?
— Что она здесь делает? — спрашивает Оливер, выражая свое замешательство.
— Она, вероятно, пришла осмотреться, — Ашер роняет вилку и подбрасывает в воздух миниатюрный баскетбольный мяч, который любит носить с собой, а затем ловит его. — Она приобретет значительную долю в «Кенсингтон Кансалдид».
Оливер насмехается над этим.
— Почему ее это должно волновать? У нее есть свое модное дерьмо, на котором нужно сосредоточиться.
Я ничего не говорю, прежде чем выхожу из комнаты отдыха. Стеклянная дверь бесшумно закрывается за мной, когда я иду по коридору, который ведет к кабинетам руководителей, включая мой. Работники убегают с моего пути, когда я прохожу мимо.
Селеста вернулась за свой стол, когда я дохожу до конца коридора.
— Она внутри? — спрашиваю я.
Моя секретарша кивает. Я хочу воспользоваться моментом — подготовиться к встрече с ней, — но я не могу. Помимо Селесты, в этом крыле здания по меньшей мере дюжина человек исподтишка наблюдают за мной. Нерешительность — это слабость, и я отказываюсь ее показывать. Я захожу в свой кабинет так, словно он принадлежит мне, что правда.
Скарлетт стоит за моим столом, глядя в окно. Послеполуденное солнце светит сквозь окна от пола до потолка, заливая мой офис — и ее — золотистым светом.
Она оборачивается на звук закрывающейся за мной двери. Шелковый материал темно-синего платья шелестит вокруг ее бедер, когда она двигается, направляясь к краю моего стола. Ее уверенная поза наводит на мысль, что это ее кабинет, а не мой. Никто не отваживается спрятаться за красным деревом, а тем более прислониться к нему, как это делает она. За пятнадцать лет дружбы все, что Ашер когда-либо осмеливался делать, это ложить свои ноги на стол.
Она скрещивает руки на груди.
— Ты так долго шел.
— У некоторых из нас есть важные дела, которые нужно уладить, дорогая.
— Твоя секретарша сказала, что ты был на ланче.
Я скрежещу зубами.
— Это был рабочий обед.
— Конечно.
Обычно я бы сразу же прошел за свой стол и сел в кожаное кресло. Но если я это сделаю, то не смогу поддерживать с ней зрительный контакт. Если я сяду, то окажусь под ней и буду смотреть вверх. Поэтому остаюсь на месте, фактически уступая ей контроль над комнатой.
Скарлетт ухмыляется, понимая то же самое, затем выпрямляется. Она достает из сумочки толстую пачку бумаг и с мягким шлепком бросает их на мой стол.
— Мне нужно, чтобы ты подписал это.
Я направляюсь к своему столу, как будто задержаться у двери был моим выбором. Это похоже на игру в шахматы. Вполне уместно, поскольку ферзь — самая сильная фигура. Я беру тяжелую стопку и пролистываю первые несколько страниц. Это наш брачный контракт.
— Я уже подписал его.
Потратил два часа, подписывая его.
— Ну, а я нет. Сначала нужно было внести изменения.
Изменения? Я обхожу край своего стола и сажусь в кресло. Кожа скрипит, когда я откидываюсь назад. Мой левый глаз дергается, когда я просматриваю длинный документ.
— Ты хочешь, чтобы я провел построчное сравнение, или расскажешь мне, какие изменения были внесены?
— Мой отец забыл разграничить свое имущество от моего в первоначальном документе. Ты имеешь право на долю семьи Эллсворт. Но не на мою.
Я возвращаюсь к первой странице, прежде чем поднять на нее взгляд.
— Что это значит?
— Я хочу сохранить свои коммерческие предприятия. Мой журнал. Пока мы женаты, и на случай, если мы разведемся.
Смесь удивления и раздражения боролась во мне. Этого я не предвидел.
— Так вот в чем дело? Твой маленький журнал? Ты боишься, что я буду указывать тебе, как одеваться твоим моделям с обложки или какие тенденции сейчас в моде?
Скарлетт никак не реагирует на насмешку. Она ворвалась сюда, предъявляет требования, на которые не имеет права, и все еще имеет наглость смотреть на меня так, будто это я причиняю ей неудобства. Что-то, очень похожее на уважение, мерцает в глубине души.
— Мой отец не имеет никакого отношения к журналу. Это не его дело, что с ним делать. И не твое. Я хочу полный контроль, иначе выхожу из соглашения.
Я улыбаюсь этому смелому заявлению.
— Ты собираешься отказаться от соглашения стоимостью в сотни миллиардов ради модного журнала стоимостью... сколько? Пятьдесят миллионов?
— Не все из нас наследуют все, что у нас есть, Крю.
— Ты унаследовала деньги, которые потратили на этот журнал.
Ее глаза вспыхивают.
— Это не подлежит обсуждению. Я не блефую. Мой отец может сделать все, что захочет. Но он не может заставить меня выйти за тебя замуж.
— Ты была бы дурой, если бы не согласилась на это.
— Я предлагаю поговорить. Если ты не согласишься на мои условия, то будешь выглядеть дураком. Мне не нужны ни ты, ни твои деньги, Крю Кенсингтон. Не забывай об этом.
Я пролистываю еще несколько страниц, чтобы выиграть немного времени. Я не уверен, что делать, и не могу вспомнить, когда это происходило в последний раз. Меня не волнует журнал. Я действительно забочусь о том, чтобы у Скарлетт создалось впечатление, что она здесь все контролирует.
— Все, что ты изменила — это акции журнала? — спрашиваю я.
— Да.
— Мне нужно увидеть отчеты о доходах, прежде чем я соглашусь.
Ее глаза сужаются.
— Зачем?
— Я принимаю взвешенные решения, Скарлетт, — я сосредотачиваюсь на ее карих глазах, потому что взгляд на что-либо другое ничем хорошим не закончатся. Скарлетт дурманит. Темные волосы, которые я представляю разбросанными по подушке. Пухлые губы накрашены в соблазнительный красный оттенок. Сшитое на заказ синее платье облегает ее изгибы. Все в ней привлекает.
Она вздыхает, затем подходит ближе.
— Двигайся.
— Прошу прощения?
— Если ты хочешь увидеть отчеты о доходах, двигайся.
Вопреки здравому смыслу, я так и делаю. Я встаю и отхожу от компьютера, у которого есть полный доступ ко всему. Я не беспокоюсь, что она будет рыться в каких-то секретных файлах. По двум причинам, вторая вызывает большее беспокойство, чем первая. Во-первых, я не думаю, что она это сделает. Это говорит о некотором уровне доверия. Во-вторых, если она хотела шпионить, думаю, она придумала бы более творческий способ получить доступ к моим файлам. Восхищение, может быть, даже уважение, присуще этой мысли.
Я смотрю, как она устраивается в моем кресле и начинает печатать.
— Ты уже говорила со своим отцом?
— Я расскажу после нашей встречи. Если ты недоволен тем, что подписываешь контракт во второй раз, возможно, тебе следовало сначала убедиться, что я одобрила его. Учитывая, что в контракте будет моя подпись, а не подпись моего отца.
Я ничего не говорю на это. Вероятно, она права, хотя я принимал такое же незначительное участие в составлении документа, как и она.
— Твой отец упоминал об ужине?
— Да.
— Дате свадьбы?
— Да.
Я отказываюсь от разговора и сажусь на кожаный диван. Принтер с жужжанием оживает.
Скарлетт встает и подходит к нему. Страницы еще теплые, когда она бросает их мне на колени.
— Держи, дорогой.
— Тестируешь имена домашних животных?
Она не отвечает, просто снова садится за мой стол. Я застрял на диване, как посетитель.