Страница 47 из 54
В память о тех событиях 14 мая в Иране отмечают День антитабачной фетвы, который условно можно назвать «Днем начала освобождения», поскольку выступления против табачной концессии запустили процессы преобразования в иранском обществе. Впервые в истории иранцы демократическим путем заставили правителя изменить невыгодное для них решение.
Если в начале своего правления Насер ад-Дин пользовался широкой популярностью, то к началу девяностых годов XIX века популярность шаха сошла на нет. Наиболее серьезным политическим противником Насера ад-Дина был Джамалуддин аль-Афгани, известный богослов‑реформатор, рьяный сторонник и идеолог панисламизма[306]. Изначально Насер ад-Дин-шаха увлекли идеи аль-Афгани. Шах пригласил богослова приехать в Иран из Парижа, где он тогда проживал, но очень скоро разочаровался в нем и приказал выдворить аль-Афгани из Ирана. Насильственное выдворение было крайне оскорбительным для уважаемого человека, и шахиншах нажил себе опасного врага. Джамалуддин аль-Афгани подверг Насер ад-Дина резкой критике за «ослабление веры», раздачу концессий и предоставление различных привилегий гяурам. В буквальном смысле шаха обвиняли в неверном и несправедливом управлении государством. От подобных обвинений до покушения – один шаг.
1 мая 1896 года тридцатидвухлетний последователь аль-Афгани Мирза Реза Кермани убил Насер ад-Дин-шаха в мечети Шаха Абдол Азима[307]. Кермани стрелял из старого ржавого револьвера и смог нанести шаху смертельную рану только благодаря тому, что подошел к нему вплотную (что делала охрана?). Говорили, что перед смертью Насер ад-Дин-шах сказал, что если выживет, то будет править по-другому. Но он не выжил, умер в тот же день. Убийцу поймали на османской границе и повесили 10 августа 1896 года[308].
Конституционная революция 1905–1911 годов
Преемником Насер ад-Дина стал его сорокатрехлетний сын Музаффар ад-Дин, бывший прежде (как и полагалось) наместником Азербайджана. Абд аль-Хусейн Зарринкуб[309] сказал о нем следующее: «Трудно выбрать лучшего правителя Ирана, но относительно худшего нет сомнений – это Музаффар ад-Дин Каджар». Но такие ярлыки навешивать сложно, ведь если хорошо поискать, то в богатой иранской истории всегда можно найти более худшего правителя. Лучше сказать так, Музаффар ад-Дин оказался далеко не самым лучшим из правителей и сильно уступал своему отцу, который тоже был далек от идеала. Но все же он продолжил реформы. Основал высшее военное училище, учредил новые министерства (просвещения, внутренних дел, юстиции), широко привлекал в Иран иностранных специалистов, способствовал распространению передовых взглядов, ради чего даже разрешил издание либеральной прессы, учредил книгопечатание… Но вместе с тем Музаффар ад-Дин-шах раздавал концессии налево и направо, сквозь пальцы смотрел на то, как его родичи и сановники прибирают к рукам то, что не досталось иностранцам, тратил на содержание своего двора огромные суммы, а для сведения концов с концами бездумно занимал деньги за границей. Но деньги же не даются просто так, в обмен на кредиты иностранцы получали новые концессии. Иран оказался на краю пропасти. Казна пуста, торговля и производство в упадке, эффективно работает только то, что принадлежит иностранцам, в обществе растет недовольство. Духовенству не нравилось, что кругом хозяйничают неверные и пытаются перекроить порядки на свой лад. Знать, среди которой кипели бесконечные распри, была недовольна утратой былого влияния. Иранская буржуазия не могла выдержать конкуренции с иностранными компаниями. Простой народ, находившийся под двойным гнетом, был похож на сухой хворост, готовый вспыхнуть от первой же искры… Историки и социологи называют такое положение «революционной ситуацией».
Портрет Музаффар ад-Дин-шаха
1903 и 1904 годы выдались голодными, что привело к резкому повышению цен на продовольствие, в первую очередь на хлеб. Как человек Музаффар ад-Дин-шах показал себя с хорошей стороны. Государство закупало в России пшеницу в больших количествах и продавало населению хлеб по весьма низкой, если не сказать, символической, цене. Но никакие другие меры не принимались, хотя обстановка требовала взятия торговли продовольствием под государственный контроль и организации его распределения. И без того взрывоопасная ситуация обострилась до предела. Правительству следовало вести себя крайне осторожно, но кто же думает о плохом, пока оно не пришло?
В декабре 1905 года по распоряжению садр-азама Айн эд-Доуле в Тегеране были биты по пяткам торговцы, которые якобы необоснованно завысили цены на импортный сахар. Одновременно с этим в Кермане стражи порядка ворвались в бест[310], находящийся в доме одного из местных духовных лидеров, арестовали всех, кто там находился, и жестоко избили. В ответ на произвол властей в Тегеране и других крупных городах прошли демонстрации и забастовки, парализовавшие жизнь страны. Протестное движение возглавили представители духовенства, единственные, кто пользовался доверием в народе. Когда власти пытались применять силу, протестующие оказывали сопротивление. Попытка ареста лидеров протеста привела к тому, что высшее духовенство вместе с большой группой протестующих село в бест в мечети Шаха Абдол Азима и обратилось к шахскому правительству с требованием отставки реакционного садр-азама Айн эд-Доуле, немедленного созыва собрания народных представителей и проведения реформ.
Духовенство было силой, с которой шах не мог не считаться, ведь его воины в первую очередь считали себя мусульманами и только во вторую – слугами престола. Поначалу Музаффар ад-Дин избрал тактику пустых обещаний, надеясь на то, что со временем протест стихнет сам собой. Однако вышло наоборот: поняв, что их обманывают, иранцы снова вышли на улицы. В середине 1906 года в Тегеране жестоко разогнали очередную антиправительственную демонстрацию, в результате чего погибли 22 человека и более 100 получили ранения. В ответ на произвол все сидевшие в бесте в мечети Шаха Абдол Азима ушли в священный город Кум[311], а за ними последовали жители Тегерана. Протестующих поддерживали иностранные державы, предоставлявшие для беста территории своих посольств (так, например, в посольстве Великобритании, обладавшим большим садом, нашли прибежище около 1 500 человек). Поняв, что намерения протестующих крепки, а воздействовать на них нечем, 30 июля 1906 года шах отправил в отставку ненавистного народу Айн эд-Доуле[312], а 5 августа подписал фирман[313] о созыве меджлиса[314] – однопалатного парламента.
Выборы в меджлис производились по куриальной системе. Избирателей разделили на 6 групп-курий, от родичей шахиншаха до ремесленников, и каждая группа выбирала своих депутатов. Избирательное право предоставлялось мужчинам благонравного поведения, достигшим двадцатипятилетнего возраста и обладающим недвижимостью – собственной лавкой, домом или участком земли, стоившим не менее 1 000 туманов. Из 200 депутатов 60 избирались в Тегеране. Короче говоря, были приняты все меры для того, чтобы сделать меджлис как можно более лояльным шахской власти, однако ради создания видимости демократии заседания меджлиса сделали публичными, что серьезно осложняло его работу. Зрители эмоционально реагировали на происходящее, вмешивались в дебаты, нередко устраивали потасовки. Один из депутатов в шутку сказал, что после заседаний он идет на базар для того, чтобы насладиться тишиной. Шутку подхватили и, если раньше иранцы упрекали шумящих фразой: «Чего вы раскричались? Здесь вам не базар!», то теперь стали говорить: «Здесь вам не меджлис!». 30 декабря 1906 года меджлис принял Конституцию, узаконившую новую форму правления – конституционную монархию. Все принимаемые законы, а также бюджет, должны были утверждаться меджлисом, который также мог контролировать их исполнение. В случае разногласий шах имел право распустить меджлис, но если вновь избранный меджлис следовал распущенному, то шах был обязан подчиниться его решению. Кроме того, предоставление концессий и заключение любых дипломатических соглашений становилось возможным только с согласия меджлиса, который отныне из однопалатного превращался в двухпалатный.
306
Панисламизм – религиозно-политическая доктрина, в основе которой лежит стремление к объединению мусульман всего мира вне зависимости от их национальной, социальной или государственной принадлежности под властью высшего духовного главы (халифа). Панисламизм не следует путать с панарабизмом, который имеет целью объединение всех арабов.
307
Мечеть Шаха Абдол Азима, потомка Хасана, сына Али ибн Абу Талиба, находится в городе Рей, который в наше время стал частью Тегеранской агломерации.
308
Описание казни Мирзы Резы Кермани из дневника военного востоковеда генерала В.А. Косоговского: «На рассвете вывели убийцу. Войска были построены в большое каре, в середине которого находилась виселица. Убийца молился всю ночь; все толки, которые первоначально пробовали было распускать про него враги бабидов, будто убийца – бабид, лишены всякого основания. Это самый чистый, истый мусульманин-шиит. Все мелкие просьбы убийцы в ночь перед казнью были удовлетворены, но когда он попросил в последний раз в жизни почитать Коран, ему отказали… Если бы убийца взял в руки Коран, ему нельзя было бы связать руки для казни до тех пор, покуда он сам не выпустил бы из рук Корана. Преступника вывели в одних подштанниках, даже без ночной рубахи; руки связаны назад. Он хотел казаться смелым и равнодушным, но когда взглянул на виселицу, его дух, видимо, упал; тем не менее он имел достаточно присутствия духа, чтобы сказать: “Знайте все, что я не бабид, а чистый мусульманин”, и при этом стал читать предсмертные мусульманские молитвы. Затем прибавил: “Оставьте себе во избежание хлопот эту виселицу на память: я еще не последний…”».
309
Абд аль-Хусейн Зарринкуб (1923–1999) – выдающийся иранский историк и филолог, специализировавшийся на истории ислама и сравнительном литературоведении.
310
Бест – неприкосновенное убежище, предоставляемое мусульманам в наиболее почитаемых религиозных местах и домах духовных лидеров. Нарушение неприкосновенности беста расценивается как святотатство. Вот отрывок из «Страны Льва и Солнца» генерал-лейтенанта Федора Чернозубова, руководившего кавалерийской подготовкой Персидской казачьей бригады в 1902–1906 годах: «Каждый мусульманин-шиит имеет право укрыться в неприкосновенное место, где никто не смеет его тронуть. А неприкосновенными местами являются гробницы святых (Кум-Шах-Абдул-Асим), мечети, шахский дворец, его конюшни, жилища муштаидов и знатных лиц и даже пушка на майдане Топ-Ханэ в Тегеране, где засевший находится под охраною духовенства и правительства. Из беста можно выйти только по собственному желанию. Садится в бест тот, кого обидели, убийцы, воры, разбойники, неисправные плательщики, мошенники и клеветники. Засевший в бест обыкновенно кричит о своей невиновности, пишет жалобы в порядке постепенности своему начальнику, министрам, садр-азаму и, наконец, самому Шаху, словом, производит скандал с целью добиться пересмотра своего дела, если он прав, или, что чаще, чтобы добиться известного компромисса, дабы остаться безнаказанным. Пребывание в бесте, по местным обычаям, есть крайне неприятное обстоятельство для того, от кого укрываются. Общественное мнение всегда на стороне засевшего, и противная сторона всеми силами старается войти в сделку и затушить скандал. Во время нахождения в бесте засевший должен кормиться на свои средства и, если его кто-либо не подстрекает и не оказывает должной помощи, то выходит, когда средства эти иссякают; тогда он ночью обыкновенно куда-нибудь бежит, дабы не попасться в руки врагов. Но такие случаи редки, обыкновенно дело улаживается каким-либо компромиссом».
311
Город Кум, в котором находятся мавзолей Фатимы Масуме, дочери седьмого шиитского имама Мусы аль-Казима, а также большое количество религиозных учебных заведений, обладает правом неприкосновенности.
312
Отставка получилась «мягкой» – Айн эд-Доуле стал наместником Азербайджана. (Прим. автора)
313
Указ.
314
Полное название: «маджлесе шурае мелли» – «собрание национального совета».