Дверь

«– Я вернусь домой и тогда буду думать, где брать дурацкую лежанку, миски, туалет и прочие собачьи принадлежности. Сейчас у меня нет на это времени!»

– Ну, или он позаботился обо мне.

На следующий день я обнаружила похожую лежанку на пороге своего кабинета, что было весьма кстати, ведь маленькое исчадие ада по имени Лесси не захотело оставаться дома в одиночестве.

Это точно был Блейк.

Я не спрашивала его, не звонила, не выясняла, отправлял ли он эти вещи для моей собаки или нет, я просто знала, что это он, больше некому.

Сидя за столом в своем кабинете, я отложила телефон в сторону и собиралась спуститься в ресторанный зал, но в кабинет ворвался неуловимый светловолосый торнадо по имени Барбара. Ее щеки горели, она тяжело дышала, в руках сжимая какой-то журнал.

Я скользнула по ней взглядом: Барбара выбрала просто превосходную комбинацию одежды на сегодня, на ней была темно-бордовая плиссированная юбка длиной до колен, шелковая блузка цвета кофе и в тон ему ботинки. На голове был бледно-розовый берет, а на плечи она накинула пальто.

– Симпатичная юбка, это от Барбары Эванс? – с полуулыбкой на губах спросила я.

Барбара округлила глаза, словно не ожидала такого вопроса. Она взглянула на свою юбку, затем посмотрела на меня и покачала головой.

Я поднялась со своего места и, сложив руки на груди, оперлась бедром о стол.

– Нет, это Диор, – коротко ответила она, все еще прерывисто дыша.

– Оу, показалось что твоя, хотела бы купить такую же.

Барбара несколько раз моргнула и всплеснула руками, театральным жестом прикладывая ладонь к голове, словно собирается падать в обморок.

– Я создам коллекцию плиссированных юбок специально для тебя, но для начала мне нужно с тобой серьезно поговорить, – на одном дыхании выдала она.

Я усмехнулась. Барбара выглядела возбужденной или даже взбудораженной, но я очень сильно хотела есть. Поговорить мы сможем и в ресторане.

– Это что, собака? – спросила она, замечая спящую Лесси за диваном в лежанке.

– Я потом объясню. Разговор подождет две минуты? – изогнув бровь, спросила я, поглядывая на наручные часы.

Барбара уткнула кончик языка в щеку, несколько секунд раздумывая над моим вопросом.

– Думаю, да, – протянула она, – я ждала всю свою жизнь, подожду еще две минуты.

– Отлично, тогда пошли, – я подхватила девушку за руку и повела ее из кабинета. – Что у тебя в руках?

– Это новый выпуск журнала о моде.

Пазл в голове сложился и, кажется, я поняла, почему подруга так взволнованна. Она мяла, глянцевые листы пальцами и следила за цифровым табло в кабине лифта, пока мы спускались вниз.

На первом этаже мы вышли, и я громко цокнув, не в силах наблюдать за молчаливым актом вандализма над журналом, забрала его из рук Барбары и направилась в зал ресторана.

– Я понесу его, если ты не против, еще несколько секунд в твоих руках, и он станет нечитаемым.

– Просто очень волнительный момент.

Мы сели за столик и сделали заказ.

Я развернула обложку журнала и еще раз осмотрела ее.

Барбара сидела с маской восторженного ожидания на лице. С таким лицом дети обычно ждут леденцов и конфет от Санта Клауса.

– Итак, я вся внимание.

Барбара выдохнула и прикусила губу, сдерживая улыбку. Тактика не сработала, она широко улыбнулась и заговорила высоким голосом.

– Я выиграла эту жизнь, я тебе точно говорю! – воскликнула она, обмахивая себя руками словно веером.

Я засмеялась и пододвинула к Барбаре стакан с водой, затем открыла журнал и вопросительно посмотрела на нее.

– Что мне искать?

– Страница тридцать два, я еще не читала, меня хватил удар, когда я только увидела фотографию. А моя помощница – Сью вообще была в шоке, она так и не сказала мне, что там написали!

Я нашла тридцать вторую страницу и принялась рассматривать ее.

Прямо в центре страницы была огромная фотография Дейзи Гросс – актрисы Бродвея, три дня назад отгремела премьера пьесы Трамвай «желание», где Дейзи исполнила главную роль. Девушка, улыбаясь, позировала на камеру, одетая в платье, в котором я узнавала фирменный стиль Барбары.

Платье было очень длинным, юбка шлейфом струилась позади актрисы. Цвет морской волны оттенял загорелую кожу Дейзи, а расшитый камнями бюст мог с легкостью стать еще одни чудом света.

– Читай, читай! – взволнованно затараторила подруга. Она елозила на стуле, словно сидела на гвоздях.

Я пробежалась глазами по тексту.

Осознав смысл написанного, я пробежалась еще раз.

Да уж, Барбара не обрадуется.

– Ну, давай же, не терпится услышать о моем триумфе, – в диком нетерпении потирала ладони она.

Я сжала губы в тонкую линию и кинула опасливый взгляд на подругу.

– Не хочу тебя огорчать, но, по всей видимости, эту жизнь выиграла некая Барбара Эдвардс, а не ты, – осторожно сказала я.

Мне доводилось видеть чистую ярость, однажды мы с моей бабушкой были в сафари парке, где глазели на его обитателей – тигров. Один из них вдруг разозлился и стал бросаться на туристический сафари-автобус.

Когда я поймала взгляд подруги и заметила там сумасшедший огонек, то поняла: взбешенные тигры и рядом не стояли с ней.

Барбара скривила губы и раздула ноздри, как если бы съела кислый лимон, и к тому же, пропавший и забродивший. Она выхватила из моих рук журнал и принялась громко читать:

– Актриса Бродвея Дейзи Гросс затмила всех в этот вечер, по секрету девушка сообщила нашим фотографам, что ее непревзойденное платье сотворила никто иная как Барбара Эдвардс. Мы еще не раз услышим это имя, а пока, давайте насладимся этим непревзойденным фасоном.

Ее голос стих, журнал стал понемногу опускаться, а в голубых глазах можно было заметить растерянность, но достаточно быстро она сменилась гневом.

Барбара отшвырнула от себя журнал, задевая столовые приборы, которые нам ранее принес официант.

– Эдвардс! – возмущенно выпалила подруга.

– Непревзойденный фасон, – напомнила я, в попытке сгладить это недоразумение, – ты концентрируешься не на том.

– Да плевать мне на фасон, когда его приписали какой-то Барбаре Эдвардс! – взревела она, размахивая руками.

Гнев в ее глазах быстро потух и на смену ему пришел страх, поддельный страх. Я знала подругу и понимала, что сейчас начнется что-то ужасное.

Барбара разъяренно дышала, широко открывая рот и нервно сжимая и разжимая пальцы рук.

– О господи, кажется у меня разорвалось сердце, – испуганно прошептала она, приложив руку к груди справа.

Я коснулась плеча Барбары в заботливом жесте и мягко заговорила:

– С тобой все хорошо, выпей воды. И сердце с другой стороны, милая.

– Нет! Я умираю, – настаивала она, но руку все же передвинула. – Здесь так мало кислорода, почему закрыли окна?

– Здесь нет окон, у нас система вентиляции и она работает превосходно, – ласковым голосом сообщила я.

– Почему мне тогда так жарко?

– Барбара, ты просто расстроена и…

– Нет! Я не просто расстроена, я сейчас умру! Все мои старания насмарку, платье создала Барбара Эванс, а не Барбара Эдвардс! Так почему здесь так написано?

– Барбара…

– О Боже, кажется, кажется, я не чувствую рук.

– Все в порядке, Барбара, ты не умираешь.

Она драматизировала. Подруга была очень чувственной натурой, и я хорошо выучила ее за время, что мы дружили. Это не было панической атакой, но таким образом Барбара справлялась с пережитой стрессовой ситуацией. Единственное чему я так и не научилась, так это как помочь подруге в этот момент. Чтобы я не сказала, это не утешит Барбару.