Тайны города Бэрмор

– Хорошая сучка, – промурлыкала Кэтти, отстёгивая поводок. – Заслужила особое отношение.

Она нависла надо мной, положила руки мне на плечи, а затем надавила так резко и сильно, что я моментально ушла под воду. Я боролась, пытаясь вырваться из её хватки, и чувствовала, что раны вновь начинают кровоточить. В отличие от меня, Кэтти была полна сил, и я просто беспомощно скользила в ванне, пока эта долбанутая меня не отпустила.

– Вот теперь можно мыть голову, – сказала она, выдавливая на ладонь шампунь, в то время как я отфыркивалась и отплёвывалась. – Да, не стоит глотать эту воду. Я добавила антисептик и ромашковую пену. Всё для любимой сестрёнки.

– Откуда ты знаешь, что он наш отец?

Я не надеялась, что она ответит. Напевая какую-то странную песенку, Кэтти так тщательно промывала мои волосы, что казалось, будто её больше ничего не интересует. Даже то, что вода постепенно окрашивалась в красный. Однако, когда мытьё головы было завершено, рыжая бестия вопреки моим ожиданиям пустилась в откровения:

– Моя мать женщина не шибко умная, зато очень алчная, поэтому и залетела от богатого мужика. Она никогда не скрывала, кто является моим отцом. Влад не хотел огласки и откупался от нас деньгами, в этом и состоял мамин план. После моего рождения она не работала ни дня, жила на деньги Влада. Так что он точно мой отец. Влад не стал бы отваливать такие суммы за молчание, если бы я не была его дочерью. Когда мне стукнуло четырнадцать, я наведалась к нему домой, но Влад меня даже на порог не пустил. Вышел за ворота, всучил огромную пачку денег и сказал, чтоб проваливала и не смела больше показываться на глаза. Сказал, что откроет счёт на моё имя и будет перечислять деньги туда. Вот такое получилось воссоединение с папочкой.

– Так ты хотела, чтобы он тебя признал? – спросила я, глядя ей в глаза.

Они были так похожи на мои. Однако в данную минуту печали в них было куда больше. А когда мы только встретились, взгляд Кэтти излучал ненависть и безумие. Но я успела заметить в её глазах и радость. К сожалению, тоже не совсем здоровую. Бывала ли Кэтти хоть в какие-то моменты адекватной?

– Раньше хотела, да. А когда попала к Чёрным рыцарям, поняла, что он из себя представляет. Его величие лишь пшик. Влад не глава Харонов, хоть и забрался очень высоко.

– Он сказал, что возглавляет совет.

– Да, так и есть. Просто зазнавшийся кусок дерьма, которому нет дела до родной дочери. По крайней мере, до одной из них. Моя мать не лучше. Общению со мной всегда предпочитала чей-то член или порошок в сочетании с дорогим шампанским. Сколько бы Влад ни платил ей, она всё спускала в трубу. Мне приходилось терпеть домогательства её дружков. Я носила рваные обноски и питалась объедками, пока папаша не открыл отдельный счёт на моё имя. Тогда я и ушла из дома. Вот такие дела, принцесса.

Она замолчала, рассматривая меня. На этот раз я первая нарушила молчание:

– Влад не признал ни одну из нас, Кэтти. Он всего лишь хочет использовать меня в своих грязных целях. Вот и всё.

Её взгляд чуть смягчился. Кэтти кивнула и потянулась за расчёской.

– Я прочешу их, ты не против? Это специальная расчёска для мокрых волос, она не навредит.

– Ты странная. Сначала изрезала меня, а теперь хочешь расчесать волосы, не нанося им вреда. Разве тебе нужно моё разрешение? Я ведь твоя сучка на поводке.

– Дошло наконец, – она усмехнулась. – Да, ты моя сучка. Но у тебя хорошие волосы. Я умею видеть красоту. Ты красивая. Хоть и бесишь ужасно.

Решив не говорить, что это более чем взаимно, я хмыкнула. Голова сильно кружилась, а вода стала полностью алой. Мне становилось хуже, и я наконец перестала делать вид, что всё в порядке.

– Могу я сначала выйти из ванны? Раны открылись, нужно смыть кровь и пену. Можно воспользоваться душевой кабиной?

– Хм… Ладно, вылезай и дуй под душ. А потом я тебя заштопаю. Если ты шлёпнешься от потери крови, это испортит вечер. У меня на тебя большие планы, принцесса.

– Вечер? Который вообще час? И как давно я здесь?

– Скоро полночь. Тебя привезли около трёх часов назад. Большую часть времени ты была в отключке. Надо навёрстывать упущенное.

Полночь… Три часа… Меня увезли из бара примерно в восемь вечера. Значит, дорога сюда заняла плюс-минус час. Но что мне даёт эта информация? Где я, чёрт подери?!

Кэтти отложила расчёску и помогла мне выбраться из ванны. После того, как под её зорким взглядом я приняла душ, ни полотенца, ни халата она мне не дала. Сказала встать на коврик, а сама ушла за аптечкой.

Я опёрлась о столешницу рядом с раковиной и уставилась на своё отражение. Зеркало занимало большую часть стены, но вот девушка, смотрящая на меня оттуда, мне совсем не нравилась. Тёмные круги под глазами, кровоточащие порезы, синяки и ссадины на теле, ободранные запястья, хмурое выражение лица… Да уж, красота неописуемая.

Почему я вечно огребаю? В чём я так провинилась, что вся моя жизнь состояла и состоит из борьбы и потерь? Лейла, мама, Кир… Кэтти думает, что я баловень судьбы. Как иронично. Я ведь даже не знаю, что значит «беззаботная жизнь». И никогда не знала.

Но я оказалась в её руках отчасти по собственной глупости. Если бы я только надела тот кулон, то сейчас не торчала бы тут в качестве пленницы…

– Старшая сестрёнка вернулась, – торжественно произнесла Кэтти и с грохотом поставила коробку, два рокса и бутылку спиртного на столешницу. – В наличии три раны. Класс!

Я больше не сомневалась, что у неё проблемы с головой. В одну минуту Кэтти была агрессивной и жестокой, в другую – подозрительно ласковой, а в следующую – язвительно-саркастичной. Но как бы она себя ни вела, её не трогали чужие страдания. Власть над другими явно доставляла ей наслаждение. Кэтти нравилось изводить людей, неважно, морально или физически. Её садистские наклонности настораживали, а ещё я не знала, что она выкинет в той или иной ситуации – зашьёт меня, вспорет мне глотку или заплетёт косички.

У меня не осталось сил просчитывать её действия, концентрироваться и давать отпор. Я еле стояла на ногах, мой организм был истощён, а раны вновь открылись. Подчинение казалось единственной возможностью уйти из плена Чёрных рыцарей живой. Поэтому я не стала противиться, когда Кэтти взялась за иглу. Лишь сцепила зубы, понимая, что «сестрёнка» собирается зашивать меня без обезболивающего.

А ведь порезы были не настолько глубокими. Достаточно было скрепить края ран пластырными полосками. Но Кэтти светилась радостью от одной лишь мысли о том, что надо мной можно ещё как-то поиздеваться.

– Настолько смелая? – язвительно спросила она. – Даже не пикнешь?

– Приступай уже.

– Ты, похоже, протрезвела. Могу предложить виски. Алкоголь притупит ощущения.

– Не нужно.

– Упрямая. Похвально. Но посмотрим, как ты запоёшь, когда я начну.

И «запела» я действительно громко. Кэтти щедро полила антисептиком сначала мои запястья, затем ножевые раны, иглу и свои ладони, а потом приступила к шитью.

Стоило ей сделать первый стежок, я зашипела и разразилась трёхэтажным матом, а на втором стежке не смогла сдержаться и взвыла. Это было… Нет, слово «больно» тут не подходит. Кожу обжигало, морозило, распирало. Казалось, что игла была не одна, а как минимум тысячи. Меня будто подпалили на костре, а потом бросили в ледяной пустыне.

К тому времени, как Кэтти закончила зашивать первую рану, холодный пот покрывал каждый сантиметр моей кожи, тело била крупная дрожь, а мысли напоминали бред сумасшедшего.

– Тебя лихорадит, сестрёнка, – весело произнесла Кэтти. – Не трясись, а то не смогу закончить.

– Давай сюда своё пойло, – прорычала я, ненавидя её всей душой. Эта сучка специально растянула процесс и игралась с краями раны, чтобы причинить мне как можно больше боли.

Кэтти разразилась смехом, пританцовывая разлила виски по стаканам, один протянула мне, другой осушила залпом и растянула губы в жутковатой улыбке.

Просто блеск…