Страница 95 из 133
Исследователи связывают обычно институционализацию проституции с дейктерионами (или доктерионами) – первыми публичными домами, основанными Солоном (VI в. до н. э.), установившим и единую плату для всех посетителей – один обол. За это один из современников Солона воспевает его: «Солон, слава тебе, что ты купил публичных женщин для блага города, наполненного крепкими молодыми мужчинами, которые без твоего мудрого учреждения должны бы были предаваться нарушающему покой преследованию женщин из лучшей среды». В этом величании «выдается» одна из социальных функций проституции: служить предохранительным клапаном моногамного брака. Позднее эту функцию проституции понимали (или догадывались о ней?) и отцы церкви. Так, святой Августин восклицает: «Если уничтожить публичных женщин, то сила страстей все разрушит!». Ему вторит Фома Аквинский: «Уничтожьте проституцию, и всюду воцарится безнравственность!»
Сущность проституции. При изучении любого природного или же социального явления важнее всего понять их сущность, причины возникновения и существования.
Проституция в сфере сексуальных отношений лишь одно из проявлений проституции в широком смысле слова – как продажности. В условиях товарно-денежных отношений, говорил К. Маркс, «всеобщая проституция выступает как необходимая фаза развития общественного характера личных задатков, потенций, способностей, деятельностей. Выражаясь более вежливо: всеобщее отношение полезности и годности для употребления»*.
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 106.
Денежная (товарно-денежная) сущность проституции обосновывалась известным социологом Г. Зиммелем. В книге «Философия денег» он отмечал, что природа денег и природа проституции аналогичны, что в условиях товарно-денежных, вещных, отчужденных отношений проституция становится символом межчеловеческих отношений. Деньги губят природу вещей одним своим прикосновением*. Но отношения, опосредованные деньгами, безразличные к субъекту, ими владеющему, – отчужденные отношения. Это в полной мере относится и к продаже тела – сексуальным отношениям, превращающимся под влиянием денег, товарности из интимных, личностных в вещные, отчужденные, и к торговле духом, интеллектом. Человеческая личность, индивидуальность превращается в предмет купли-продажи («все на продажу!»). И «разве это не проституция, когда подчиненные лижут ботинки своим начальникам, чтобы получить какие-либо привилегии? Разве это не проституция, когда художники и писатели ставят свой талант на службу угнетателям и власть имущим, получая в награду золото и земные блага? Где проходит граница того, что называется проституцией?... Если писатель не пишет правду, чтобы иметь возможность вести удобную жизнь безо всяких осложнений, разве это не простатуция?»**.
* Simmel G. Philosophie des Geldes. Berlin, 1958. S. 414, 433.
** Жуховицкип П., Хесслинд Д. О любви и прочем: Диалог в письмах // Иностранная литература. 1989. № 2. С. 199.
При интимных, личностных отношениях, как заметил известный грузинский философ З. М. Какабадзе, «в сексуальном влечении своеобразно выражается стремление личности к общению с личностью... в сексуальном акте личность обращается к личности и ищет объединения с нею... Одна лишь "доброкачественность" тела никогда не бывает вполне достаточной»*. При отчужденных, безличных сексуальных отношениях, при обращении за услугами к проститутке «доброкачественность» тела вполне достаточна. А при снижении качества понижается и цена...
* Какабадзе З. М. Проблема человеческого бытия. Тбилиси, 1985. С. 238.
Проституция как детище товарно-денежных отношений имеет и второго «родителя» – моногамную семью. Проституция дополняет моногамию, неразрывно с ней (как и с деньгами) связана. Это прекрасно понимал Ф. Энгельс: «Разве мы не видели, что в современном мире моногамия и проституция хотя и составляют противоположности, но противоположности неразделимые, полюсы одного и того же общественного порядка? Может ли исчезнуть проституция, не увлекая за собой в пропасть и моногамию?»*.
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 74, 78, 79, 167.
Какая бы то ни было форма брака не является ни единственно возможной (здесь плюрализма побольше, чем в политике), ни вечной. С XX в. эмпирически прослеживаются в странах западной ориентации, включая Россию (я имею в виду объективные реалии, а не вечный спор отечественных «западников» и «славянофилов»), такие изменения патриархальных моногамных семейно-брачных отношений, как переход от патриархальной и детоцентристской семьи к нуклеарной (двухпоколенной) и супружеской семье; распространение, наряду с супружеской, «внебрачной» семьи, включая добрачные союзы, конкубината (длительного и достаточно прочного внебрачного союза мужчины и женщины, не намеревающихся формализовать свои отношения), «материнской» семьи (мать – дети) и др. Изменения сексуальных и семейных отношений существенны для масштабов проституции. В частности, «сексуальная революция», либерализация половой морали приводят к сокращению проституции. Так, по данным С. И. Голода, в 60-70-е гг. в Польше, во Франции и ФРГ лишь 1-3% молодых людей имели первый сексуальный опыт с проституткой, в большинстве же случаев партнерши были примерно того же возраста и социального положения, что и юноши. А вот в 1903 г. 42% студентов России начинали сексуальную жизнь с проститутками! Не случайно в странах Западной Европы проституткам приходится объединяться в профсоюзы, бастовать, устраивать митинги протеста в связи с сокращением клиентуры*.
* Голод С. И. Проституция в контексте изменения половой морали // Социологические исследования. 1988. № 2.
Но товарно-денежные отношения и моногамная семья – лишь объективные предпосылки, необходимые условия возникновения и существования проституции в сфере сексуальных отношений (как разновидности всеобщей продажности). Вместе с тем должны существовать и причины, в силу которых, во-первых, лишь некоторые индивиды встают на путь проституирования, а во-вторых, уровень проституции неодинаков в разных странах, а также в различные периоды истории одного и того же государства.
С моей точки зрения, не существует специфических причин проституции и только проституции. Одни и те же причины порождают и проституцию, и преступность, и пьянство, и самоубийства, и социальное творчество, то есть все формы девиантного поведения, о чем уже говорилось выше, в ч. П.
Социальная дифференциация и неравенство, будучи стимулом социальной активности и творчества, одновременно порождают и негативные формы девиантного поведения. Особенно «злокачественно» не просто социальное неравенство, а несправедливое неравенство. И если неравенство «по труду» нормально, то сформировавшееся в стране за годы тоталитарного режима неравенство кастовое, «номенклатурное», исходящее из мафиозного принципа личной преданности является для современного цивилизованного мира противоестественным, патологическим. Поэтому сегодня наше общество расплачивается за долготерпение по отношению к тоталитаризму, кликам, находящимся на вершине пирамиды социальной структуры. К сожалению, и в постсоветское время сохраняется резкое несправедливое социально-экономическое неравенство между бюрократической, криминальной, олигархической «элитой» и обездоленными массами.
Не следует абсолютизировать какой бы то ни было конкретный набор социальных условий. И если в Англии (особенно в Ирландии) прошлого века такими условиями социального бытия пролетариата, провоцирующими пьянство и проституцию, воровство и самоубийства, были нищета, безграмотность, бесправие, антисанитария и т. п., если в послереволюционной России женщину толкали на путь торговли своим телом голод, нищета, безработица (при обследовании проституток в 20-е гг. в Харькове оказалось, что 38,6% женщин не имели своей жилплощади, удовлетворительно питались только 18%, около 48% начали заниматься проституцией вследствие длительной безработицы), то в настоящее время занятие проституцией отнюдь не вынужденное средство заработать на кусок хлеба.