Страница 36 из 133
Выше упоминалось, что результаты одного из первых эмпирических исследований убийств и самоубийств, академик К. Герман представил на заседаниях Российской Императорской Академии наук 17 декабря 1823 г. и 30 июня 1824 г. в докладе «Изыскание о числе самоубийств и убийств в России за 1819 и 1820 годы». Несмотря на пионерское начинание К. Германа, развитие криминологической мысли в России было существенно затруднено проблемами получения, обработки, анализа и публикации данных. Плохо была налажена система уголовной статистики, отсутствовала социологическая школа, исследователи испытывали давление со стороны властей, для которых криминальная информация была неудобна, да и не нужна.
В России, как и во многих других странах, криминология вызревала в недрах уголовно-правовой науки. Идея о «криминологическом» расширении рамок уголовного права впервые в России была высказана в работах М. В. Духовского и И. Я. Фойницкого (70- 90-е гг. XIX в.). Так, М. В. Духовской главной причиной преступности считал общественный строй, «дурное экономическое устройство общества, дурное воспитание». Оба автора полагали, что, согласно данным уголовной статистики, источник преступлений коренится не только в личности преступника, но и в обществе; поэтому нельзя исходить из «свободной воли» преступника (постулат классической школы уголовного права); поэтому же нельзя рассчитывать на наказание как единственное или главное средство контроля над преступностью; необходимо изучать социальные причины преступлений, расширяя тем самым рамки традиционного (догматического) уголовного права.
Хотя далеко не все российские криминалисты («классики») были согласны с этими положениями «социологов», в дальнейшем уже стало невозможно не включать в курсы уголовного права разделы, посвященные индивидуальным, экономическим, социальным и даже космическим факторам преступности.
Далее отечественная криминология развивалась в русле мировой криминологии, включая различные направления (антропологическое, психологическое, социологическое).
Антропологическое направление в России было представлено, прежде всего, трудами Д. А. Дриля «Преступный человек» (1882), «Психофизические типы в их соотношении с преступностью» (1890), «Преступность и преступники» (1899) и др. Однако, в отличие от Ч. Ломброзо (во всяком случае, раннего) Д. А. Дриль придавал большое значение и средовым, социальным факторам. В первой из названных книг он пишет: «Преступность возникает обыкновенно на почве болезненной порочности и исцеляется или медицинским лечением или благоприятным изменением жизненной обстановки. Эта болезненно-порочная природа передается далее путем унаследования различных дефектов»*.
* Дриль Д. А. Преступный человек. СПб., 1882. С. 101.
Во второй половине XIX в. вопросы антисоциального поведения, включая преступное, интересовали и российских психиатров. Вслед за первым курсом психопатологии для юристов А. У. Фрезе появляются лекции по судебной психопатологии В. Ф. Чижа, «Судебно-психиатрические анализы» П. И. Ковалевского. На третьем Пироговском съезде (1888) С. Н. Данилло выступил с докладом «О помешанных преступниках», на пятом съезде (1893) выступил В. Ф. Чиж с докладом «Медицинское изучение преступника».
Однако в целом антропологическое направление в России было развито значительно слабее, чем за рубежом.
Социологическое направление оказалось господствующим в стране. О дополнении юридического метода социологическим в науке уголовного права в 1912 г. писал Н. Н. Полянский. Социологический подход в изучении и объяснении преступности последовательно отстаивал X. М. Чарыхов*.
* Чарыхов X. М. Учение о факторах преступности: Социологическая школа в науке уголовного права. М., 1910.
В России была неплохо представлена экономическая школа. Так, Е. Н. Тарновский (1898), проанализировав динамику числа краж и хлебных цен за 20 лет (1874-1894), сделал вывод о решающем значении цены на хлеб – как показателя экономического состояния общества – на имущественные преступления. В связи с этим он усматривал в борьбе с экономической нуждой массы населения средство против преступности. Другую ее причину он видел в пьянстве и неустроенности досуга людей.
В России получила развитие многофакторная теория преступности. И уже упоминавшиеся И. Я. Фойницкий и X. М. Чарыхов, и А. А. Жижиленко исходили из того, что преступность как сложное социальное явление обусловлена многочисленными факторами различного уровня: экономическими, социальными, демографическими, психологическими, природными. И. Я. Фойницкий выделял три группы факторов – физические, общественные и личные, отдавая первенство общественным. По классификации А. А. Жижиленко, криминогенные факторы находятся 1) в окружающей природе, 2) в индивидуальных особенностях личности, 3) в условиях социальной среды*.
* Жижиленко А. А. Преступность и ее факторы. Пг, 1922.
Трудно переоценить роль М. Н. Гернета в развитии отечественной криминологии вообще и социологического направления в особенности*. В своих трудах «Социальные факторы преступности» (1905), «Общественные причины преступности» (1906), «Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества» (1916) М. Н. Гернет на основе огромного эмпирического материала по России и в сравнении с другими европейскими странами обосновывал социологический подход к преступности как сложному социальному феномену, порождению общества. Позднее (1926) М. Н. Гернет напишет, что единственной причиной преступности является «весь социально-экономический строй».
* Гернет М. Н. Избранные произведения. М., 1974.
Он прослеживал корреляционные зависимости между уровнем преступности, ее отдельных видов и полом, возрастом, социальным статусом, алкоголизацией и наркотизацией населения, уровнем самоубийств. Он же, пожалуй, впервые стал рассматривать закономерности пространственно-временнбго распределения преступлений.
В генезисе преступности М. Н. Гернет уделял особое внимание социальному неравенству как источнику различных форм девиантности.
М. Н. Гернет постоянно ставил вопрос о необходимости введения «моральной статистики», которая учитывала бы, наряду со всеми значимыми показателями преступности, также сведения о самоубийствах, алкоголизме, наркотизме, проституции.
Нельзя не отметить либеральные взгляды тогдашней отечественной профессуры по проблемам наказания. М. Н. Гернет, М. В. Духовской, А. А. Жижиленко, И. Я. Фойницкий, а также А. Ф. Кистяковский, П. И. Люблинский, Н. С. Таганцев, В. Д. Спасович и многие другие выступали против жестокости наказания, против смертной казни*. Они отстаивали приоритет предупреждения преступлений путем решения социальных проблем.
* См. их выступления против смертной казни в кн.: Смертная казнь: За и против. М., 1989.
М. Н. Гернет называл смертную казнь «институтом легального убийства», он особо подчеркивал, что только самые реакционные круги России выступают в ее поддержку. И как вывод: «Смертная казнь должна быть вычеркнута из лестницы наказаний»*. Сенатор, академик Н. С. Таганцев, выступая в Государственном Совете (1906), заявил: «Я 40 лет с кафедры говорил, учил и внушал молодежи... что смертная казнь не только не целесообразна, но и вредна... С теми же убеждениями являюсь я и ныне пред вами, защищая законопроект об отмене смертной казни»**. Очень интересным и, увы, актуальным и поныне, является ответ А. Ф. Кистяковского (1896) тем сторонникам смертной казни, что ссылаются на «мнение народа»: «Особенно странным представляется то, что защитники смертной казни в этом случае опираются на воззрения народные... Отчего те же защитники не прибегнут к воззрениям народным для разрешения других, первой важности государственных, общественных и научных вопросов, например вопроса о податях, о поземельной собственности, о кредите... Отчего, например, они же не считают необходимым преследовать ведьм, в которых народ так еще крепко верит?»***