Страница 111 из 133
* Наличие смертной казни и огромного тюремного населения в США (второе место в мире после России) не позволяет мне относить их к цивилизованным странам, да простят меня американские граждане.
** Information on the criminal justice system in England and Wales. Digest. Home Office, 1999. No 4. P. 50.
*** Strafrechtspflege in Deutschland: Fatten und Zahlen. Bo
**** Уэда К. Преступность и криминология в современной Японии. М., 1989. С. 98, 176-177.
Расширяется применение иных – альтернативных лишению свободы – мер наказания (ограничение свободы, в том числе, с применением электронного слежения; общественные работы; «комбинированный приказ» в Англии и Уэльсе – сочетание общественных работ с пробацией)*.
* См., например: Стерн В. Альтернативы тюрьмам: Размышления и опыт. Лондон-Москва, 1996; Clear Т., Тепу К. Correction Beyond Prison Walls. In: Sheley J. Criminology. Ibid. P. 517-538; Electronic Monitoring: The Trials and their Results. L, Home Office. 1990; Junger-Tas J. Alternatives to Prison Sentences: Experiences and Developments. Amsterdam, NY, 1994.
В России к реальному лишению свободы (не считая условного осуждения) приговаривались в течение 1986-2001 гг. от 30,9% всех осужденных в 2001 г. до 39,5% в 1994 г.
Во-вторых, в странах Западной Европы, Австралии, Канаде, Японии преобладает краткосрочное лишение свободы. Во всяком случае – до 2-3 лет, т. е. до наступления необратимых изменений психики. Так, в середине 90-х гг. в Германии осуждались на срок до 6 месяцев 21% всех осужденных к лишению свободы, на срок от 6 до 12 месяцев – еще 26% (т.е. всего на срок до 1 года – около половины всех приговоренных к тюремному заключению). На срок от 1 до 2 лет были приговорены 38,5% осужденных. Таким образом, в отношении 85,5% всех осужденных к лишению свободы срок наказания не превышал 2 лет, на срок же свыше 5 лет были приговорены всего 1,2%*. В Швеции до 80% осужденных к лишению свободы приговариваются на срок до 6 месяцев. В Японии в 1994 г. из общего числа приговоренных к лишению свободы на срок до 1 года – 17,3%, до 3 лет – 68,8%, а свыше 5 лет – 1,3%**.
* Strafrechtspflege in Deutschland, ibid. S.32.
** Summary of the White Paper on Crime. Government of Japan. Research and Training Institute Ministry of Justice, 1996. P. 64.
В России в 1996 г. из общего числа осужденных к лишению свободы были осуждены на срок до 1 года – 16%, от 1 до 2 лет – 23,1%, свыше 5 лет – 13,7%. Интересно, что в 1926 г., когда советская власть еще рядилась в демократические одежды, доля осужденных на срок до 1 года составляла 84,2%, а свыше 5 лет – всего 1,8%.
В-третьих, условия и режим отбывания наказания в пенитенциарных учреждениях не должны унижать человеческое достоинство, подвергать заключенных дополнительным к лишению свободы тяготам. Поскольку сохранность или же деградация личности существенно зависят от условий отбывания наказания, постольку в современных цивилизованных государствах поддерживается по возможности достойный уровень существования заключенных (нормальные питание, санитарно-гигиенические и «жилищные» условия, медицинское обслуживание, возможность работать, учиться, заниматься спортом, встречаться с родными и близкими), устанавливается режим, не унижающий их человеческое достоинство, а также существует система пробаций (испытаний), позволяющая строго дифференцировать условия отбывания наказания в зависимости от его срока, поведения заключенного и т. п.
Из личных воспоминаний. В тюрьме Турку (Финляндия) директор с гордостью рассказал мне, что «для сохранения чувства собственного достоинства» заключенных им дают ключи от камеры. Уходя из камеры, заключенный закрывает на ключ «свое помещение», а приходя, – открывает его. А директор Дублинской тюрьмы (Ирландия) долго не мог понять мой вопрос: «Сколько человек находится в одной камере»? «Конечно же, один осужденный!», – ответил он мне. Открытые днем камеры в тюрьмах Фрайбурга (Германия) и Хельсинки меня уже не удивляли, так же как группа заключенных-петербуржцев, готовящих праздничный торт на кухне в своем блоке. Справедливости ради следует заметить, что американские и южно-корейские тюрьмы немногим лучше наших.
Об ужасных условиях содержания подследственных в российских следственных изоляторах (СИЗО) и заключенных в колониях и тюрьмах написано более чем достаточно. От себя хотел бы только заметить, что чем больше людей мы «сажаем», чем бесчеловечнее условия отбывания наказания, тем больше озлобленных, с нарушенной психикой, приобретших или повысивших свой криминальный профессионализм людей получаем «на выходе». В мире поняли, что именно общество прежде всего заинтересовано в гуманной юстиции и пенитенциарной системе.
Направляя в тюрьмы все больше и больше людей, мы ведь рано или поздно получаем их «назад» – с «их» нравами, языком, образом жизни. Но тогда и с обществом, со всеми нами происходит то, что зарубежная криминология давно окрестила «призонизацией» («отюрьмовлением» – от англ. Prison – тюрьма) повседневного быта, культуры, языка. Мы это ежедневно наблюдаем в транспорте, на улицах, слышим с экранов телевизоров... К сожалению, это старая российская беда. Тюрьма давно вошла в наш быт, нашу культуру своей «блатной» частью. Достаточно вспомнить тюремный фольклор (от Кудеяра-разбойника и «Бродяги» до «Мурки» и «Гоп-со-смыком»), прекрасные «приблатненные» стихи С. Есенина, В. Высоцкого и А. Галича (не случайно его «Облака» дали название современной радиопередаче для заключенных). А уж жаргон наших политиков... Добавим к этому, что пенитенциарные учреждения наряду с безработицей, бездомностью, незанятостью подростков и молодежи множат ряды «исключенных» (exclusive) – основной социальный резерв преступности, пьянства, наркотизма, проституции, самоубийств.
Посмотрим на некоторых цифрах, как велик российский тюремный контингент. Правда, при этом мы столкнемся с рядом трудностей. Более или менее упорядоченные официальные статистические данные имеются по СССР – с 1936 по 1991 г. (табл. 17.1)*. Сведения по России нам известны за 1989-2001 гг., но они взяты из различных источников (табл. 17.2)** и на разный момент времени (на 1 января, на 31 декабря каждого года, а то и на середину года). Ясно, что эти данные разнятся между собой, а потому мы приводим их по принципу «от» и «до». По той же причине отличается и уровень заключенных на 100 тыс. человек населения.
* Лунеев В. В. Преступность XX века: Мировой криминологический анализ. М., С. 437-438.
** Лунеев В. В. Указ. соч. С. 450-452; Сможет ли Россия в начале XXI века выйти из гонки за роль мирового тюремного лидера? М., 2001; Уголовно-исполнительная система Российской Федерации // Российская юстиция. 2001. № 5. С. 67; Barclay G., Таvares С. et al. International Comparisons of Criminal Justice Statistics. 2001 // Home Office Statistical Bulletin. October, 2003. Issue 12/03. P. 7; Walmsley R. World Prison Population List // Home Office. Finding 166. 2002. P. 5.
Таблица 17.1
Динамика численности заключенных в СССР (1936-1991 гг.)
Данные табл. 17.1 интересны еще и тем, что показывают, как «отец народов» отблагодарил победителей фашистской Германии: максимум заключенных и самый высокий уровень (на 100 тыс. человек населения) приходится на 1948-1953 гг. Мы видим также, как нарастают показатели во время «застоя», после хрущевской «оттепели» (минимальные цифры 1965-1966 гг.), и лишь горбачевская перестройка несколько снизила тюремный контингент, но не надолго (1989-1991 гг.).