Страница 102 из 133
Существование любой системы (в том числе общества) есть динамическое состояние, процессирующее тождество сохранения – изменения. Наиболее общим средством обеспечения динамического равновесия системы, сохранения через изменения выступают (как говорилось в ч. 1) девиации.
При этом отклонения по законам диалектики в соответствии с принципами симметрии и дополнительности, не могут не быть полярными – позитивными и негативными, ибо «отрицательное и положительное абсолютно соединены в субстанциональной необходимости»*. Механизмом общественного развития выступает, прежде всего, социальное творчество (позитивная сторона девиантного поведения), т. е. такая деятельность, которая не ограничивается воспроизводством известного (вещей, идей, отношений), а порождает нечто новое, оригинальное, качественно новые материальные и духовные ценности. Широкое понимание творчества как порождения нового приводит к выводу о том, что творческая деятельность человека – лишь проявление фундаментального свойства материи, лежащего в основе развития. Представляется плодотворным понимание творчества как механизма развития материи, образования ее новых форм**, когда «природой творчества является творчество природы»***. На противоположном полюсе девиантного поведения находится его «дурная» сторона – негативные девиации как неизбежное alter ego социального творчества.
* Гегель Г. В. Ф. Наука логики. М., 1971. Т. 2. С. 206.
** Пономарев Я. А. Психология творчества. М., 1976.
*** Рунин Б. М. Творческий процесс в эволюционном аспекте // Художественное и научное творчество. Л., 1972. С. 63.
Как различные виды творчества, так и различные виды нежелательных для общества проявлений суть формы социальной активности. При всей их общественной разнозначности имеется нечто общее, позволяющее уловить их единство: нестандартность, нешаблонность поступков, выход за рамки привычного, за пределы нормы. «Творчество осуществимо и объяснимо только как выход за пределы всякой заранее данной ограниченности, как результат способности со временем преодолеть любой заранее данный предел, создать принципиально новую возможность»*. Если «творчество потому и является таковым, что в нем непременно нарушаются какие-то существенные нормы деятельности, то есть обнаруживается по существу систематическое "уклонение от нормы"»**, если «глубинная общность науки и искусства состоит в том, что и тот и другой феномены возникли как средство прорыва из замкнутой скорлупы самодостаточного мира обыденного сознания»***, то отклонение от социальных норм может носить и негативный характер, проявляясь как преступление, пьянство, наркотизм, проституция. Иными словами, «уклонение от норм» может быть с позиций социального целого объективно полезным, прогрессивным, служа механизмом поступательного развития общества, или же общественно опасным, задерживающим его развитие.
* Батищев Г. С. Творчество и рациональность (к определению понятия человека) // Человек, творчество, наука. М., 1967. С. 95.
** Обсуждение методологических проблем творчества // Вопросы философии. 1979. №3. С. 165.
*** Взаимодействие науки и искусства в условиях НТР // Вопросы философии. 1976. №10. С. 114.
Эта сложная, диалектическая, поражающая обыденное сознание связь не только нормы и аномалии, но и полюсов отклоняющегося поведения издавна привлекала художников. Это и пушкинское «гений и злодейство две вещи несовместные», и мучительные искания Ф. Достоевского, доходившие «до последнего предела» и переходившие «за черту», «бесовщина» и метания от «высших типов человека» к человеку гнусному «до последней степени», и мысль П. Хиндемита о том, что преступление и творчество – две стороны единого процесса, и, наконец, преследовавшая Т. Манна мысль – творчество как преступление. В интереснейшей, незавершенной статье «Проблемы творчества в произведениях Томаса Манна» Б. С. Грязнов писал: «Любое творчество – всегда преступление, конечно, не в юридическом смысле этого слова... Творчество (преступление) как созидание. Художник может стать сильнее отпущенного ему природой (Богом), но для этого он должен совершить преступление против природы (Бога), т. е. творчество оказывается делом дьявольским... Итак, творчество есть боль, страдание. Творчество... есть преступление. Творчество есть дьявольское дело. Творчество есть героизм»*. Последнее – ибо, чтобы решиться на преступление, требуется отвага («героизм»).
* Грязнов Б. С. Логика, рациональность, творчество. М., 1982. С. 249-251.
Впрочем в общей форме это было сформулировано еще Г. В. Ф. Гегелем: «Доблесть несовместима с невиновностью как поступков, так и переживаний. Вполне совершенная нравственность противоречит доблести»*.
* Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет. В 2 т. Т. 1. С. 265.
Заметим, что даже наука как социальный институт, функцией которого является создание нового, творчество (нормой деятельности должны быть девиации!), в действительности развивается по своим законам и каждое новое выдающееся открытие выступает отклонением, разрушающим парадигмы науки и встречающим соответствующий прием (непризнание, враждебное отношение и т. п.) пока не заменит былую парадигму, само став таковой*. Поэтому «наивысшие достижения научной мысли всегда представляли собой выход за рамки парадигмальных норм, за пределы "нормальной науки" и венчали собой крайне напряженное переживание жизни в ее полноте и целостности. Эти высшие достижения существовали изолированно и обособленно, не будучи включенными в контекст научных знаний эпохи (Г. Галилей, А. Эйнштейн, К. Маркс), и проходило зачастую очень много времени пока они обретали характер более или менее общепринятых и согласующихся с предшествующим опытом научного развития»**. Таким образом, научное творчество может выступать как деятельность, отклоняющаяся не только от нормы нетворческого существования, но и от норм самого научного сообщества. Разумеется, то же самое относится и к художественному творчеству. Достаточно вспомнить восприятие новых художественных стилей, течений, направлений (импрессионизм, экспрессионизм, кубизм, абстракционизм и проч.) со стороны не только читателей, зрителей, слушателей, но и собратьев (невольно напрашивается «брат мой – враг мой») по искусству. Как правило, «с возникновением стилистических норм небольшие отклонения от них вызывают одобрение как усовершенствования, но по-настоящему оригинальные попытки создавать новое подавляются или игнорируются»***.
* Кун Т. Структура научных революций. М., 1975; Научное открытие и его восприятие. М., 1971.
** ИонинЛ. Г. Георг Зиммель – социолог. М., 1981. С. 111-112.
*** Лук А. Н. Научное и художественное творчество – сходство, различия, взаимодействие // Художественное творчество. 1982. Л., 1982. С. 204.
Все это выдвигает много социологических и социально-психологических проблем, заслуживающих специальных исследований. Как соотносятся нравственные нормы общества и таких «нормативных субкультур», как научное сообщество или сообщество деятелей искусства? Как соотносятся нормы жизнедеятельности, образ жизни творческих сообществ и отдельных индивидов, входящих в них? Как проявляется при этом общенаучный закон уменьшения энтропии в самоорганизующейся системе («научное сообщество», «творческий коллектив») за счет увеличения энтропии в среде*? Как влияет на творческую активность размер группы, степень ее сплоченности и не оборачивается ли здесь, как это часто бывает, добро – злом, когда, например (по Г. Зиммелю), групповая деятельность ведет к снижению уровня интеллектуальных достижений?
* Маркарян Э. С. Глобальное моделирование, интеграция наук и системный подход // Системные исследования. Ежегодник 1980. М., 1981. С. 149.