Страница 30 из 110
Чикагская школа провела интересные исследования подростковой делинквентности и преступности.[240]
Классической стала работа Трэшера по изучению чикагских банд.[241]
Остается добавить, что наследие Чикагской школы проявляется и в современных исследованиях экологии города, применении метода «картирования», привязки социального контроля к локальным условиям районов большого города.[242]
Теория субкультур возникла в результате исследований подростковой преступности и гангстеризма (бандитизма). В значительной степени она исходила из теорий аномии и напряжения. Классические работы – книга А. Коэна (род. 1918),[243] посвященная молодежным бандам, и проведенное Р. Клауордом (род. 1926) и Л. Оулином[244] (род. 1918) исследование различных делинквентных субкультур. Все трое подчеркивали значение конфликта между ценностями и целями «большого общества», а точнее – между целями среднего класса и возможностями подростков из низших слоев преследовать эти цели.
На недоступность ценностей культуры общества подростки реагируют созданием субкультуры со своими ценностями, целями и нормами. «Делинквентная субкультура извлекает свои нормы из норм более широкой культуры, выворачивая их, однако, наизнанку. По стандартам этой субкультуры поведение делинквента правильно именно потому, что оно неправильно по нормам более широкой культуры».[245] По Коэну, делинквентная субкультура, как протестная по отношению к культуре общества, отличается неутилитарным, злостным и негативистским характером. «Здесь явно присутствует элемент злоумышленности, удовольствие от причинения беспокойства другим, восторг от самого факта отвержения различных табу».[246]
Клауорд и Оулин также исходят из того, что «лица, занимающие различные положения в социальной структуре, не имеют равных шансов на успех».[247] Они различают и описывают три разновидности подростковой субкультуры: преступную, конфликтную и ретретистскую. Для преступной субкультуры характерны интеграция субъектов на различных возрастных уровнях и тесная интеграция представителей общепризнанных и незаконных ценностей, т. е. взаимодействие преступников со средой, включая скупщиков краденного, старьевщиков, юристов и т. п. Конфликтная субкультура – продукт трущоб, мира неудачников. «Молодые люди в подобных зонах подвержены острому чувству разочарования, возникающему в результате того, что доступ к цели успеха блокирован отсутствием каких бы то ни было институционализированных каналов, законных или незаконных».[248] Ретретистская субкультура состоит из тех, кто бежит от общества, но нуждается во взаимосвязях с себе подобными (прежде всего, это субкультура потребителей наркотиков). Ретретистский вариант приспособления возникает, по Мертону, как следствие «двойной неудачи»: длительной неудачи достичь провозглашаемых обществом (культурой) целей с помощью законных средств и невозможности (в силу разных причин – от страха до сильно развитого чувства совести) прибегнуть к незаконным средствам.
Сторонники теории субкультур уделяют значительное внимание соотношению различных видов девиантного поведения и социального контроля.
Близки к теории субкультур концепции У. Миллера (1968) и Т. Фердинанда (1980). Сравнительный анализ различных вариантов этой теории предпринят в «Криминологии» Г. И. Шнайдера.[249]
Т. Селлин (1896–1994) обратил внимание на криминологическое значение хорошо известных различий ценностей и норм разных культур. Когда представители одной культуры попадают в среду распространения другой культуры, возникает конфликт культур, нередко разрешающийся путем преступлений. Конфликт норм может возникнуть уже при переселении сельского жителя в город. Намного острее конфликт культур, «когда встречаются Запад и Восток или когда горный житель Корсики оказывается в нижнем Ист-Сайде Нью-Йорка. Конфликт культур неизбежен, если нормы культуры или субкультуры одной зоны перемещаются в другую или сталкиваются с нормами другой зоны».[250]
Конфликт между нормами различных культур может возникнуть: (1) когда эти кодексы сталкиваются на границе смежных культурных зон; (2) когда право одной культурной группы распространяется на территорию другой группы; (3) когда члены одной культурной группы переходят в другую группу.
Отечественным примером такой ситуации может служить уголовный запрет ряда «пережитков местных обычаев» (уклонение от примирения в случаях кровной мести, уплата и принятие выкупа за невесту двоеженство или многоженство и др. – ст. 231–235 УК РСФСР 1960 г.) в советской России. На практике «пережитки» (например, калым – выкуп за невесту) сохранялись вопреки уголовному закону.
В современном мире, при массовых миграционных потоках проблема конфликта культур приобретает все более острый характер.[251] Надо ли говорить, что преступления, возникающие из конфликта норм и культур, – лишь частный случай преступности?
Мертон считается продолжателем дюркгеймовской теории аномии и родоначальником теории напряжения. Напомним, что последняя исходит из того, что преступления совершаются в результате невозможности для индивидов легальным путем достичь провозглашаемых обществом целей, символов успеха. Как уже отмечалось, это – общая позиция и для теории субкультур (Коэн, Клауорд, Оулин).
Позднее ряд криминологов попытались дополнить классическую теорию напряжения. Они (R. Agnew, D. Elliot, D. Greenberg, H. Voss) исходили из того, что хотя напряжение как результат недостижимого успеха действительно является важным криминогенным фактором, однако сам успех далеко не всегда связан с целями и ценностями американского среднего класса.[252] Так, отмечали они, для подростков важнее сиюминутные ценности (популярность среди сверстников, достижения в спорте, хорошие оценки, наличие сексуального партнера и т. п.). Часть криминологов, участвовавших в дискуссии, считали, что главная потребность подростков – быть независимыми от взрослых. Некоторые критики теории напряжения обратили внимание на то, что к препятствиям в достижении целей относятся не только принадлежность к определенной социальной страте, но и личностные особенности (интеллектуальные, волевые, эмоциональные).
В результате Р. Агнью (Agnew) сформулировал общую теорию напряжения (Generalstrain theory),[253] согласно которой имеется несколько типов напряжения, вызываемого негативными отношениями с другими людьми, когда с людьми обращаются не так, как им хочется. С точки зрения Агнью, три основных типа напряжения (негативных отношений с другими) возникают, когда другие (1) мешают или угрожают мешать индивиду достичь позитивно оцениваемых целей, (2) устраняют или угрожают устранить позитивно оцениваемые стимулы индивида (например – утрата близкого человека), (3) предоставляют или угрожают предоставить индивиду вредные или негативно оцениваемые стимулы (случаи виктимизации, стрессовые события). Агнью полагает, что общая теория напряжения очень проста и в своей основе сводится к утверждению: если мы плохо обращаемся с людьми, они могут рассердиться и совершить преступление.
240
См., например: Шоу К. Техника изучения отдельных дел. Значение собственного жизнеописания подростка-делинквента // Социология преступности. С. 114–127.
241
Thrasher F. The Gang: A Study of 1,313 Gangs in Chicago. Chicago, 1927.
242
Scogan W., Hartnett S. Community Policing, Chicago Style. NY, 1997.
243
Cohen А. К. Delinquent Boys. The Culture of the Gang. NY, 1955.
244
Cloward R., Ohlin L. Delinquency and Opportunity. NY, 1960.
245
Коэн А. Содержание делинквентной субкультуры // Социология преступности. С. 318.
246
Там же. С. 317.
247
Клауорд Р., Оулин Л. Дифференциация субкультуры // Социология преступности. С. 335.
248
Там же. С. 344.
249
Шнайдер Г. Й. Криминология. М., 1994. С. 283–290.
250
Селлин Т. Конфликт норм поведения // Социология преступности. С. 282.
251
Подробнее см.: Глобализация и девиантность / Ред. Я. Гилинский. СПб., 2006.
252
Подробнее см.: Agnew R. Sources of Criminality: Strain and Subcultural Theories // Sheley J. Criminology: A Contemporary Handbook. Wadsworth, 2000. P. 349–371; Vold G., Bernard Т., Snipes J. Theoretical Criminology. Fourth Edition. Oxford University Press, Inc., 1998. P. 158–178.
253
Agnew R. Foundation for a General Strain Theory of Crime and Delinquency // Criminology. 1992. № 30. P. 47–87.