Загнивающий Эльфланд

Гном, явно довольный своими «тонкими намёками», похлопал себя по необъятному пузу:

— А на сегодня всё. До следующего урока, друзья! Ах да, там какую-то фигню по плану вам положено заучить. Ну, сами прочитаете в учебнике, чего там надо знать, чтобы умным казаться.

* * *

— Запускай!

По команде Горрыка десяток катапульт метнули массивные булыжники в стену над городскими воротами. Камни со свистом взмыли в морозный зимний воздух, описали дугу и обрушились на верхний гребень стен, сметая защитные зубцы, навесы, башни и, конечно же, лучников. Несколько камней до цели не долетели, две катапульты сразу вышли из строя, но на второй залп всё равно никто не рассчитывал. Орки ринулись на штурм, таща длинные лестницы и толкая к воротам таран. Колона наездников на варгах промчалась вдоль стен, пуская стрелы в защитников города, чтобы выиграть время для приближающейся пехоты.

Взметнулись вверх лестницы. Стрелы защитников воткнулись в поднятую стену грубых щитов. На несколько секунд щиты опустились, чтобы дать уже орочьим стрелкам возможность проредить ряды человеческих лучников. По лестницам сплошной чередой полезли на высокое препятствие орки.

Несколько лестниц людям удалось отбросить от стен, но остальные из-за нависших на них тварей быстро стали слишком тяжёлыми. В карабкающихся воинов полетели стрелы и копья, но численный перевес зеленокожих был слишком велик.

Первые атакующие забрались на укрепление, связали ближним боем защитников. Дело пошло веселей. Ворота содрогнулись от первого удара тарана.

— Видали, как мы умеем теперь?! — довольный Горрык, стоя на холме в стороне от сражения, демонстрировал трём правдистам успехи Орды. — Несколько катапульт нам удалось захватить, но две мы построили сами! Ну и что, что именно они сразу сломались? Лиха беда начало!

Верховный хан орков почесал область паха:

— Я лично пометил все камушки, которые мы отправили людям. Да-да, на каждый нассал! Что? Как зачем, это же сразу даёт им плюс к точности!

Треск ворот и победные вопли ознаменовали прорыв. Вся стена города вскоре оказалась заполнена орками.

— Ну всё, дело осталось за малым. Сейчас всех воинов вырежем и городок наш. Да помню я, помню! Обещал же, что младенцев есть больше не будем. Что? Насчёт изнасилований договорённости не было! Как вы себе это вообще представляете?! Что это за война такая, если даже баб нельзя трогать! Да не волнуйтесь вы так, ну что с ними будет-то? Повизжат, потерпят часик-другой, зато кто-то полуорчёнков родит. Они, конечно, не полноценные орки, но лучше, чем человечки, это уж точно.

Горрык обеспокоенно смотрел на хлынувших внутрь города воинов:

— Так, ладно, мне пора. А то они сейчас всех мужиков перебьют, опять для меня ни одного достойного соперника не останется! Бывают, знаешь ли, сильные рыцари среди людей попадаются. Хорошие воины, интересно их из брони выковыривать.

Хан сел на огромного чёрного варга:

— Точно не хотите со мной? Зря, разграбление города — это весело. Ну всё, передавайте привет оркозащитникам в Эльфланде. Вперёд, Мохнатик! За Орду!

Глава 10. Свобода для своих

«Богатые» — жестоки, но «бедные» неправы, когда они жалуются на эту жестокость: ибо не богатые создают нищету бедных, а бедные создают богатство богатых.

Макс Штирнер

— Афелис, ты понимаешь, что я устала как лошадь?! Это вино хотя бы немного даёт мне расслабиться.

Матушка вливала себя дрянное вонючее пойло галлонами. Афелиса уже тошнило от кислого запаха, которым пропахла вся их хибара. Но любые попытки отговорить мать от вредной привычки заканчивались истерикой и скандалом.

— Я работаю не покладая рук от зари до заката! До заката, Афелис! «Солнце ещё высоко, работай, человек», они говорят. Сволочи! Высокомерные надменные сволочи твои распрекрасные эльфы! Я такое отношение не заслужила! Чувствую себя хуже, чем чернь. Как тут не запить…

Дрожащими руками женщина наполнила — нет, не бокал, не чашу — грубую деревянную кружку, сделала огромный глоток. Срыгнула, вытерла рот рукавом.

— Не смотри на меня! Никому не нужны здесь наши манеры. Всех волнуют лишь деньги, одни только деньги! Насколько ты эффективный работник. На широту твоих взглядов всем наплевать!

Внезапно ярость сменилась отчаянием:

— Завтра ещё этот хмырь за арендой придёт. Опять денег никаких не останется. Пашешь без продыху целый месяц, а хватает только на еду и аренду, да разве же это жизнь?! Вино? А что вино? Оно испорченное, бесплатно всем желающим раздают. Хоть какая-то радость.

— Ты, конечно, смышлёный парень, Афелис, но ещё слишком мал, — толстый гном, как и все остальные учителя отрицательно покачал головой. — Никто тебе нормальную работу не даст. В подмастерье, до окончания школы тоже, увы, не возьмёт. Можешь мальчиком на побегушках побыть, но там настолько крохи смешные, обычно только дети рабов нанимаются. Нет, дети рабов согласно закону Эльфланда не рабы, но никому до них дела нет. Школы беженцев — это новый проект, так-то все школы в империи платные. А откуда у рабов деньги? Отсюда все эти мальчики на побегушках и появляются.

— Почему о них не заботятся родственники?

Гном почесал затылок:

— Родственники? В Эльфланде-то?! Ничего похожего на семью, как у нас, «варваров», здесь давно нет. Позанимались любовью и разбежались, мамаша потом сама за ребёнком ухаживает. Часто уже новые любовники деньжат ей подкидывают, чтобы пристроила своё дитё в школу с круглосуточным пребыванием. А то ведь эта козявка бегает, пищит что-то, работать мешает, любовью заниматься спокойно опять-таки не даёт. Только умоляю, Афелис, при эльфах вопрос про детей даже не поднимай. Знаешь, что тебе скажут?

Афелис, к сожалению, это знал:

— Опять про свою корректность любимую начнут басни рассказывать.

— Во-во. С остроухими нужно держать ухо востро! — толстяк весело подмигнул, довольный получившейся игрой слов. — Но ничего, как школу закончишь, я тебя в какую-нибудь гномью гильдию пристрою. А может, даже этим летом на полный рабочий день в помощники к знакомому в мастерскую отдам. Ты в классе единственный, кому эльфомарево ещё напрочь мозги не запудрило! Такие светлые головы нам нужны.

В отличие от остальных учителей школы для беженцев, толстый гном — все величали его не иначе как Даскалос Балинович — не спешил избавиться от учеников сразу по окончании лекции. Вместе с Афелисом они стояли у закрытых дверей школы, кутаясь в тёплые шубы. Как хорошо, что в тот злосчастный тяжеленный сундук, к которому были так неравнодушны стражи на границе Эльфланда, матушка, помимо прочего, утрамбовала дорогие меха.

— У нас на материке с кадрами ещё более-менее: эльфовидение добралось не до всех, много полуэльфов и беженцев. Есть из кого выбирать. А на островах, куда представителям якобы варварских рас путь заказан, днём с огнём нормальных работников не найдёшь! У них сейчас там любимое развлечение — качать права. То делать не хотим, это нас унижает, с гномами не сотрудничаем. Сколько ни плати представителям наших гильдий в столице, ни один закон пролоббировать толком не могут!

Афелис не очень понимал суть жалоб толстого гнома, поэтому задал лишь один вопрос, не дававший ему покоя с момента прибытия в империю эльфов:

— Почему никого, кроме чистокровных эльфов, не пускают на островную часть Эльфланда?

Было видно, что учитель хотел сказать нечто крайне язвительное, но всё же сдержался:

— Этот закон ведь не так давно приняли. Как раз тогда, когда гильдии гномьих беженцев стали составлять эльфам серьёзную конкуренцию. Конечно, формально там была притянута за уши какая-то иная причина, типа варвары окружающую среду на островах загрязняют. Ага, а эльфы должно быть лепестками роз срут?!

Гном покачал головой:

— Все, кто не смотрит эльфомарево, конечно, всё поняли. Свобода — она для своих. А для чужих есть закон. И законы эти могут меняться самым причудливым образом.