Страница 25 из 52
Ни малейшего смысла в происходящем Паломник не видел. Тела убитых пустышей потихоньку образовывали завалы, сквозь которые с трудом протискивались новые твари стикса. Так что возник резонный вопрос, а сможет ли транспорт, паркующийся в центре площади, преодолеть эти горы тел, после того, как команда зачистки решит закруглится.
Будь у каждого из пустышей в Споровых Мешках хотя бы по одному спорану, бойцы, устроившие это побоище, просто бы обогатились. Но пустыши на то и называются пустышами. У них еще даже Споровый Мешок толком не успел сформироваться. О каких споранах в этом случае может идти речь. Так что действо, устроенное, командой зачистки, выглядело не только кровавым, но и откровенно бессмысленным.
— И где тут профит, если только за счет одних патронов разориться можно? — пытался понять Паломник. — И причем тут иммунные, если ими в окрестностях и не пахнет?
При том, что он впервые столкнулся с командой людей, являющихся, судя по виду, далеко не новичками в Улье. Не считая, конечно, Бурого и Резака, И при том, что эти самые люди обещали всем иммунным защиту, ситуация ему откровенно не нравилась. И он подумывал о том, чтобы свернуть в сторону, тихонько объехать боковыми переулками Центральную площадь и податься на восточную окраину города. С тем чтобы покинуть его самостоятельно, до начала перезагрузки.
Подумывал, но не успел. Из арки старого четырехэтажного дома, сталинки, как принято было называть этот архитектурный стиль в городе, вышли два человека. Судя по укороченным автоматам, болтающимся на груди и ледорубам в руках, они имели прямое отношение к команде, буйствующей на площади.
— О еще один свежак, — радостно рыкнул тот который постарше. Лысый как колено. В руке он помимо ледоруба держал какой-то прибор, внешне напоминающий компас.
— Да гони ты его видишь же, что инвалид, — предложил напарник Лысого, мужчина средних лет, с бегающими глазками и физиономией, напоминающей крысиную. — На что не годный.
— Зато иммунный, — попытался возразит Лысый. — Прибор прямо зашкаливает.
— Ну и что, что иммунный. Да здесь каждый десятый свежак такой. Жирное место. Лучше девками симпатичным загрузимся, все же пользы больше. А этого доходягу, чтобы в норму привести, ведро живчика понадобится.
— Муры!!! — сообразил Паломник. — Те самые, которые, по словам крестного, у иммунных органы вырезают и продают их внешникам, на переработку. Похоже я недооценил творческий подход этой мрази. Представление на площади направлено на привлечение широкого внимания. А на дальних подступах действуют вот такие парочки и вылавливают иммунных. Этакая система фильтрации горожан.
— А ведь чувствовал, что здесь что-то не так. Надо было сразу в сторону свернуть, — мысленно обругал себя инвалид.
Он оглянулся с тем чтобы попытаться найти путь к побегу. Это движение не осталось без внимания муров. И прекратив обсуждение они угрожая автоматами заставили Паломника въехать в арку.
Перед его глазами открылся огромный двор огражденный четырьмя домами, такими же сталинками как и та, в арку которой въехал инвалид. Двор был практически пустым. Если не считать небольшой детской площадки посредине, пары автомобилей под окнами, нескольких лавочек, огромной тентованной фуры и толпу людей, тяжело груженных вещами, собранными в сумки, рюкзаки и даже чемоданы. Эту толпу охраняли пятеро муров с автоматами. Туда же Лысый направил и Паломника. Вскоре на рацию командира группы охранения пришел приказ. Который по громкой связи отчетливо расслышали все присутствующие.
— Четвертый, как у вас дела?
— Собрали человек пятьдесят. Грузить будет некуда.
— Заканчивайте. Всех лишних в расход. Скоро выдвигаемся.
К этому времени муры уже перестали демонстрировать учтивость по отношению к горожанам. Из толпы человек в пятьдесят, тех кто имел неосторожность откликнуться на призывы лже МЧС ников, муры стали по одному выдергивать свежаков, проверяя каждого с помощью прибора странного вида, чем-то напоминающего компас. В зависимости от того, насколько быстро вращалась стрелка, горожан либо заталкивали в кузов тентованной фуры, предварительно надев на руки наручники, либо уводили небольшими группами куда-то в соседний двор, откуда по прошествии небольшого времени раздавались выстрелы и испуганные, быстро утихающие крики.
— Так стало быть в расход его, — уточнил у своего напарника Лысый, показывая на Паломника.
— Вот еще, тратить на этого доходягу патроны. Просто гони. Сам сдохнет. А еще лучше я на нем свой скилл прокачаю. Я тут случайно у одного лоха в заначке черную жемчужину нашел. Теперь телекинез освоил, с гордостью похвастался лысому его напарник. После чего выполнил странный жест. Ладонями с широко растопыренными пальцами как будто бы толкнул Паломника, находясь при этом метрах в трех от инвалидной коляски. Коляска с сидящим на ней Паломником взлетела в воздух и пролетев метров десять с грохотом врезалась в стену той самой злополучной сталинки, обитателей которой сейчас расстреливали во дворе. Последнее, что услышал Паломник, прежде чем потерять сознание, были слова Лысого, преисполненные восхищения: «Ну ты братан, крутой!». А может надо этого инвалида пошерстить, вдруг у него в карманах что-то ценное?
— Ага, жемчужина завалялась, к тому же белая. Не смеши меня. Понятно же, что свежак. Такой и пустыша одолеть не сможет.
Глава четырнадцатая. Долгая дорога в стаб
Пришел в себя Паломник уже поздно вечером. И хотя солнца на небе Улья ему до сих пор так и не удалось рассмотреть, смена времени суток с соответствующем изменением освещенности здесь проходила с той же регулярностью, что и на Земле. Более того, глубоко ночью туманная, полупрозрачная пелена, застилающая небо и препятствующая возможности рассмотреть местное светило, как будто бы рассеивалась. Далеко не до конца, но все же временами появлялась шанс увидеть звездное небо во всей его красоте. В любом случае, ночная подсветка небосклона превращала непролазную темень в глубокие сумерки. Так что при определенных усилиях разглядеть контуры того же дерева можно было вполне, а вот полюбоваться листьями на нем не удавалось.
Судя по плотности звезд на небосводе, свет которых все же пробивался сквозь этот своеобразный оптический фильтр, а так же многочисленным спиралеобразным конструкциям, обрамляющим черные сгустки, в которых Паломник тут же заподозрил те самые Черные Дыры, к родному Млечному Пути, а возможно и к прежней Вселенной, все это не имело ни малейшего отношения. Впрочем на местную Симфонию Сфер Паломник за неделю, проведенную у озера в Великом Лесу, успел достаточно наглядеться, пребывая по ночам в праздности и размышлениях.
Сейчас же его гораздо больше беспокоила боль в ребрах, как бы не сломанных, потеки крови из разбитого лба, уже успевшие свернуться, но тем не менее затрудняющие обзор, да разбитые очки дополнительной реальности. Очки, которые не только позволяли ему прекрасно видеть ночью, но и обеспечивали управление сопряженными устройствами. Начиная от инвалидной коляски и заканчивая шокером-квадрокоптером.
На этом фоне большей неприятностью выглядел разве что слабый привкус кисляка, свидетельствующий о том, что перезагрузка, а вслед за ней и неизбежное прекращение бытия Паломника, грядет в лучшем случае через час, а то и быстрее. Впрочем, в данной ситуации, отсутствие возможности управлять инвалидной коляской и стремительно приближающееся обновление кластера был событиями равновеликими. Поскольку, даже будь у него фора в сутки, без своего транспортного средства инвалид все равно не смог бы покинуть обреченный город. Рассчитывать на то, что ему удастся воспользоваться одним из автомобилей, во множестве припаркованных под окнами домов, не приходилось. А ползти на руках, пусть даже и по пустынной асфальтированной дороге километров пятнадцать, до границы кластера, у него вряд ли получится.
Правда первый поток сознания, склонный к перфекционизму, тут же возразил, что пятнадцать километров — это к восточной границе города, а если попытаться вернуться в Великий Лес, то и пяти не наберется. Но тут же пристыжено замолчал, сообразив, что о нескольких часах форы и речи не идет, ощутив усиливающийся привкус кисляка во рту.