Альфа. Канатоходцы

— Роза, вызови лаборанта, пусть проводит, — через пять минут в комнате с мониторами появился мужчина средних лет, в светло-сером костюме сотрудника лаборатории. Принцесса не видела его раньше, но попасть в «Надежду-2» с «улицы» невозможно, служба безопасности работает на таком уровне, что Совету Федерации никогда не добраться до секретного центра Арвантеса.

— Добрый день, доктор. Меня зовут Майло, — он говорил безлико, ровно, двигался плавно, приглашая Елену.

«Как механизм», — подумала девушка, отправляясь следом за сопровождающим.

За минувшие сто с лишним лет, то, что начиналось как маленькая лаборатория, скрытая на семейной ферме Динари, превратилось в полноценный исследовательский комплекс. Скрытый под типичной для федерации фермой. Там выращивали мясной скот, который продавали Полисам за самую устойчивую валюту их мира — энергокристаллы. Наверху всё было скучно и предсказуемо, обыденно и правильно, но стоило спуститься в подвал, и начиналась страна чудес, разраставшаяся с каждым годом. Стоило немалого труда обеспечить жизнедеятельность трёхуровневого подземного комплекса. Роза стала бесценным источником информации, а инженеры-федеранты, воплощали в реальность то, что поколения назад шокировало людей. Роза следила за всем, не оставляя ни одной детали незамеченной через красновато блестящую линзу камеры наблюдения.

Небольшой лифт опустил своих пассажиров на нижний уровень, двери с тихим шелестом открылись, выпуская Елену и Майло в небольшой холл два на два метра.

— Подопытная устроила скандал, пришлось ввести седативное, — новость заставила девушку нахмуриться. Бурное, даже буйное поведение, оказалось неожиданным на этом этапе.

Причина появления в нелюбимой зоне Елены сидела на постели, установленной в просторной камере, и смотрела прямо на принцессу большими ярко-синими глазами. Коротко остриженные тёмно-рыжие волосы торчали во все стороны упругими завитками, смуглая, практически коричневая, кожа была серовато-зелёной, выдавая болезненное состояние девушки.

— Госпожа! Вы пришли! — голос дрожал, между тонких губ то и дело мелькали крупные желтоватые зубы.

— Фло, мне сообщили, что ты плохо себя вела, — мягко, ласково начала Елена. — Что произошло? Забыла, как согласилась участвовать в исследовании? — рыжеволосая поднялась с постели, аккуратно ступая, приблизилась к решётке, прижалась щекой к прочным прутьям, заглядывая Елене в глаза.

С такого расстояния стали видны крупные веснушки, усыпающие круглое лицо, щербинка между передними зубами и бледное пламя в глубине зрачков.

— Я не помню, госпожа. Я проснулась, а здесь вы стоите. Я так рада, — заражённая протянула руку с короткими ногтями. Коснулась ладони Елены. Взяла осторожно, словно боясь повредить. Елена еле сдержалась, чтобы не вырвать руку. Когда-то Фло была её личной горничной. Самой верной и надёжной. А потом, неожиданно для принцессы, вакцина в крови прекратила действие и тварь, притихшая внутри, подняла голову, побуждая несчастную творить такие вещи, от которых кровь в жилах стыла.

— Всё хорошо, Фло, не волнуйся. Я пришла успокоить тебя, — она отняла руку аккуратно, улыбнулась, погладила девушку по щеке, показывая, что всё и правда в порядке. — Тебе не нужно бояться.

Они обе знали, что это неправда. За пределами центра бывшую горничную ожидала смерть. Ежедневные инъекции препаратов помогали сохранять личность, но никто не гарантировал, что действие лекарств будет долгим.

— Госпожа, я больше не слышу голосов, вдруг лечение помогло? — Елена мысленно усмехнулась. Сколько заражённых на её памяти утверждали, будто исцелились? Пару десятков доктор Розенкройц могла вспомнить вот так, с ходу. Они все закончили одинаково, в современных, высокотехнологичных кремационных печах.

— Это прекрасная новость, Фло! Я очень рада! Проведём несколько тестов и отпустим тебя домой, — ложь легко давалась в этой ситуации. Для Елены Флоранс умерла несколько недель назад.

— Вы меня не отпустите, да? Убьёте и сожжёте в своих ужасных печах, — девушка отступила, руки её повисли плетьми, плечи опустились и только глаза яростно горели на смуглом лице.

— Ты утверждаешь, что голоса ушли, Фло. Тесты это подтвердят, и всё вернётся в норму, — улыбка успокаивала, принцесса лгала.

— Я вам верю, моя госпожа. Вы лучший человек в нашем мире, — подобострастие в голосе коробило. Елена всегда знала, что горничная боготворит хозяйку, но теперь это выглядело как насмешка, извращение, над некогда преданной любовью и дружбой.

Зону Ф принцесса покидала в смешанных чувствах. Но она, как и Айлин Динари, оказалась в тупике и не видела выхода. А значит, лучше постоять, созерцая стену, чем бродить, разыскивая указатель. Его может и не быть, но к такому выводу не стоит подходить сгоряча. Остыть, остановиться, посмотреть в пустоту и почувствовать направление. Так жили поколения Розенкройцев. Так жила Елена изо дня в день.

Арва стояла, чуть накренившись влево, нагруженная вещами Гейба. Мужчина отложил в сторону короткую лопатку, которой вырыл углубление в каменистой почве.

— Устал? — голос Иден полнился заботой настолько искренней, что на мгновение учёный даже поверил, забылся.

— Чуть-чуть, дорогая. Сегодняшней ночью стоит выспаться, иначе завтра я свалюсь с арвы.

— И убьёшь нас обоих. Это так романтично, не находишь?

— Иден, я не уверен, что скорости арвы хватит, чтобы ты убилась. Отделаешься ушибами, не более того.

Девушка хмыкнула, однако продолжать тему не стала, ей не хотелось нарваться на скучнейшую лекцию о скоростях, массах и прочих вещах, в которых Габриэль разбирался, а она нет.

— Тогда разводи огонь. Согреем ужин и спать, — убийца единым движением поднялась с лежака и направилась к транспорту. Гейб ей завидовал, тренированное тело леди Маар словно не испытывало неудобств от почти десятичасовой поездки верхом на летящей вдаль арве. У него же болели бёдра, затекла поясница и только спина чувствовала себя привычно в изогнутом положении.

Ночь наступила быстрее, чем он ожидал, в городах время суток менялось мягче за счёт энергокуполов. Они сидели перед костром, укрытым в небольшой ямке. На решётке стоял жестяной чайник, из широкого и короткого носика вырывались струйки сероватого пара.

— Не передумал?

— Ты надеешься, что я доставлю тебя в Мерсив и исчезну?

— Нет, на это не рассчитываю, сложный ты человек. В конце концов, помимо интересов постельных, у нас есть ещё общие дела. Но тебе может быть страшно встретиться владыкой.

— Нет. Пока я знаю, ради чего рискую своей жизнью, то не боюсь.

— Тогда ты полный дурак, Габриэль. Райз не ведает жалости, хоть и не обделён чувствами. Жестокость он оправдывает заботой о королевстве.

— А ты можешь доказать обратное? Поймаешь короля на лжи? — Гейб насмешливо вскинул бровь, Иден вздохнула.

— Не сейчас. Но обязательно докажу, — тонкие ладони обняли пузатую походную кружку, до краёв наполненную разогретым чаем из тепличных растений Федерации.

— Не заводись, дорогая.

И она согласилась. Вновь не стала спорить с мужчиной. Они легли спать, когда всё небо усеяли звёзды. Иден не рассматривала мерцающую сеть над головой. Свернулась клубочком, прижавшись спиной к груди Габриэля, и быстро уснула. Учёный тоже недолго смотрел на трепещущее в яме пламя костра, усталость взяла верх, и сознание погрузилось в мир грёз.

— Исследования вновь зашли в тупик? — Райз сидел на подоконнике, смотрел на пробуждающийся город и пил самогон. Неспешно смакуя, словно не оглушающий алкоголь, а приятнейший напиток. Елена поёжилась, вспомнив, как впервые попробовала ядрёное пойло, что гнал советник Маар в своём подвале.

— Я знаю, ты хотел других результатов, но мы не можем себе позволить ошибиться, брат. Время ещё терпит, а в лабораториях трудится десяток умников из крупнейших Полисов.

Они встретились за пару часов до рассвета, потому что король хотел знать подробности немедленно.

Елена зевала, убирая с глаз то и дело падающие из высокого пучка волосы. Тёмно-розовая пижама из мягкого синтетического материала отлично согревала в вечно холодной комнате Райза.