Сказка

Я запер дверь, спустился по ступенькам и посмотрел туда, где она сделала свои дела. За высокой травой ничего не было видно. Наведение порядка на заднем дворе было еще одним делом, которое кому-то придется делать, раз уж мистер Боудич не справляется с этим сам. «Ты и есть этот кто-то», — подумал я, возвращаясь к велосипеду. Так и было, но дело в том, что я тогда был очень занят. В дополнение к бейсболу я собирался попробовать себя в спектакле «Конец года: мюзикл для старшеклассников». Я уже представлял, как буду петь «Вырваться на свободу»[39] с Джиной Паскарелли, которая училась в старшем классе и была просто роскошной.

Рядом с моим велосипедом стояла женщина, закутанная в клетчатое пальто. Вроде бы ее звали миссис Рэгленд или, может быть, Рейган.

— Это ты вызвал «скорую»? — спросила она.

— Да, мэм, — сказал я.

— Насколько он плох? Боудич?

— Пока не знаю. Ногу он точно сломал.

— Что ж, ты сделал доброе дело на этот день[40]. А может, и на весь год. Он не очень хороший сосед, держится особняком, но я ничего против него не имею. Кроме разве что его дома, который торчит тут, как бельмо на глазу. Ты ведь сын Джорджа Рида, не так ли?

— Да, верно.

Она протянула руку:

— Алтея Ричленд.

— Рад познакомиться.

— А что насчет псины? Это жуткая собака, немецкая овчарка. Он обычно выгуливал ее рано утром или после наступления темноты. Если рядом будут дети, это вряд ли удержит ее, — она показала на покосившийся штакетник.

— Я позабочусь о ней.

— Это очень любезно с твоей стороны. Надеюсь, она тебя не укусит.

— Она уже довольно старая и совсем не злая.

— Ну, как знаешь, — сказала миссис Ричленд. — Но мой отец говорил: «Старая собака кусает вдвое сильнее». Репортер из местного еженедельника уже заходил ко мне и спрашивал, что случилось. Я думаю, они отслеживают звонки: полиция, пожарные, «скорая помощь» и все такое, — Она шмыгнула носом. — Он был примерно того же возраста, что и ты.

— Я это учту, — сказал я, не зная зачем. — Мне пора идти, миссис Ричленд. Я хочу навестить мистера Боудича перед школой.

Она усмехнулась.

— Если это «Аркадия», то там часы посещения начинаются не раньше девяти. Тебя ни за что не пустят так рано.

Однако меня пустили. То, что мне надо успеть на уроки и бейсбольную тренировку, не вполне убедило даму на стойке регистрации, но когда я сказал, что это я вызвал «скорую», она разрешила мне подняться.

— Палата 322. Лифты справа от вас.

На полпути по коридору третьего этажа медсестра спросила меня, не к Говарду Боудичу ли я иду. Я ответил утвердительно и спросил, как у него дела.

— Ему уже сделали одну операцию, но понадобится еще одна. Потом ему предстоит довольно долгий период восстановления и много физической терапии. Должно быть, это возьмет на себя Мелисса Уилкокс. У него сложный перелом ноги, и бедро тоже серьезно пострадало. Ему понадобится протезирование, иначе он проведет остаток жизни на ходунках или в инвалидном кресле, сколько бы терапии ему не пришлось проходить.

— Господи, — сказал я. — А он это знает?

— Врач, который делал операцию, сказал ему то, что ему нужно знать сейчас. Это ты вызвал «скорую»?»

— Да, мэм.

— Что ж, возможно, ты спас ему жизнь. Учитывая болевой шок и целый вечер на открытом воздухе…, — она покачала головой.

— На самом деле это собака. Я услышал вой его собаки.

— Так это собака звонила в 911?

Я признался, что это был я.

— Если ты хочешь его увидеть, то лучше поторопись. Я только что вколола ему обезболивающее, и он скоро уснет. Не считая сломанной ноги, у него серьезный недостаток веса — легкая добыча для остеопороза[41]. У тебя остается минут пятнадцать, пока он не заснет.

Нога мистера Боудича была поднята вверх и зажата в хитроумном приспособлении, которое выглядело как кадр из комедийного фильма 1930-х годов… только мистер Боудич не смеялся, и я тоже. Морщины на его лице казались еще глубже, чем прежде, а темные круги под глазами — еще темнее. Его волосы выглядели высохшими и тонкими, редкие рыжие пряди в них словно выцвели. Наверное, у него был сосед, но я никогда его не видел, потому что другая половина палаты 322 была все время задернута зеленой шторой. Увидев меня, мистер Боудич попытался приподняться в постели, что заставило его поморщиться и с легким хрипом выдохнуть.

— Привет. Напомни, как тебя зовут. Если ты мне и говорил, то я не помню. Учитывая обстоятельства, это простительно.

Я тоже не мог вспомнить, сказал ли ему свое имя, поэтому назвал его снова (или в первый раз), а потом спросил, как он себя чувствует.

— Крайне дерьмово. Посмотри на меня, и сам увидишь.

— Мне очень жаль.

— Не так жаль, как мне, — словно опомнившись, он постарался быть вежливым: — Спасибо, юный мистер Рид. Врачи говорят, что ты, возможно, спас мне жизнь. Сейчас кажется, что это не имеет большого значения, но, как якобы сказал Будда: «Все меняется». Иногда к лучшему, хотя, по моему опыту, это случается редко.

Я сказал ему — как и моему отцу, врачам «скорой» и миссис Ричленд, — что на самом деле его спасла собака. Если бы я не услышал ее вой, то просто проехал бы мимо на велосипеде.

— Как она? — спросил я.

— Отлично.

Я присел на стул у его кровати и показал ему фотографии Радар с ее обезьянкой. Он несколько раз переходил от одного фото к другому (мне пришлось показать ему, как это делается) и в это время выглядел не таким несчастным, но все равно больным. «Предстоит долгий период восстановления», — сказала медсестра. Как только он вернул телефон, его улыбка исчезла.

— Мне не сказали, как долго я пробуду в этом чертовом лазарете, но я не так глуп. Я знаю, что это займет немало времени. Думаю, пора подумать о том, чтобы усыпить ее. У нее была хорошая жизнь, но теперь ее лапы…

— Боже, не делайте этого! — сказал я с тревогой. — Я позабочусь о ней. Рад буду сделать это.

Он посмотрел на меня с выражением, которое впервые не было ни сердитым, ни усталым.

— Ты правда готов сделать это? Могу ли я доверить ее тебе?

— Да. У нее почти закончилась еда, но мой папа сегодня купит пакет с этим кормом «Ориджен». Я буду кормить ее в шесть утра и шесть вечера. Можете на меня рассчитывать.

Он потянулся ко мне, возможно, собираясь взять меня за руку или просто похлопать по ней. Я бы позволил это, но он быстро убрал руку.

— Это… очень мило с твоей стороны.

— Она мне нравится. И я ей тоже.

— Правда? Это хорошо. Она добрый старый друг, — его глаза заволокла пелена, голос стал хриплым. Что бы ни дала ему медсестра, это начинало действовать. — Она совсем не злая, но соседские дети до смерти ее пугались. Это мне тоже нравилось: большей частью это любопытные мелкие засранцы. Любопытные и шумные. И про грабителей можно было не думать — едва услышав Радар, они сбежали бы, роняя тапки. Но теперь она уже старая, — он вздохнул, потом закашлялся, что заставило его снова поморщиться. — И не только она.

— Я хорошо о ней позабочусь. Может, лучше забрать ее ко мне домой?

Его глаза немного прояснились, когда он обдумывал эту возможность.

— Она никогда не была в другом месте с тех пор, как я взял ее щенком. Только у меня дома… И во дворе…

— Миссис Ричленд сказала, что вы водили ее гулять.

— Та любопытная Варвара[42] через дорогу? Что ж, она права. Мы действительно ходили на прогулки — пока Радар могла гулять, не уставая. Теперь я бы побоялся уходить с ней на большое расстояние. Что, если я дойду с ней до Пайн-стрит, а она не сможет вернуться?

Он оглядел себя сверху вниз.

— Теперь я тоже не смогу вернуться. И дойти никуда не смогу.

39

Популярная песня из молодежного фильма «Классный мюзикл», вышедшего на экран в 2006 г.

40

Намек на скаутское правило — делать каждый день по одному доброму делу.

41

Остеопороз — хроническое заболевание, для которого характерно повышение хрупкости костей.

42

В оригинале nosy-parker — американское выражение неясного происхождения, означающее человека, сующего нос в чужие дела.