Предназначенная

— Боюсь, твоя семья не готова встретить гостью. Взгляни на них, любопытство и настороженность, — шепнула, не поднимая глаз. Если мать девочки до сих пор не появилась, не означает ли это, что Геран и Марахби пара? В моей прошлой жизни во многих странах такие отношения считаются нормой. Лёшка недолюбливал «не таких», дома мы нетрадиционные ценности не обсуждали. Понравилось бы мне, приведи муж постороннюю женщину в дом? Ответ прост и ясен — нет.

— Мы поговорим позже, Тайсэ. Расслабься, чувствуй себя как дома, тем более что на какое-то время это и правда твой дом. Геран, подготовь комнату для арем Черниговской.

Короткий поклон и раб ушёл, а карие глаза девочки вспыхнули неподдельным восторгом.

— Она будет учить меня, папа? — в отсутствие слуги, малышка немедленно забралась на колени врача, доверчиво заглядывая в лицо рогатого родителя.

— Увы, моё золотко, арем не умеет пользоваться своей силой. Скорее всего это ты примеришь роль наставницы, — они совершенно не походили друг на друга, но у меня не возникло и тени сомнения в огромной любви и доверии между этими двумя.

— Хорошо, с Гераном скучно, надеюсь теперь будет весело, — я мечтала о семье и детях. У судьбы странное чувство юмора. Но отказаться от единственной возможности защититься от притязаний ректора магической академии я оказалась не готова. Потому сидела на низком диванчике, пила прозрачный холодный напиток, по вкусу напоминающий смесь из сока дыни и груши, и слушала болтовню девочки, абсолютно не похожей на отца.

Глава 5

Глава 5

Не такой я себе представляла жизнь в доме полудемона. Но жаловаться оказалось не на что, Геран старательно игнорировал меня наедине и бесконечно кланялся в присутствии хозяина. Малышка Мейрав училась магии дома, а я поняла, что не хочу покидать отведённой мне комнаты. Просторной, с балконом, выходящим во внутренний дворик, со стороны улицы совершенно не заметный. Весь дом Марахби напоминал мне дворцы из сериалов про султанов. С низкими столиками, мягкими подушками и обилием разноцветного шёлка, в котором предпочитал дома ходить и мой новый друг.

— Тайсэ, Мейрав рассказала мне, что ты сегодня не спускалась, у тебя что-то болит? — он появился на закате, осторожно постучав в дверь. А я встрепенулась, осознав, что день пролетел, но найти в себе силы подняться с постели я не сумела. Дерзость, испытанная раньше, улетучилась. Осталась лишь бесконечная апатия, давившая на меня всё сильнее.

— Нет, Марахби, всё в порядке. Наверно это просто такая акклиматизация, — я выдавила улыбку, не рискуя признаваться, что всё чаще думаю о несправедливости жизни. Почему не умерла вместе с Лёшкой? Надо было остаться в квартире, никуда не бежать. Не просыпаться каждый день с осознанием потери, не затыкать рот мягкой подушкой, чтобы мой вой не покинул стен комнаты, ставшей прекрасным убежищем. В больнице я с нетерпением ждала возможности окунуться в обычную жизнь. Видимо что-то пошло не так, раз меня это больше не интересует.

Полудемон смотрел с недоверием, напомнив мне тем самым, что он в первую очередь врач. Не психиатр, конечно, но что я знаю о тонкостях местной медицины? Да ничего, собственно. Приблизился, осторожно взял за запястье. Пульс слушает? Пусть, мне не мешает, сердце бьётся независимо от желания Таисии Черниговской.

— Та-а-к, что-то мне это не нравится, — вздохнул рогатый, бесцеремонно обхватив моё лицо тонкими пальцами. Крутил в разные стороны, заглядывал в глаза, в рот, в уши.

— Марахби, ты меня продать решил? Зачем зубы смотришь? — апатия отступила, сменившись раздражением.

— Да кто тебя купит, ты ведь арем, если только за долги, а за тобой их вроде не числится пока что. Собирайся! Пойдём, прогуляемся.

И вышел, оставив меня посреди комнаты одну, растерянную и в ночной шёлковой рубахе до пяток.

Идти никуда не хотелось. За пять дней, проведённых у Шо, я редко выбиралась дальше кухни, в которой молчаливый Геран кормил меня, а Мейрав делилась историями из учебных будней. Но туда можно прийти в халате, растрёпанной и, будем честны, не всегда умытой. А сейчас придётся сделать усилие. Зайти в уборную, позволить рубашке упасть к ногам, Геран уберёт, толкнуть тело в угол, выложенный узорной плиткой. Нажать на камень на стене в центре чёрного круга. Зажмуриться, пока сверху льются потоки воды, смывают безо всякого мыла пот и усталость. Закутаться в пушистое полотенце и удержаться от соблазна забраться обратно под одеяло, уснуть. Марахби при мне ещё ни разу не выходил из себя, но Мейрив на днях рассказывала, как разозлил хозяина Геран. Не представляю спокойного, уравновешенного Шо с плетью в руках. Видеть воочию не желаю точно.

Моя одежда висела на стене, на специальных вешалках. Не одно платье, десяток. Как объяснил Геран, принёсший всё это богатство вчера: «Ирнэ не может выглядеть как оборванка». Наверно, я бы обиделась, но мне было всё равно. И сейчас страдать над выбором не стала. Сняла первое, что подвернулась под руку. Оказалось приталенное в пол. Мягкое из незнакомого мне материала. С коротким рукавом до локтя и серебряными вышитыми розами по серому же подолу.

— Позвольте помочь, арем, — Геран стуком в дверь не утрудился. Или я не слышала просто? Задумалась, пытаясь представить, понравилось бы Лёшке это платье? Он предпочитал, чтобы я не носила вызывающих вещей.

— Нет, — рыжий демон пугал и смущал. К присутствию рядом высоких, поджарых, мускулистых мужчин я не стремилась. — А вы можете надевать рубашку, когда заходите? — я не могла настаивать на его полном одевании, но в моей комнате же я хозяйка? Или нет?

— Как прикажете, — скрежетнул зубами демон, а я невольно отступила. Зачем? Вот оторвёт мне голову и вся эта грызущая изнутри боль пройдёт наконец.

— Спасибо, ирнэ Геран, — я всё ещё не понимала какую помощь он предложил, пока не оказалась как кукла развёрнута спиной к опасному мужчине. За плечо когтистой рукой. И к боли душевной добавилась вспышка физической.

— Хозяин велел, — пояснил он сквозь стиснутые от злости зубы. Однако они с Марахби точно пара, вот рыжий и бесится, ревнует.

— Оторвать мне руку? — вырывалось помимо воли, когда пальцы этого наглеца погрузились в мои волосы, сплетая их в косу, закалывая шпильками.

— Накидку не забудьте, снаружи осень, — чёрный коготь ткнул в шерстяной плащ с капюшоном. — Чулки в коробке, ботинки в соседней, — и демон ушёл, будто его сюда звал кто. Я не дурочка, чтобы выходить на улицу босиком.

Внизу было тихо, Марахби сидел на диванчике, ожидая меня, а малышка Мейрив устроилась у ног отца, что-то тихо ему рассказывая. Он остановил дочь, шепнул ей на ухо слова, от которых на белом личике расцвела улыбка и поднялся, жестом приглашая за собой.

Шли по тихой улочке, молча, что меня полностью устраивало, не хотелось нотаций от врача.

— Присядь, Тайсэ, — мы как-то совершенно для меня незаметно добрались до реки, пересекавшей город. Возле лёгкого, ажурного моста, теснились деревья с широкими листьями и раскидистыми ветвями, в тени которых притаились резные лавочки. Я послушно села, не спеша начинать беседу. Зачем-то он меня сюда привёл, пусть сам объяснит.

Молчание затягивалось, Марахби продолжал стоять передо мной, вызывая некоторый дискомфорт. Захотелось заёрзать и спрятаться от пронзительного взгляда.

— Арлин Шо, зачем мы здесь? — я не хотела знать ответ, но кого это волнует.

— Скажи, ты хочешь умереть? Я исцелил тело, потратив много времени и сил, но чем дольше наблюдаю, тем больше склоняюсь к мысли, что стоило позволить твоей душе покинуть земную оболочку и раствориться в пустоте.

Из его уст моё желание выглядело ужасным, уродливым, отталкивающим. И я вздрогнула, понимая, что он прав. День за днём я балансировала на грани между равнодушием и отчаянным желанием оборвать собственные страдания. Так, словно Лёшка забрал часть меня. Но ведь неправда! Не может такого быть.

— Я не хочу чувствовать боль. Но мне больно, Марахби. Я просыпаюсь и засыпаю с памятью о потере, которая терзает сердце. И совсем нет желания открывать глаза, шевелиться, дышать.