Страница 9 из 11
Благородные черты остались теми же самыми, и почти ничего не изменилось. Только ироническая складка в углу губ превратилась в глубокий шрам, и растерянная Силь отметила еще несколько шрамов помельче. Теперь она видела перед собой не красавца, изнеженного аристократа, а опытного мужчину, побывавшего в каких-то передрягах. Ей безумно захотелось узнать, как изменился бы его взгляд, если бы можно было днем посмотреть на Феликса без прикрас, но это, к сожалению, было недоступно. Сгорая от стыда, Силь вернула иллюзию на прежнее место.
Так, значит, по своей инициативе или по просьбе Феликса, эту косметическую маску создала и поддерживает мама. Что это, тщеславие Феликса? Может, нежелание отвечать на нетактичные вопросы, которых он, вероятно, уже наелся? Может, это их общее решение, принятое ради Даины – девочки, как выразилась мама, столь же красивой, как и ее отец…
– Силь, а ты что тут делаешь?
Легка на помине. Обеспечивая домочадцам крепкий сон, Силь не забыла накинуть полминутки заклятия на беспокойную Оксу, а вот малышку упустила из виду. Та вновь стояла на холодном полу босиком, и ее волосы, пусть пока и не волшебные, будто светились в темноте.
– Ты куда ночью? – строго сказала Силь.
– Я к маме, – насупилась Даина. – Мне страшный сон приснился.
– Тс-с, мама спит, видишь. Пойдем, я тебя уложу и посижу с тобой. Не мешай маме с папой отдыхать, ладно?
– А ты что тут делаешь? Мне иногда как кошмар приснится, я иду и залезаю спать между мамой и папой. Там тепло и не страшно. А ты тоже хотела туда залезть спать? Тебе тоже приснилось что-то страшное?
– Тс-с!
Мама всхлипнула во сне, и Феликс, не просыпаясь, повернулся, чтобы ее обнять. Его рука легла ей на бедро – привычно, словно они спали в такой позе все ночи напролет. Силь на мгновение перестала дышать. Хлопнула пальцами, уничтожая светлячок, взяла Даину на руки и тихо вышла за дверь. Долго-долго выдыхала, распуская плетение заклятия.
– Я не могу залезать между мамой и папой, – призналась она потом, – потому что это не мой папа.
– А, ну да, – согласилась девочка. – А где твой папа?
Эта тема казалась несколько безопаснее разговора о том, что Силь делала ночью в спальне мамы и отчима.
– Я его даже никогда не видела, – поделилась она, раздумывая, как бы лучше обеспечить завтра молчание Даины: очень не хотелось, чтобы кто-то узнал, как старшая падчерица ходила ночью смотреть на спящего Феликса. Бр-р, даже мороз по коже.
– Ты переживала? – спросила умница Даина.
Переживала ли она? Мама успела так настроить их с Оксой против мужчин, что она, пожалуй, и не жалела, что в ее жизни не было отца. Он бы туда просто не вписался. Силь гордилась тем, что помогает маме, которой не на кого больше опереться, кроме как на дочь. Как объяснить это Даине – да и стоит ли?
– Наверное, – рассеянно сказала Силь. – Залезай давай в кроватку, я посижу рядом.
– Это из-за луны такой сон пришел, страшный. Когда она такая яркая, она только мешает. Не люблю луну.
– Глупости. Все ведьмы любят луну. – Силь наконец приняла решение и собиралась с силами, так что обратиться к этому бледному лику сейчас было вполне логично. – Смотри, какая она красавица!
– Папа говорил, на той стороне луны… мы не знаем что. Мы никогда не видим ту сторону луны.
– Папа говорил правильно. А зачем нам ее видеть? Нам что, не хватает этой? Ты только посмотри, какая она сегодня белая, даже темных пятен нет. Может, она из золота?
Силь подмигнула Даине и, незаметно поймав губами пару капель лунного света, впечатала поцелуй малышке в лоб, стирая краткое воспоминание о том, как та застала сестру в комнате родителей.
– Что именно тебя так напугало? Хочешь рассказать?
– Я… не помню, – сонно пробормотала Даина.
– Вот и хорошо. Значит, уже не боишься. Может, тебе луна помогла это забыть.
– Посидишь со мной немножко? А то Окса спит, не добудишься. И куклу дай.
– Хорошо. Спи. Не болтай.
Силь уже не стояла на ногах. Она с удовольствием опустилась на край кровати, нашла на полу тряпичную куклу и подала сестричке, а сама закрыла глаза и позволила лунному свету омывать кожу. Досада и жалящие, как кислота, подозрения в отношении Феликса сменились стыдом и чувством вины. Разумеется, он имеет полное право применять маскировку – тем более что это, возможно, и не его выбор, а мамино решение. Неизменно язвительное выражение его лица вполне может объясняться рубцами.
Наверное, ее до сих пор вела – пора признать прямо – ревность. Силь всегда была маминой помощницей, старшей дочкой, надежным плечом. Мама неизменно говорила, что во всем может на нее положиться. И до рождения Оксы, и после Силь тянула на себе все: вначале гостиницу, потом еще и крошечную сестру, как назло, очень крикливую и капризную, вникала в денежные дела, старалась наладить отношения с людьми, не слишком доброжелательно настроенными к ведьмам, и никогда не спорила, когда маме попадала шлея под хвост и она решалась бросить насиженное место и переехать к черту на кулички. А когда Силь уехала учиться – не так уж и надолго, – тут все устроилось без нее. Все прекрасно обходятся без незаменимой Силь, а она-то переживала. Как это глупо, какое недостойное чувство, будто она подросток, а не двадцатитрехлетняя девушка, получившая профессиональное, между прочим, образование, а значит, дипломированный специалист! Она будет вести себя как должно и с Феликсом будет поддерживать вежливый нейтралитет. А может быть, они в конце концов даже подружатся. Это Окса сейчас подросток и ерепенится, Силь такое не к лицу. Неужели она не может просто порадоваться за маму, которая наконец нашла свое женское счастье?
И если уж быть откровенной до конца, еще она завидует Даине – малышке, которая без сомнений бежит к маме и папе, когда ее испугает какой-нибудь сон. Хорошо, должно быть, когда наверняка знаешь, где тебя всегда примут, укутают в одеяло, погладят по голове и защитят от любого чудовища. Должно быть, хорошо.
Часть 2
Глава 11
Настало воскресенье, и наутро, после завтрака, все разбрелись кто куда. Мама озаботилась тем, что у Оксы нет практически ничего, что было бы необходимо для школы, а тем более – для пансиона. Она прихватила среднюю дочь и отчалила в долгое странствие по магазинам. Феликс для разнообразия решил пообщаться со своей малышкой, а Силь оказалась предоставлена сама себе.
Она проведала своего пациента, который уже чувствовал себя совершенно здоровым и порывался встать с кровати. Осмотрев старичка, Силь отговорила его от преждевременных подвигов. Хотя рассеченная кожа уже подзажила, растяжение требовало покоя, тем более что пострадавший был не первой молодости. Силь снова влила в него немного жизненной энергии, с удовлетворением отметив, что ее собственный запас стал восстанавливаться. Тео прав, невольно подумала она, так расклеиваться недопустимо. Ну ничего, она уже разобрала вещи с дороги и повесила на шею талисман из лунного камня. В полнолуние тот был особенно полезен.
– Спасибо за помощь, хозяюшка, – обратился к ней пациент, поймав ее за руку. – Буду поступать, как скажете. Вот только… у меня тут книжка была ценная, а сейчас я ее не вижу.
– Пропала? – удивилась Силь. – Нет, такого у нас не бывает. Вы ее, наверное, оставили в саквояже или в чемодане, а может, переложили в шкаф. Вот у вас тут три книжки на тумбочке, среди них нет?
– Нет, эти я уже просмотрел.
– Подать вам саквояж? Нет? Значит, найдется, когда начнете вставать. У нас тут особая система, в номера никто посторонний не заходит, а горничные ничего не выносят из номеров, кроме мусора. Если не хотите, чтобы кто-то рылся у вас в багаже, придется немного подождать. Я уверена, что исчезнуть у нас ничего не могло, только не в нашей гостинице!
Дав наставления горничным, Силь наконец решила выбраться из дома и осмотреться. Она надела накидку и легкие перчатки (кстати, надо бы утеплиться) и с радостью вышла на свежий воздух. Шел легкий снежок. Вдалеке поблескивали купола храмов и шпили. Город охотно заворачивался в пушистую шаль, пряча грязь и слякоть.