Страница 10 из 17
– Говорю же, эхо красиво поет, а ветер эту песню далеко разносит, – улыбнулся аука так, будто собирался съесть Руслану.
– Ты пришел, чтобы мне помочь?
– Помочь, – фыркнул дух и, прикрыв ониксовые глаза, покачал лохматой головой. – Заключить сделку! Услуга за услугу.
Ну да. Как Руслана могла быть так наивна? Моймир не раз говорил, что лишь сделкой или обманом можно добиться от духов чего-либо.
– Ты хочешь подсказать, куда пошел Войко? Он не к конюшне направился?
Аука вздернул нос, и глаза его заговорщически блеснули. Он не сказал ни слова, но Руслана и так догадалась: сначала сделка, все остальное – потом.
Она снова выглянула из-за дерева. Моймир был совсем уж близко. Еще чуть-чуть, и он услышит разговор Русланы и ауки. Отцу не понравится, что она связалась с духом… Моймир всегда говорил, что они хуже бесов. Отец прогонит ауку, а вместе с ним, возможно, избавится и от следа Войко.
– Будет тебе сделка! Только помоги отца обхитрить. Подскажи ему неверную дорогу, чтобы меня сейчас не нашел.
Аука хитро потер ладони. Затем встал на цыпочки, ухватился за кончик пальца Русланы в подобии рукопожатия. Вот и скрепили сделку, а Руслана даже и понять ничего не успела!..
– Ау! Ау! – голосом Русланы закричал дух, и кожа покрылась холодными мурашками. – Отец! Я здесь!
Аука стоял перед Русланой, кричал, прижав ладони ко рту, что был не больше шляпки маленького опенка, а звук исходил будто вовсе не от него. Он лился из противоположной стороны. Оттуда, откуда Руслана пришла.
Присев на корточки, чтобы слиться с тенью, Руслана следила за отцом. Услышав поддельный голос дочери, он остановился всего на миг, а потом с новыми силами бросился в обратную сторону. Когда он совсем растворился в тенях улицы, бегущей в центр Хрусталя, Руслана осела на снег и выдохнула с облегчением напополам со стыдом.
– Готово, – аука отряхнул руки так, будто только что перетаскал гору мешков с пшеном. – За твоей услугой вернусь, когда настанет время.
– Что? Погоди!
Руслана вскочила на ноги, ухватившись за ствол яблони. Та совсем чуть-чуть качнулась, но с веток густым серебряным звездопадом полетел снег. В нем-то аука и растворился, как дым в небе.
– А как же Войко? Куда он пошел? Ты говорил, что расскажешь! Услуга за услугу! – выкрикнула Руслана в ночь, уже не боясь, что отец услышит. Моймир, обманутый аукой, ушел.
Руслана осталась наедине со своей глупостью.
«Услуга за услугу», – повторила она мысленно и горько усмехнулась. Она использовала свой шанс на помощь духа, когда попросила прогнать отца. И даже не эта ошибка – самое страшное. Хуже всего, что аука не потребовал плату сразу.
Пронырливому духу не захотелось ни пирогов, ни цукатов. А туманное «когда настанет время» не успокаивало встревоженное сердце. Что потребует аука за лживую сделку?
«Не лживую, – поправила себя Руслана. – Это я сглупила, попросила, не подумав. А платить все равно придется».
Про сорванные сделки с духами и чародеями Руслана была наслышана. Жуткие рассказы о том, как провинившихся утаскивали в лес или проклинали так, что смерть казалась лучшим исходом, она, как и многие, впитала с молоком матери.
Духов и колдунов остерегались. Многие из них хоть и жили бок о бок с людьми, но всегда воспринимались как гости из другого мира, опасного и пугающего. Гневать их так же чревато, как и доверять им.
Духи часто прячутся, но они есть в каждой избе, в запруде, на сеновале, в полях и даже в печном пламени. Они живут своей жизнью, а люди – своей, однако не забывая задабривать незаметных соседей. Домовые помогают понравившимся хозяйкам или пакостят грубым и злым. Болотяники заводят рыбу в сети или дырявят их, кудельницы охраняют рожь в полях и прогоняют от посевов детей, мокоши ночами прядут оставленные кудели…
Привыкнув к людям так же, как те привыкли к домашним духам, они давно перестали усложнять соседям жизнь. Лишь разгневанные или раззадоренные человеческими ошибками и слабостями, они могут навредить. Так полудницы насылают головные боли на тех, кто работает в жгучий полдень, а анчутки зло шутят над каждым, кто по неосторожности призы- вает их.
Но духи, живущие вдали от человека, – другие. Они чаще показываются людям. Они хитрее, злее. И почти всегда голодны.
Зябко поежившись, Руслана продолжила свой путь. Отец ушел, аука исчез, а Войко сам ни за что не вернется.
Руслана помнила, что Войко говорил о конюшне у мельницы. Он предлагал взять лошадей там и бежать вместе. И пусть «вместе» растворилось, как снежинки на ладони, Руслана надеялась, что хотя бы в чем-то Войко ей не лгал.
Идти до мельницы было еще далеко, хоть отсюда уже и виднелся подступивший к границе Хрусталя лес. Даже если Руслана будет бежать без остановок, до конюшни доберется тогда же, когда луна достигнет высочайшей точки небосклона.
Она на ходу посмотрела на свои покрасневшие руки, на промокшие до нитки сапоги на каблучках. Такая обувь предназначалась украшать, но никак не греть. Из-под распахнутого кафтана виднелся подол поневы, блестящий от налипших на бело-красную ткань снежинок.
Нет, Руслана не доберется до конюшни даже к утру. Она устала и продрогла. На своих двоих она дойдет лишь до простуды, от которой надолго сляжет… Нужно согреться. Может, найти, во что переодеться. Или хотя бы перевести дух.
Руслана огляделась. Вокруг были лишь избы, что неприветливо смотрели на нее черными пустыми окнами. Проситься погреться ни в одну из них она не желала. В воспоминаниях еще слишком отчетливо звучал полный презрения шепот, сотканный из множества голосов: «Лесная девка».
Она передернула плечами, точно стряхивая с себя обвинения. Если будет мяться и топтаться на месте, то так и останется в глазах горожан ведьмой и помощницей Борового!
Уже было шагнув в сторону одного из приземистых домов, Руслана обернулась, пряча лицо от ветра. Взгляд притянула остроконечная крыша деревянной башни, выглядывавшая из-за верхушек невысоких елей. Ее пик тянулся к звездам, точно силясь коснуться одной из них. На сторожевой вышке, казалось, никого не было, но по нижнему краю крыши-шатра гуляли тени.
«Там есть огонь!» – мысль толкнула в сторону башни, и Руслана уверенно последовала за ней.
Вынырнув из сугроба, в котором тонули ели, она оказалась у перекрестка. Дороги были заметены, но не так сильно, как в центре Хрусталя, откуда Руслана и пришла. Идти стало легче, и Руслана быстро добралась до массивных дверей бревенчатой пристройки. Когда девушка толкнула их, в лицо дыхнули тепло и терпкий запах сена и овса.
Конюшня!? Да еще и людей не видно…
Руслана юркнула за дверь, прижалась к ней спиной и оценивающе посмотрела на коня, который из своего стойла так же пристально глядел на Руслану. Тепло укутало, точно шаль. Окоченевшие руки закололо от разогревшейся в предвкушении крови.
– Здравствуй, – Руслана неуверенно шагнула к коню. Тот дернул ухом и чуть качнул головой, будто говоря: «Я тебя слушаю. Чего хотела?»
Руслана приблизилась еще на шаг и медленно подняла руку. Она не знала, чего ожидать от незнакомого животного. Вдруг конь с характером и не позволит себя даже тронуть? На такой случай, будто специально для Русланы, в стойле у противоположной стены была еще кобыла. Та, похоже, дремала, опустив голову.
– Прокатимся до мельницы? – еще шаг. Кончики дрожащих пальцев почти коснулись блестящей в свете пламенников темной шерсти над носом коня.
Конь фыркнул и отвернулся, точно спрятался от Русланы за черной гривой.
– Ну нет у меня для тебя угощения, чего злиться-то сразу?
Но конь уже потерял всякий интерес к гостье, что явилась с пустыми руками. Он с большим интересом топтал сено, всем видом демонстрируя обиду.
Руслана хмыкнула, сдула с лица темную прядь и уперла кулаки в бока. По-хорошему не получилось. Будем по-плохому. Чудо, что Руслана заметила сторожевую башню, и еще большее везение, что здесь оказались лошади. Уходить сейчас, ничего не получив, нельзя – промокшая, продрогшая Руслана сама Войко ни за что не найдет в таком состоянии. Искать хозяев этих коней, чтобы попросить на вечер кобылу, – тоже пустое. Никто в здравом уме не одолжит коня незнакомке, которую к тому же кличут ведьмой. А посему и спрашивать нет смысла.