Учитель

Вернулся к столику, хлебнул виски. На экране загорелось «Полина». Взял шар. Конечно я мог кинуть косо, но это было бы не честно. Катнул. Бамс!!! Страйк! Жестко, мадемуазель! Ещё хлебнул. Автомат поставил кегли. Вновь запустил ядро. Бамс!!! Опять страйк! Да мать моя женщина. У «Полины» два страйка. 20 из 20! Я лузер! Так не честно! Следующий был я. ну ладно, сейчас всё получиться. Катнул. Уёёё, шар странно скосил и снёс одну кеглю с самого края. Я смотрел не веря своим глазам. Это что получается? Автомат снёс предыдущие кегли и поставил заново. Катнул шар. 8 из 10. Да ё ма ё! Хлебнул ещё из бокала. «Полина» горело на экране табло вверху над дорожкой. Взял шар, катнул. Бамс! Страйк! Даже не смешно! Зло посмотрел на таблоид. Да ты издеваешься что ли?! Дождался новых кегль. Опять катнул шар. 9 из 10. Блин, ну хоть не страйк. Решил перегруппироваться, а то так дела не делаются. Сходил взял ещё бокальчик с виски. Сделал глоток и спиртное встало в горле, чуть не подавился. На меня смотрела Полина. Не сестра. Литвинова. Вот это косорез! В её руках был бокал с каким-то коктейлем. Соломинка, и долька апельсина. Ухмыляясь смотрела на меня. Потом перевела взгляд на монитор. Посмотрела и опять взглянула мне в глаза. Вот это палево!!!

— Привет, Макс!

— Привет. Хотя мы сегодня виделись. Утром в школе. Не припоминаешь?

Она кивнула: — Припоминаю. Но согласись, Макс, что с хорошим человеком можно и несколько раз поздороваться.

— Это я хороший?

— Как учитель, да.

— А не как учитель?

— А не как учитель — сволочь и мерзавец.

— Ну слава тебе господи, а то я уже испугался. — Я нагло ухмыльнулся, выразительно оглядел мамзель. На неё было платье до колен. Спина открыта. На плечах бретельки. Платье облегало её фигуру. Особенно бедра. Оглядывая её, я плотоядно облизнулся. Потом сделал глоток из бокала. — Литвинова, а ты что, фейс-контроль прошла? Вообще то детям до 18 в такие заведения можно только с родителями, а после 21.00 часа даже с ними не рекомендуется. Ибо пора баиньки.

Я видел, как улыбка сначала исчезла с её лица. Она даже губы поджала. Но потом опять улыбнулась.

— Представляешь, Макс, фейс-контроль прошла.

— Плохо, надо в роспотребнадзор жалобу накатать.

— Накатай. — Она в наглую села за мой столик. — Что это у тебя за пойло?

— Куда руки тянешь? 18 есть? Нет? Вот когда будет, тогда приходи, налью.

— Да мне и даром твоё пойло не надо. У меня коктейль есть. — Она демонстративно пососала с чувством соломинку, вернее коктейль через соломинку. — С кем играешь, Максик? О! С Полиной. А где Полина?

— Где-то здесь. Пошла носик попудрить.

Полина кивнула.

— Ну да, конечно, носик, заодно пописать.

— Об этой подробности она мне не говорила.

— Макс, я смотрю Полина тебя делает, как последнего лошару?

Я рассмеялся. Она, глядя на меня, тоже.

— Есть такая фигня. Но ведь ещё не вечер, да, красотка?

Я встал, как раз был мой ход. Взял шар. Посмотрел на кегли. Катнул. 3 из 10. Похоже сегодня не мой день. Литвинова позади меня рассмеялась.

— Макс, у тебя от твоего пойла, похоже, глаза в кучу собрались. Ай-яй-яй. Мазила! Не дай бог такого мужа!

Я слушал её, стоя к ней спиной. Но при последних словах, ухмылка сползла с моей физиономии. Повернулся.

— Это почему не дай бог, такого мужа?

— Сам догадаешься?

— Нет. Тупой я.

— Так промажет. Как с таким детей делать?

Бл..ь. Это я то в этом деле мазила??? Я на неё вытаращился. Она, глядя на меня, засмеялась, даже голову запрокинула, так ей весело было.

— А тебе не рано, детка, о детях думать? А заодно о муже?

— Биологически я вполне способна родить. Можешь не беспокоится. В этом плане я здорова. Но ты прав. О детях мне рано ещё думать. Мне в институт поступить нужно, окончить его. А вот начсёт мужа, умная женщина должна заранее об этом позаботиться.

— Что, свою жизнь уже распланировала, вплоть до пенсии?

— Всю жизнь нет. Это было бы глупо. Но на ближайшие 10 лет я что-то вроде плана для себя составила. А по сему… Где твоя Полина?

— Понятия не имею. Может снялась какому-нибудь кренделю и сейчас мчится с ним на оленях в северную страну.

— Вот и хорошо. Тогда я за неё сыграю. Надеюсь, Макс, ты не против? Вот и хорошо!

— Ну ты и наглая, Литвинова Полина.

— Что, не согласен? А может ты испугался малолетки?

— Не бери меня на слабо. Не испугался.

— Тогда сыграем? — Я кивнул. Ладно чёрт с тобой. — Вот только вопрос, Макс. На что играем?

— Не понял? Ты на что-то играешь что ли? На деньги я играть с тобой не буду.

— Что Макс, денег нет? Мало платят? Я тебе могу ссудить. — Она открыла свою сумочку дамскую, кстати не хилую такую, явно не с китайской барахолки и достала оттуда несколько пятитысячных купюр. Меня сразу задавила жаба.

— Не в этом дело, Полина. Играть с несовершеннолетними, да ещё со своими учениками на деньги, я ещё с головой дружу. Не пытайся меня подставить.

— А кто сказал, что на деньги? Нет, не на деньги. Ставка такая, если я выиграю, то ты всем нам, Литвиновым, ставишь пятёрки до конца года и выводишь нам всем итоговые оценки — ОТЛИЧНО за год. И я получаю свою медаль.

— А если проиграешь?

— А если проиграю, то выполню любое твоё желание. Без подставы. Всё по честному. Но надеюсь твоё желание будет адекватным и реально выполнимым?!

— Я согласен.

— Какая твоя ставка? Желание?

— Да. Какое?

— А вот об этом, солнышко моё, я тебе потом скажу! — Ухмыльнулся, глядя её в потрясающе синие глаза. Полина даже улыбаться перестала. — Но, счёт надо обнулить.

— Конечно. Это без проблем. — Полина встала и сходила к мадам за пультом. Что-то сказала ей и счёт обнулился. Она вернулась. На табло горело моё имя «Макс».

— Твой ход, учитель! — Проговорила мадемуазель и села в кресло возле столика. Стала потягивать коктейль. Ну-ну. — Да, Макс. Четыре страйка подряд, это автоматом выигрыш, несмотря на счёт. — Я усмехнулся. Но поворачиваться к ней не стал. Смотрел на кегли. Показал, что всё о кей! Взял шар. Игра началась…

Глава 7

Такие вот дела, братцы-кролики…

Стоял, примеривался, но бросать не стал. Повернулся к Полине. Она сидела в кресле рядом со столиком, положив ногу на ногу. Край подола платья, чуть спустился по ноге вниз. Выглядело довольно провокационно, но в пределах нормы. Полина с наслаждением сосала через соломинку коктейль и смотрела на меня. У меня же на физиономии появилась ухмылка. Она перестала сосать коктейль. Взглядом, молча спросила:

— Что???

— Полин, скажи, ты здесь как, одна или с кагалом семейным? Что-то я братву не вижу?!

Девчонка выпустила изо рта соломинку.

— Пока одна, остальные сейчас подойдут. Это всё? — Я продолжал на неё смотреть и ухмыляться. — Что? — Она явно не понимала. Я скользнул взглядом по её ногам. Ухмылка стала ещё больше.

— Поль, скажи, на тебе сейчас чулки или колготки? А то что-то до боли знакомое.

Некоторое время она смотрела на меня и молчала. Потом тоже усмехнулась.

— Хочешь посмотреть?

— Нет. — Мелкая явно не ожидала такого ответа. — Почему? — Я тихо засмеялся. — Что ты ржёшь, Макс?

— Извини, Поль. Можно я не буду отвечать? — А самого разбирал смех. Она вскочила. Оглядела подол платья, свои ноги. Недоумённо посмотрела на меня.

— Нет уж, отвечай, мерзавец.

— Ну хорошо… Вдруг когда стану смотреть, увижу там детский памперс. Не красиво может получиться. — Это был толстый намёк на тонкие обстоятельства о её несовершеннолетии. — И куда только ваши родители смотрят, Литвинова?

Полина покраснела, как помидор. Я кивнул.

— Ну ладно, у нас же сделка с тобой. — Подошёл к столику, хлебнул из своего бокала. Вернулся на дорожку. Шар я продолжал держать в руках. Посмотрел на кегли, катнул с силой. Бамс — попал в центр. Кегли разлетелись… Но одна, сЦука, осталась. — Вот же, мать его!

Вернулся к столику. Полина смотрела на меня презрительно.