В поисках солнца

…не прошло и двух дней, как неожиданно выяснилось, что на корабле есть десятки поводов куда-то сбегать. Что-то принести, кому-то что-то передать, что-то проверить… Наёмники и команда быстро уяснили, что шустрый безотказный паренёк только рад угодить, и стали гонять его почём зря.

Дерек, к слову, почувствовал себя если не счастливым, то, во всяком случае, довольным. Привычная беготня избавила его от разъедающей тревоги; он снова чувствовал себя при деле, нужным и значимым. Вернулась его фирменная лёгкость, яркая улыбка и постоянные шуточки — всё это в совокупности привело к тому, что за пару недель все привыкли обращаться с ним по-свойски, и он почувствовал себя принятым.

— Нда, — только и прокомментировал сложившуюся ситуацию Этрэн, которому приставленный к Дереку офицер доложил о своих наблюдениях.

Стоя на шканцах, он наблюдал, как Дерек несколько неуверенно карабкается по вантам — передать часовому в марсе лепёшку. Снизу его подбадривали наёмники; боцман, вместо того, чтобы пресечь безобразие, восклицал что-то одобрительное и постоянно басовито напоминал:

— Три точки опоры! Всегда три точки, Дер!

Вопреки опасениям, тот умудрился не свалиться, передать лепёшку и вернуться на палубу, где его тут же одобрительно захлопали по плечам.

— Нда, — с некоторой досадой повторил Этрэн.

Казавшееся перспективным приобретение резко теряло свою ценность в его глазах.

«Говорить с ним бесполезно, — размышлял вечером в своей каюте купец, анализируя полученные сведения и собственные наблюдения. — Привычку прогибаться не распрямишь».

Он любил помогать людям обрести своё место в жизни, но, совершенно точно, не имел привычки тратить время на то, чтобы распутывать чужие психологические проблемы.

Постучав пальцами по порту, он вздохнул. Было весьма досадно: он увидел в Дереке некоторый потенциал и теперь с ощутимой жалостью ставил на этом потенциале крест.

— Досадно, досадно, — проворчал себе под нос он, хмурясь.

Конечно, пристроить такого типа будет куда как проще — кому не нужен расторопный и желающий всячески угодить помощник? — но всё-таки…

— Всё-таки крайне досадно… — повторил тихо Этрэн, щурясь и пытаясь понять, не упускает ли он из виду какой-то простой выход.

Пара минут раздумий привела к тому, что выход, пусть и весьма неочевидный, в его голову забрёл.

Приняв решение, он выглянул наружу, в кают-компанию, и позвал:

— Тэн!

От группы что-то жарко обсуждающих купцов и офицеров отделился молодой человек с недлинными слегка вьющимися тёмными волосами.

— Дядюшка? — с некоторым недовольством переспросил он — уж очень увлёкся спором и не хотел отвлекаться.

На самом деле, они не приходились друг другу родственниками, но семьи их были весьма близки, отсюда и вошло в привычку это обращение.

— Зайди-ка, — кивнул к себе Этрэн.

Молодой человек с сожалением обернулся на оставленный им галдёж и подчинился.

2. Кто такой Райтэн Тогнар?

За тридцать лет своей жизни Райтэн твёрдо уяснил одну вещь: хочешь, чтобы какое-то дело было сделано хорошо, — сделай его сам. Во всяком случае, любая попытка делегировать кому бы то ни было какие бы то ни было задачи всегда вызывала у него досаду: всё делалось не так, не в срок, не тем способом, приводило не к тому результату.

Связано это было не столько с тем, что Райтэну попадались бестолковые исполнители, и даже не с тем, чтобы был он так уж требователен. Дело скорее упиралось в необычный творческий тип мышления, в виду которого Райтэн ненавидел готовые стандартные решения и постоянно изобретал новые пути и методы.

Но в большом деле, как ни крути, в одиночку не справишься. Поэтому, ворча, скрипя и обзывая (чаще про себя, а порою и вслух) исполнителей идиотами и дегенератами, Райтэн всё-таки спихивал часть рутины на тех, кто подвернётся.

Узнав от Этрэна, что на корабле есть пассажир, который может писать по-анжельски, Райтэн отнёсся к информации весьма скептически. Он заранее был уверен, что из этой затеи ничего толкового не выйдет, но морская жизнь стесняла его в поисках помощников, поэтому лучше уж попробовать дурного иностранца, чем копаться самому.

Прищурившись, Райтэн понаблюдал со шканцев, как Дерек носится между капитаном и боцманом, передавая какую-то информацию, и, в конце концов, прервал его очередной заход тем, что попросту встал у него на пути, протянул ладонь для рукопожатия и представился:

— Райтэн Тогнар.

Разогнавшийся было Дерек чуть не врезался в него, но вовремя успел притормозить, сориентироваться и пожать руку с ответным:

— Деркэн Анодар.

Новое имя не вызывало у него никаких запинок и проблем. Фамилии у него и вовсе отродясь не было — в Даркии звали по отцу, в Ньоне надобности в ней не возникало. А переделанное на анжельский манер имя звучало, на его вкус, вполне неплохо. В целом же, в общем сочетании, он чувствовал какую-то законченность и гармоничность, которой ему не хватало раньше, и это даже добавляло ему в его собственных глазах веса. Знаете ли, весьма велика разница между «просто Дереком» и целым господином с анжельскими суффиксами!

— Говорят, — с любопытством склонил голову набок Райтэн, рассматривая нового знакомого, — вы пишете и читаете по-анжельски?

— Как иностранец, — то ли подтвердил, то ли опроверг Дерек с лёгким смешком.

В самом деле, анжельский язык был достаточно сложен в освоении, и тому, кто не был рождён в Анджелии и не привык говорить и думать на нём с детства, не так-то просто было зайти дальше основ.

— А! — кивнул сам себе Райтэн и как будто делая вывод из только что сказанного, уверенно подтвердил: — На море нынче зыбь, да! [1]

Дерек честно попытался подхватить мысль — анжельцы славились своими погодными диалогами — и, как ему казалось, высказался в тему:

— Жаль, что солнце почти не греет.

Райтэн несколько секунд смотрел на него в упор с некоторым удивлением; потом уголок его губ дрогнул — он явно подавлял смех — но смех этот всё же отразился в его голосе, когда он отметил:

— Да, теперь вижу, что как иностранец.

В любом приличном обществе, вне зависимости от страны, разговоры о погоде были приняты как уместный способ наладить контакт. Но анжельцы в этом искусстве дошли до невиданных высот. Пользуясь метафоричностью своего языка, они с помощью разговора о погоде могли провести полноценную беседу, затрагивающую самые сложные аспекты как бытовых, так и абстрактных вопросов.

Будучи в Анджелии и наблюдая, как анжельцы разговаривают между собой в Ньоне, Дерек отметил, что погодным разговорам уделяется много времени, но понять принцип, по которому они строятся, так и не смог.

— Глупость сморозил? — уточнил Дерек, надеясь внутри себя, что это всё-таки получилась глупость, а не что-нибудь оскорбительное.

Райтэн покусал губы; в глазах его зажглись смешки.

— В деловом контексте, — объяснил он, — замечая недостаток солнца, лучше говорите «зато солнце не слепит глаза», или, напротив, «без солнца стало плохо видно». Говорить о недостатке или избытке тепла… — он прикусил губу, слегка хмыкнул и выбрал слово: — Неуместно.

— Спасибо, я запомню, — обезоруживающе улыбнулся Дерек, довольный, что выяснил, по крайней мере, что у погодных разговоров есть зависимость от контекста отношений между говорящими.

— В любом случае, — чуть помолчав, вернулся к своему делу Райтэн, — погодных нюансов у меня там нет, так что, думаю, разберётесь. Пройдёмте?

Он махнул головой в сторону юта, так и не объяснив, что ему, собственно, требуется. Однако Дерека это ни капли не смутило — он, напротив, был чрезвычайно рад, что у кого-то из «высшего круга» на корабле нашлась для него задача — ведь это позволяет завести связи, которые, возможно, пригодятся.

Тесная каюта-закуток, в которой ютился Райтэн, едва вмещала в себя кушетку, столик и стул. Зато в открытый порт проникало достаточно солнца, чтобы за столом можно было вести какую-никакую работу — в светлое время суток. Засадив Дерека на стул, Райтэн забрался на койку — иначе подлезть и объяснить что-то о бумагах на столе было невозможно — и взялся за огромный лист, на котором была начертана таблица, заполненная лишь на пару строк.