Страница 12 из 65
Он сильно удивился, что я не обанкротился, а спустя год полностью вернул ему все вложенные им в мой бизнес средства, еще и с процентами. Для меня это было жизненно необходимо. Не хотелось, чтобы меня при первом удобном случае тыкали носом и говорили, что без их поддержки я бы ничего не добился. Может, мне бы пришлось дольше идти к своим целям, но слово «ничего» явно не входило в мои планы. Так что с каждым годом клиника росла, становилась успешней и приносила доход, который меня полностью устраивал.
— Ну так что, ты не против? — Голос девушки вернул меня к мыслям о Милане.
— Если ты считаешь это необходимым и уместным, значит, лети.
— Правда? Любимый, ты у меня такой добрый!
Яна опять прильнула ко мне в нежном поцелуе, а ее шаловливые ручки скользнули к моим штанам. Я разделял ее желание, но мне все же пришлось ее остановить.
— Не сейчас. Мне действительно пора взяться за работу.
— Ян, ты в курсе, что после того как я сообщила тебе о своей беременности, у нас не было секса? — Она с криком поднялась с колен. — Мне что, самой нужно задуматься об аборте, чтоб ты снова захотел меня трахать?
От такого заявления у меня чуть глаза на лоб не полезли. Игривую улыбку вместе с желанием унесло на другой континент. Как вообще можно такое говорить? Захотелось хорошенечко встряхнуть ее, чтоб опомнилась и подумала о своих выражениях. Но я сделал глубокий вдох и постарался успокоиться. Понадеялся, что слова вылетели неосознанно, а когда гормональные всплески пройдут, она сама со стыдом осознает неуместность этого грубого выражения.
— Не говори так больше.
— Пойми, я хочу тебя и скучаю по твоим ласкам. А ты не спешишь…
— Сегодня вечером наверстаем упущенное. — Я поднялся и поцеловал ее в лоб.
— Сегодня не получится! Я иду на ужин с девчонками.
— Значит, завтра, — неохотно выдал я на автомате.
— А завтра я вылетаю в Милан, девчонки уже купили билеты.
— То есть билеты уже были куплены, а спросила ты меня для галочки?
— Не строй из себя жертву! — Капризно хмыкнув, Яна вышла из кабинета еще быстрей, чем зашла.
Вот она, та ситуация, когда говорят: «Лучшая защита — это нападение».
Я снова плюхнулся в кресло и задумался. Господи, надеюсь, я не пожалею. И когда-то все изменится к лучшему! Моя женщина будет вести себя адекватно, а не как эгоистичная, капризная куколка Барби, перевоплощающаяся в горячую обольстительницу ради собственной выгоды.
Весь день я старался думать о работе, усердно пытаясь избегать мыслей о моей будущей жене. Но получалось плохо.
Наши отношения протекали очень стремительно. Я не видел ужаса в женитьбе, хоть изначально ее и не планировал так скоро. Яна была на три года младше меня — не такая уж и большая разница. Когда мы познакомились, дальше первого секса дело не пошло, а спустя пару-тройку лет она мне показалась более интересной. Ее жалостливый рассказ о том, как ей не повезло с бывшим парнем-абъюзером и как она мучилась, подогрело во мне необъяснимое чувство «чокнутого принца-защитника». Захотелось уберечь девушку от неадекватного товарища.
Все закрутилось, завертелось… А потом и приумножилось. Надеюсь, все происходящее — к лучшему.
Глава 6. Ян
Следующая неделя пролетела незаметно. Стараясь оставить клинику в полной организованности, чтобы наслаждаться медовым месяцем и не бояться, что что-то пойдет не так, я работал почти сутками. Яна высылала мне тысячи фотографий и столько же публиковала в социальные сети. Показывала мне свои передвижения буквально до каждого метра, отчего мне начало казаться, что в ее телефоне установлена программа «семейный контроль» и она спутала меня со строгим родителем. С такой же активностью приходили отчеты об оплаченных покупках моей картой. Каждый вечер Яна радостно хвасталась, что накупила ребенку столько вещей, что хватит на первый год жизни. И если задуматься, она поступает очень разумно и экономно.
Пару раз за ее отсутствие мне удавалось вырваться в гости к друзьям. Глядя на Сашу с Мариной и позволяя близнецам использовать меня в виде гарцующего пони, я радовался, что и у меня скоро появится семья и я тоже смогу наслаждаться уютом домашнего очага. Почему бы и нет? Я прекрасно помнил, что до отношений с Мариной Санек был тем еще гулякой. За это она называла его «Енот Потаскун». А сама девушка, кроме работы, в свое время ничего не видела. Совсем не стремилась к семейному счастью и отношениям с моим другом. В итоге их жизнь круто изменилась… Так почему же и у меня не может все обернуться в хорошую сторону?
Ребята деликатно обходили вопрос о моей свадьбе. Глядя на мою усталость и стараясь меня приободрить, они только раз пошутили, что уже обо всем договорились: Анька по старой дружбе сделает новый паспорт, Макс поможет затеряться в толпе, а Алиса предоставит убежище в Португалии. А если хорошо попросить, то Марио одолжит свой частный самолет для скорейшего бегства.
В общем, друзья были готовы идти на любой сговор, если я передумаю. Чтобы после побега с собственной свадьбы меня не нашла разъяренная невеста, было подготовлено несколько способов исчезновения. Я долго смеялся с их оперативности, но не собирался сбегать, там более от собственного ребенка.
Правда, при мысли о Португалии сердце стыдливо сжималось. Вырваться туда перед свадьбой было нереально из-за рабочих моментов. Но после медового месяца я определенно планировал слетать к дяде хоть на пару деньков. Когда я думал об этом, моя совесть немного успокаивалась. Мне всей душой хотелось увидеть его, особенно после той беседы, когда он сообщил, что не сможет прилететь на мою свадьбу. По тону его голоса я понял, что он на ходу придумал тысячу смешных причин для отказа. И мне хотелось убедиться, что я ничем его не обидел, ведь все произошло так быстро.
За всю мою жизнь именно от дяди я слышал больше всего разных философских высказываний о настоящих чувствах, любви и смысле жизни. Он стеснялся показаться слабым романтиком, но так тонко подмечал все самое главное, причем гениально обходя историю собственной личной жизни. «Любви все возрасты покорны», — постоянно повторял он с мечтательным видом. Говорил: «Когда встретишь ту самую, весь твой привычный мир в одночасье перевернется. Она станет центром вселенной. Посмотришь ей в глаза и поймешь, что готов стать для нее всем, лишь бы она была счастлива. Всем тем, кем она пожелает тебя видеть! И ни в коем случае нельзя размениваться на ненужные отношения и упускать свою истинную любовь».
Вот только я не мог понять этих философов, как и они меня. За тридцать лет я не встретил никого, кто бы всколыхнул все те чувства, о которых пылко твердят влюбленные друзья и великие поэты. Не всем дано взаимное уважение, хороший секс и нормальные отношения без взлетов и падений. И есть лимит моего онемевшего сознания. Не бросать же мне беременную девушку, чтобы потом исправно платить алименты, видеть ребенка по выходным, а в это время сидеть у окна и ждать большой истинной любви! Нет, это не мой удел. Я должен постараться создать семью и стать счастливым, насколько я умею или мне позволено.
Ответ очевиден. Другого выхода нет. Поэтому этим вечером я собирался поехать в аэропорт, чтобы встретить будущую жену и три чемодана накупленных детских вещей. Через две недели мы должны пожениться и начать свою историю.
Ближе к вечеру, забежав в смотровую, секретарь сообщила, что в кабинете меня ожидает адвокат, желая обсудить неотложное дело. Поглядывая на часы, я подсчитал, сколько оставалось времени до прилета невесты, и пошел на встречу с незваным гостем. А зайдя в кабинет, удивился неожиданному визитеру.
У окна, спиной ко мне, стоял молодой мужчина, одетый с иголочки, и нагло попивал виски из принесенной им початой бутылки. Игорь. Он старше меня лет на пять. Сын когда-то очень хорошего друга моего отца, которого жестоко убили лет двадцать назад, не помню точно. Отец мой по доброте душевной, будучи его крестным отцом, поддерживал парня всем, чем мог, на профессиональном уровне и не только. Внешне Игорь довольно привлекателен, отчего девушки всех возрастов, как под гипнозом, попадали к нему в постель. Но я в его глазах всегда читал какой-то звериный инстинкт, делающий из него хорошего адвоката с железной хваткой, но не очень приятного в общении человека. Наши звезды не сходились, и я старался избегать его общества. Тем более меня раздражало, каким святым любимчиком он стал для моего отца.