Страница 6 из 17
– Я сказала быстро!
– А как же?.. – расстроенно затянула Найли.
Распорядительница насмешливо хмыкнула и на весь этаж громогласно, чтобы слышали все, сказала:
– Ваши родители сначала посетят ректора, а уже потом им скажут номер комнаты и они сами придут к вам. Если вы все сейчас ринетесь их встречать, начнется хаос! Так что бегом в комнату! Надеюсь, вы там хорошо прибрались?
И, не дожидаясь ответа, распорядительница вошла к нам. Окинула все придирчивым взглядом. Провела рукой по полкам. Пристально рассмотрела занавески. Хмыкнула.
– Хорошо, – протянула удовлетворенно и направилась к двери, по пути выдав: – Сидите и ждите!
Найли проводила ее хмурым взглядом. А когда дверь закрылась, показала язык. И в ответ тут же донеслось:
– Язык вырву! Будешь как рыба, только губами шевелить.
Найли испуганно зажала рот руками.
– То-то же! – проговорила распорядительница.
– Она сквозь стены видит? – шепотом поинтересовалась Лейла.
– И слышу! – сказала Маргарет в ответ, и только после этого раздались удаляющиеся тяжелые шаги.
На завтрак нас буквально вывели строем. В коридоре находились девушки со старших курсов, которые следили за порядком. Я успела приметить Айлин. Она, как всегда, была не одна.
– Почему так строго? – спросила я ее. – Разве мы сами не можем до столовой дойти?
Спутницы некромантки по обычаю молчали. Просто переглянулись и улыбнулись. Ответила сама Айлин.
– Первый курс слишком подвижный. Бегут, кричат, устраивают гомон, толкучку. Вас сейчас выпусти самих, вы ринетесь родителей искать, встречать, кричать. Куда проще и спокойнее, если старшие вас проводят. Родители сами придут к вам в комнаты. Там покричите, порадуетесь и поговорите. Кстати, провожать родителей вам тоже не позволят.
Я вздохнула.
Айлин подмигнула.
– Это правило только для первых курсов. Там расписание посещений совсем другое. К вам реже станут приезжать. Да и вы будете сильнее заняты. Скучать точно не придется.
– Куда уж сильнее занятость? – усмехнулась Лейла.
Айлин стала серьезной.
– Практики больше станет. Вы забудете, что такое свободное время.
– Практики? – застонали мы с Лейлой в один голос.
– Угу, – кивнула Айлин. – Особенно у боевиков и некромантов. Последние, так вообще ночуют на погосте.
Сказав это, она пристально посмотрела на Найли. Потом подмигнула ей и отошла вместе с подругами в сторону.
– Чего это она на тебя так пялилась? – полюбопытствовала Лейла.
Найли пожала плечами.
– Кто ее знает. Айлин странная девушка.
– А подруги у нее еще страннее, – подметила я. – Вы заметили, что они всегда молчат?
– Что за болтовня? – прервал нас голос Маргарет. – Или вы завтракать не хотите? Бегом за общим строем!
Мы тут же позабыли о некромантке и направились за девушками первого курса, уже выходящими из нашего сектора.
Ели мы торопливо. Боялись, что, пока сидим в столовой, приедут родители, а нас не будет. И не только мы так думали. Все первокурсники глотали почти не жуя, на ходу допивали компот и спешили к себе.
Но мы торопились зря. Наши родители пришли только к обеду.
Сначала в комнату робко постучали, и мы с сестрами наперегонки кинулись к двери. Каждая хотела открыть первой.
А когда дверь распахнулась, я поняла, почему нас не выпускают из комнат. От визга Найли можно было оглохнуть. Она кинулась маме на шею и уткнулась в нее.
– Мамуля!
Та погладила ее по плечам.
– Милая моя, дракошечка!
Следом на маме повисла Лейла. Ну и я не отставала. Вдыхая такой родной и теплый аромат мамы, я понимала, насколько же я ее люблю.
Отец, хоть и вошел со строгой миной, также не избежал наших объятий. Я впервые видела, как в уголках его глаз задрожали хрусталики слез. Они не выкатились, были скинуты властным движением руки. И уже в следующий момент папа, сделав строгое лицо, прикрикнул:
– Ну входите. Чего застыли?
И к нам вошла Лайнара. А следом кучер с корзинкой в руке. В ней лежало нечто, прикрытое полотенцем и издающее дивный аромат.
– Пирог! – счастливо воскликнула Найли.
– Лайнара! – обняла я нянюшку. – Как же я рада тебя видеть.
Кучер важно прошел по комнате и поставил корзину на стол. Лайнара, освободившись от моих объятий, тут же начала вытаскивать из нее еду. Там были булочки, пирог, любимое нами клубничное суфле и бутылка с ягодным компотом.
– Я вот нес вам гостинцы от Олти, – говорил кучер, – и все думал, главное, на глаза этой грозной бабы не попасться. А вдруг заберет? Злая она и хмурая.
Поняв, что он имеет в виду Маргарет, мы с сестрами рассмеялись.
– Не настолько уж она злая, – весело подметила я, – чтобы забирать гостинцы. Да и папуля не позволил бы ей.
Отец, присевший на стул, вопросительно поинтересовался:
– О ком вы говорите?
Лайнара призывно кивнула, приглашая всех к столу. Пока мы располагались, кучер громким шепотом говорил папе:
– Есть здесь у них одна. Гром-баба. Страшная, злая, жуть.
Отец сурово посмотрел на кучера.
– Жэром, разве можно так о женщинах?
– Так разве ж она женщина? – выпучил глаза кучер. – Леди-кувалда, не иначе.
Мы с девчонками снова засмеялись над таким точным, как мне показалось, сравнением.
– Совершенно верно! – довольно согласилась Найли, беря в руки кусок отрезанного нянюшкой пирога. – Мы про себя теперь так и будем ее называть, кувалда-Маргарет.
Даже отец не сдержал улыбку.
– Что же там за женщина такая, что нашего Жэрома испугала?
– Распорядительница общежития, леди Маргарет, – беря в руки булочку с мясной начинкой, сказала я.
Отец приподнял бровь.
– И как же вы с ней общий язык находите?
Лейла качнула плечиками.
– Она строгая, но на самом деле не такая уж и злая.
Мама заломила руки и, перебивая нас, запричитала:
– Ой, божечки, мои дракошечки! Как же здесь все изменилось. В наши времена распорядительницы были милыми и улыбчивыми. А сейчас что? Строго-то как! Мы, пока шли, очень много стражи видели. На каждом углу стоят. Это что за опальное положение в институте? Ой, а вы-то какие бледные!
Отец откашлялся.
– А ты что хотела, Хейди? У наших девочек учеба, тренировки. Небось и выйти на прогулку времени нет, – он сказал и внимательно на нас посмотрел.
Лайнара и мама переглянулись и тоже воззрились на нас, словно ожидая чего-то.
У меня кусок булочки в горле застрял, и я торопливо запила его компотом.
– Мы заходили к ректору, – тихо подала голос мама. – Нам сказали, что вы все на боевом факультете.
– Так и есть, – ответила я, понимая, что аппетит у меня пропал и сейчас будет не самый приятный разговор.
– Ох! – заломила руки Лайнара. – Это как же так? Наши девочки и на боевом? Разве мы вас мальчиками воспитывали?
– Разобраться нужно! – хмуро покачал головой Жэром. – Разве можно леди из высшего общества на боевичек каких-то отправлять?
– И как долго вы собирались молчать об этом? – строго спросил отец.
Лейла опустила голову. Найли перестала жевать и отодвинула тарелку. Обе сестры смотрели на меня в ожидании, что я, как и в детстве, защищу их от гнева отца.
– Папа, это хороший факультет, – начала я. – У нас прекрасные педагоги. Я понимаю, ты не представлял нас боевиками, но…
Отец вскинул руку, заставляя меня замолчать.
– Я спросил, как долго вы собирались молчать о такой прекрасной новости?
На папу уставились все.
Мы с сестрами, пораженные таким заявлением, синхронно моргнули. Лайнара приоткрыла рот. Мама ухватилась за платок и начала обмахиваться. А Жэром перекрестился.
Отец же улыбался. И столько гордости было в его глазах.
– В нашей семье никогда не было боевиков! – произнес он торжественно. – И я даже мечтать о таком не мог! Девочки мои, я искренне горжусь, что вы попали на этот факультет! Иные парни не могут пробиться. А тут наши девчонки! Я всегда знал, что вы не такие, как все! Богини долго не давали нам детей, но дали для того, чтобы они стали лучшими!