Гори, бабочка, гори

— Ты нужен мне внутри. Нужно, чтобы ты трахнул меня, Эш.

Она стонет, и это все, что мне нужно, чтобы приподнять ее бедра и вогнать в нее член. Ее пропитанная жаром киска принимает меня на всю длину, словно создана для меня, но когда она пульсирует вокруг меня, то словно приветствуя меня дома, эмоции закипают и душат мое горло. Я удерживаю ее на своем стволе, пытаясь совладать с ними.

— Детка… мне нужна минутка.

Шесть долбаных лет. Шесть лет я ждал, чтобы оказаться здесь. Внутри нее, частью ее, вместе, как одно целое. Я не знал, что это так сильно заденет меня, что это будет иметь такое чертовски большое значение.

Сави наклоняется вперед и кладет руки мне на грудь, ее глаза наполнены тенями, которые я не могу прочесть.

— Перестань думать и покажи мне, Эш. Заставь нас гореть.

Ее слова заставляют меня еще глубже вжаться в нее, а затем ее бедра начинают двигаться. Она овладевает мной, вливая в меня все, что есть в ней, и я отдаю ей всего себя. Ее скользкая киска сжимает мой член с каждым движением, с каждым толчком. Ее голова откидывается назад, и я чувствую, как шелк ее волос стелется по моим бедрам, но этого недостаточно. Мне нужно больше ее, еще глубже, поэтому я снова переворачиваю нас, притягиваю ее коленом к себе и вхожу в нее.

— Блядь! Да! Ещё! — кричит она, и я делаю это. Трахаю ее со всей сдерживаемой любовью и отчаянием, которые хранил для нее, даже когда ее ногти впиваются в мою спину, а ее глаза пылают, отражаясь в моих, и все равно я хочу большего. Просовываю руку под ее задницу, приподнимаю ее бедра и, клянусь, чувствую ее матку, так глубоко и сильно я в нее вхожу. Ее голова мечется, и она стонет мое имя, сжимаясь вокруг моего члена. Пот струится по моей спине от того, как сильно я пытаюсь сдержать свою разрядку. Она все, что я когда-либо хотел, и пульсирующая бархатная хватка ее киски на моем члене мучительна в самом лучшем смысле этого слова.

Рычу на нее:

— Дай мне это, кончи для меня, ангел. Кончи на мой член!

Когда она кончает, ее киска сжимает меня так крепко, что я не могу сдержаться. Я сжимаю зубы, когда кончаю в нее, но мой член остается болезненно твердым, даже когда она снова и снова бьется в конвульсиях вокруг меня. Я не могу перестать трахать ее. Вот оно, совершенство, и я еще не готов от него отказаться. Я переворачиваю нас на бок, задираю ее ногу еще выше и продолжаю наступать.

— Я… я не могу! Эш… это слишком.

Она всхлипывает, и я заглатываю ее крик ртом и толкаю ее, толкаю нас выше. Я атакую ее рот так же сильно, как и ее киску, теперь я не более чем бездумный зверь. Я хочу ее с огнем, который сжигает мою душу. Мне нужно почувствовать, как она снова кончает на меня. Выхожу из нее, скольжу вниз по ее телу и лижу ее клитор, лаская наши смешанные выделения, пока она не задрожит подо мной, и тогда я переворачиваю ее, приподнимаю ее задницу и снова вхожу в нее. Вгрызаюсь в нее, впиваясь зубами в ее плечо, и этого все равно недостаточно после всего этого ожидания. Одна рука обхватывает грудь и сжимает ее, пальцы перебирают и перекатывают маленький твердый сосок, а другая скользит вокруг, чтобы погладить ее набухший клитор.

— Я буду трахать эту киску так сильно, что ты никогда не забудешь, что она моя, Бабочка. Сожми мой член, детка, выдои меня досуха. Ты такая чертовски тугая и мокрая, что я мог бы оставаться здесь днями, трахая эту киску. Я так долго ждал, когда же я смогу завладеть ею, завладеть тобой. Ты моя бабочка, мой ангел. Блядь, кончи для меня! Отдай мне то, что принадлежит мне! — приказываю я.

Она отдает мне все, выкрикивая мое имя. Я отклоняюсь назад сильно и быстро накачиваю ее, пока она пульсирует вокруг меня. Она всхлипывает в подушку, когда я, наконец, достигаю цели, заливая ее лоно своим семенем, а мое зрение чернеет, и все, что я вижу, ее крылья.

САВИ

Когда я просыпаюсь утром и тянусь к Эшу, а вместо этого обнаруживаю, что кровать пуста, мое сердце болезненно сжимается. Скучая по нему, я понимаю, что мне крышка. Эти люди сбивают меня с ног, один за другим, как домино. Я не могу здесь оставаться. Мне нужно уехать и оставить хоть какую-то дистанцию и заслон между собой и ими. Один гребаный уик-энд, и они почти разрушили защитную стену, которую я тщательно выстраивала, чтобы оградить себя от всего этого. Я была дурой, когда думала, что могу просто заниматься с ними сексом, и это останется только на физическом уровне. Каждое мое прикосновение к ним пропитано эмоциями, они пытаются убедить меня дать им еще один шанс. Было бы так чертовски легко отпустить ситуацию и снова влюбиться в каждого из них, но кто тогда будет рядом, чтобы собрать осколки, когда все снова пойдет не так? Никто, потому что на этот раз не будет осколков, от меня останется только пепел. Я не переживу, если еще один человек, которого я люблю, покинет меня, не говоря уже о четырех… пяти. Сын Бека тоже часть этого. Нет, этого не будет.

Скатываюсь с кровати, не обращая внимания на боль между ног от того, что мы с Эшем делали прошлой ночью, и начинаю перетаскивать одежду в сумку. Я оделась, уложила волосы и замазала синяки косметикой, как только смогла, смахнула все с тумбочки в ванной в сумку и закрыла ее на молнию. Мне нужно домой. Мне нужно идти.

Выхожу из комнаты и отправляюсь на поиски своей собаки. Он с Таннером и Полой в игровой комнате. Таннер прижимается к крупному телу Мо, листая большую книгу. Его милый голосок бессвязен, и я понимаю, что он читает Мо сказку. Я быстро отхожу назад, и мое сердце болезненно сжимается. Как я могу забрать у него его нового лучшего собачьего друга? Не могу. Мо должен остаться здесь, по крайней мере, пока. Быстро отворачиваюсь, лодыжка отзывается болью, но я не обращаю на это внимания и спешу в свою комнату, чтобы взять сумку, благодарная за то, что сейчас никого нет поблизости. Выскальзываю на улицу и жду, пока Патрик заберет меня у парадных ворот.

Успеваю пройти только половину пути, когда Тейт замечает меня. Его улыбка тускнеет, а затем исчезает, когда он замечает мою сумку на плече и начинает качать головой.

— Детка, не надо. Пожалуйста, не уходи.

Отвожу глаза от его лица, чтобы не видеть боли на нем.

— Я… я должна идти. Скажи остальным… я должна.

Тейт стонет от разочарования, когда я делаю еще несколько шагов, а затем он бросается ко мне с криком: «К черту!».

У меня увеличиваются глаза, когда он подбегает ко мне, берет мою сумку и меня, а затем перекидывает через плечо.

— Тейт! Опусти меня! — кричу я, но он просто шлепает меня рукой по заднице и несет меня по другому коридору, в котором я еще не была.

— Ты не можешь держать меня здесь против моей воли, Тейт!

Он невесело усмехается.

— Я и не держу. Но если ты собираешься уехать, ты должна сказать об этом всем нам. Я не позволю тебе снова сбежать, не сказав ни слова.

Я с досадой закрываю глаза. Это было именно то, что я собиралась сделать. Столкнувшись со всеми сразу, будет практически невозможно уйти. Слышу грохочущую музыку, когда он открывает дверь и входит в полностью оборудованный домашний спортзал. Тейт сбрасывает меня со своего плеча и ставит на ноги, после чего подходит и выключает музыку. Нервно сжимаю пальцы, наблюдая за тем, как Бек опускает штангу, которую он поднимал, обратно в подставку, а Джуд останавливает беговую дорожку, на которой бегал. Обвожу глазами комнату, испытывая легкое облегчение от того, что Эша здесь нет, но три взгляда приковывают меня к месту.

— Она хочет уйти. Поймал ее, когда она пробиралась к выходу с сумкой. — Тейт говорит им, а затем спрашивает меня: — Ты ведь даже не собиралась прощаться, правда?

Я позволяю гневу вытеснить чувство вины и огрызаюсь.

— Нет, это не так! Я вообще не просила тебя приводить меня сюда. Я вообще-то сказала тебе, что не пойду сюда, но ты проигнорировал это, так что у тебя нет права злиться.

Джуд вздыхает и проводит руками по лицу, а затем бросает на меня усталый взгляд.