Непокорная и обольстительная

В этот момент Джереми вдруг почувствовал необыкновенный прилив жалости. Конечно, Криста имела все основания любить свой родительский дом и пожертвовать всем ради его спасения. Ведь она так много сделала, чтобы сохранить его. А как она защищала его, когда сюда нагрянул отряд Эрика Дабни? Он получил приказ доставить в город Дэниела живым или мертвым, но когда его люди приблизились к дому, Криста встретила их с оружием в руках и даже ранила какого-то солдата, когда тот попытался проникнуть в дом. Конечно, она не убила его, но готова была нажать на спусковой крючок и выстрелить в упор, чтобы защитить не только себя, но и Кирнан с Келли. Да, Криста доказала, что может постоять за себя.

Жаль, что она все равно потеряет этот дом. Как ни крути, а он все-таки по праву принадлежит Джессу. Джереми неожиданно улыбнулся, как будто вспомнив что-то приятное. Только сейчас ему пришла в голову одна интересная, хотя и практически неосуществимая мысль. Он должен, во что бы то ни стало уговорить ее оставить это место и поехать с ним на Запад.

Джереми поставил бокал на стол и внезапно протрезвел от такой перспективы. Конечно, западные равнины и прерии – не самое лучшее место для женщины, но Криста не относится к типичным представительницам слабого пола. К тому же многие мужчины берут с собой женщин и детей, отправляясь в те дикие места.

Да, Запад все еще остается диким, примитивным и очень опасным местом для любого, кто осмелится поселиться там. Но ведь Криста тоже дикая, необузданная и такая же опасная, как дикие прерии Запада!

Где-то в глубине дома раздался бой настенных часов. Джереми машинально отсчитал количество ударов. Полночь. Его первая брачная ночь. Не так он представлял ее себе. Ему казалось, что будет много шума, веселья, поздравлений от друзей, ласковые глаза жены, а потом долгая ночь, когда молодожены наслаждаются друг другом и засыпают только под утро. Ему хотелось оказаться в постели рядом с белокурой красавицей, которая прикрыла бы его обнаженное тело светлыми прядями волос.

Джереми неожиданно вскочил на ноги.

Нет, она не должна оставаться одна в такую ночь! Да и ему тоже ни к чему коротать ночь на жестком диване, в то время как в спальне лежит его законная супруга, пусть даже злая и непокорная.

Он налил еще немного бренди, громко выдохнул, высоко поднял в воздух бокал и громко провозгласил тост:

– За нас, бедных и несчастных молодоженов! – Затем он залпом осушил бокал, грохнул его о каминную полку, решительно вышел из кабинета и стал подниматься вверх по лестнице.

Эти чертовы Камероны снова воззрились на него с портретов, но, как ему сейчас показалось, даже с большим осуждением, чем прежде. Пройдя несколько шагов, Джереми остановился и оглянулся на галерею портретов.

– Не смейте упрекать меня за это! – тихо прошептал он.

Собравшись с силами, он открыл дверь спальни, вошел внутрь, тихонько прикрыв ее за собой.

Кровать была слабо освещена лунным светом. Джереми подошел поближе и посмотрел на спящую Кристу. Другая бы женщина плакала до утра и только потом забылась бы в беспокойном сне, но вряд ли Криста способна на подобное проявление чувств. Она лежала на животе, а простыня прикрывала лишь часть ее спины. Ее прекрасные очертания четко выделялись на фоне белоснежной постели под струящимся желтоватым отблеском лунного света. Черные волосы были рассыпаны по спине и постели, а ладони, как у ребенка, покоились под щекой. Джереми осторожно протянул руку и прикоснулся к ее щеке, пытаясь обнаружить там следы слез.

– Вот так, моя дорогая! – мягко сказал он, наблюдая за ней. – Ты сама этого хотела!

Он уселся рядом на кровать и стал медленно стаскивать с себя ботинки…

Какого черта он залез в ее постель? Ведь он же прекрасно понимает, что не собирается насиловать спящую женщину. Почему не остановился вовремя? Решив, что все мосты сожжены и отступление невозможно, Джереми потянул за край одеяла, чтобы укрыться, и вдруг увидел под ним ее обнаженное тело. Ну, как можно лежать рядом с такой женщиной и прикидываться, что он ее не желает?

«Вспомни Дженни!» – приказал он себе с такой злостью, будто пытался остановить себя. Ведь с ней ему было так хорошо и спокойно. А с Кристой? Он вспомнил ее слова, относящиеся ко всем без исключения янки. Она же ненавидит его! Причем до такой степени, что даже само слово «янки» является для нее самым грязным в английском языке ругательством.

Нет, ничего не получается. Он по-прежнему страстно желает ее и не может избавиться от чувства безысходности. Все члены его напряжены до предела, включая тот самый, который уже давно требует удовлетворения.

Ну что ж, они законные супруги, в конце концов, и он ни за что на свете не уйдет отсюда… Что бы там ни случилось, они будут спать вместе, как и положено мужу и жене. Пусть привыкает. И плевать он хотел на то, что является ее врагом, худшим из возможных.

Да, но она такая мягкая, теплая, желанная. Ее кожа похожа на самый дорогой в мире шёлк, который прикасается к нему и рождает неистребимое желание погладить ее.

Тяжело вздохнув, Джереми повернулся к ней спиной и немного отодвинулся, чтобы не прикасаться к ней. Затем он засунул кулак под подушку и еще раз пожалел, что забрался к ней в постель. Уж лучше бы он остался в кабинете на том жестком диване.

Обычно он спал чутко и просыпался при малейшем звуке. Все эти годы, когда приходилось спать в походных палатках в условиях военного положения, приучили его прислушиваться к каждому постороннему звуку, к каждому подозрительному шороху и вконец разрушили давнюю способность спать беспробудным сном.

Но в эту ночь Джереми спал как убитый и видел прекрасные сны, что само по себе было очень странным. Давно уже его не посещали подобные сновидения. Ему приснилось, что он находится на каком-то чудесном лугу, вероятно, где-нибудь в Мэриленде. Он всегда тосковал по своей родной земле, которая отличалась не только плодородными равнинами, но и величественными горами с синевато-белыми вершинами. Вдоль дороги росли огромные деревья с пышными зелеными кронами. Он шел домой и думал о Дженни. Точнее сказать, он даже не шел, а бежал, так как безумно соскучился по ней и хотел поскорее заключить ее в свои объятия. А вот и она появилась на вершине холма и, увидев его, побежала что есть мочи, приветливо протянув к нему руки. Ее пышные волосы развевались на ветру, сверкая в ярких лучах летнего солнца. Она была такой милой, такой женственной, что у него голова кругом шла. Они быстро приближались друг к другу, решив, что никогда больше не расстанутся. Да и зачем им расставаться? Война уже закончилась, и теперь они могут посвятить себя огромной и вдохновенной любви.

Затем эта светлая и радостная картинка вдруг стала тусклой, невыразительной и вскоре исчезла совсем.

– Криста! – послышался тихий женский голос, за которым последовал едва слышимый стук в дверь. – Криста?..

Джереми открыл глаза, тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и мгновенно привстал на кровати. Криста лежала справа от него и предпринимала безуспешные попытки проснуться. Он даже удивился, как быстро пришел в возбужденное состояние при виде уже не спящей, но еще не вполне проснувшейся жены. Роскошные пряди темных волос выделялись на фоне белоснежной постели, как черный эбонит на ослепительно белом снегу. Это было единственное сравнение, которое пришло ему в голову в данный момент. По многим признакам Криста была полной противоположностью Дженни. У той были белокурые волосы, ровный и кроткий нрав и необыкновенно деликатные манеры, чего не скажешь о его нынешней жене.

Но как он хотел ее в эту минуту!

– Криста?

Теперь уже было совершенно ясно, что за дверью спальни кто-то находится и пытается разбудить хозяйку. Джереми даже улыбнулся при мысли, что их могут обнаружить вместе в одной постели. Интересно, как на это прореагирует его жена? Это будет весьма любопытное зрелище.

Она тут же повернула голову, открыла глаза и с невыразимым ужасом посмотрела на Джереми.