Постигая прошлое

— Ого, как много! — восхищенно открыла рот Забава, видимо, представляя сколько могла бы съесть холодного лакомства, попади она в подобное место.

— Так оно же растает, пока до людей донесут?! Или его зимой только делаете? — проговорил, внимательно прислушивавшийся к рассказу, Даниил.

— Не растает, есть специальные машины — холодильники, в них даже летом лёд не тает, там мороженое и хранится. Машины ведь всякие бывают, одни холодят, другие, наоборот, греют. Есть такие, которые одежду шьют, дерево пилят, дома строят. Есть машины, которые людей возят, есть, которые по небу летают, через моря и океаны могут перенести, в далекие страны, где лето круглый год.

— Выходит, за вас тама энти машины все дела делают? — усмехаясь, подключился к разговору бородокосый. — А вы, значица, цельными днями лоботрясничаете, да дурью маетеся?

— Да не, не маемся, если только чуть-чуть. — улыбнулся я в ответ. — Не везде машины справляются и для людей работы хватает, к тому же и сами эти машины приходится обслуживать да чинить.

— А едово то, едово у вас тама тоже машины энти варят? — Неожиданно забеспокоившись, задал вопрос Демьян.

— Есть, конечно кухонные комбайны и пароварки всякие, которые сами всё нарезают, да варят, но в основном люди сами готовят. — с улыбкой проговорил я, понимая о чём переживает явно любящий кулинарное ремесло, Демьян. — А хорошие повара везде ценятся. В ресторанах так вообще есть должность шеф-повара. Это как бы командир, возглавляющий отряд из десятка обычных, рядовых поваров.

— Ну да, едово готовить — не в носе ковырять! — важно произнёс детина, мысленно примеряя на себя роль поварского командира.

— Но всё ж таки лучшее жить то станет, тама, в будущем в вашем? — спросил вдруг крестный, при этом в словах его не было и тени насмешки. Он действительно всерьёз, с каким-то еле заметным оттенком надежды в голосе, интересовался о будущей судьбе человечества. Наверняка под человечеством подразумевались вполне конкретные, близкие и знакомые ему люди и их потомки, но сути вопроса это не меняло.

Что я мог сказать в ответ?! Продолжить рассказывать о прогрессе в науке, о создании вещей, облегчающих жизнь человеку, о долголетии и прорывах в медицине, о подпирающих облака величественных зданиях и городах с миллионным населением?! Ага, также надо не забыть поведать о прогрессе в разработках оружия массового поражения, о кровопролитных войнах, о неравноценном распределении ресурсов, в результате чего, в благополучных странах люди страдают от ожирения, а в более отсталых и обделенных массово мрут от голода, о природе, загрязненной вредными выбросами, загаженных водоёмах и мегаполисах, где свежий воздух можно найти лишь в баллонах на прилавках магазинов, о промышленных катастрофах, в результате которых, сотни тысяч ни в чём не повинных людей гибнут в ужасных муках, обо всём этом мне сейчас начать рассказывать?!

Не только бородокосый ждал ответа на свой вопрос. И Демьян замер в молчаливом ожидании, хоть неразговорчивость была вполне естественным состоянием для вечно хмурого увальня, в его пытливом взгляде читался явственный интерес. Даниил тоже смотрел с любопытством. Даже малыши, пускай совсем не понимали сути разговора, но значимость момента, ощущавшуюся в повисшей тишине, прочувствовали вместе с остальными.

Глядя на сосредоточившиеся на мне перекрестья взглядов, улавливая витающие в воздухе ожидание и надежду, понял, что ничего из вышеперечисленного говорить не стоит.

Ведь каждое поколение и живёт этой самой надеждой на хорошее будущее. На то, что их детям будет хоть на самую малость, на чуточку легче, чем жили они сами. Ради этой малости тот же бородокосый и отправился вместе со мной в поход, из которого может не вернуться живым. Ради этой малости и Демьян оставил возлюбленную, присоединившись к нашей смертельно опасной миссии. И в глазах Даниила, ещё толком не понимающего всей сути происходящего, читалась решимость идти хоть на край света, лишь бы сберечь и сделать лучше жизнь сидевших рядом близнецов.

Глядя на замершие в ожидании лица и стараясь не думать о плохом, улыбнулся как можно шире и произнёс:

— Лучше будет, дядь Прохор, намного лучше!

Глава 18

Глава 18.

И снова плеск весел, играющие на волнах солнечные блики и бодрящий, напоенный речной свежестью, ветерок.

Изогнутый и вытянутый остров, с оставшейся совсем без жителей, опустевшей деревушкой, канул в прошлое вместе со страшными событиями, случившимися в ней. Три маленьких человечка, спасшиеся из адской бездны, что разверзлась посреди их родного посёлка, всё дальше уплывали от родного дома, за короткий промежуток времени превратившегося в кладбище.

Несмотря на случившуюся трагедию, тоски или плача среди ребятни не наблюдалось. Видимо, новые впечатления на время задвинули страшные воспоминания в дальние уголки памяти. Ничем другим объяснить веселый смех и всё новые проказы, придумываемые расшалившейся малышней, не получалось.

Наша, обладающая изрядной вместительностью, лодка, после появления в ней тройки новых пассажиров с пожитками, могла бы без проблем принять на борт ещё столько же народу. Но близнецы толкались, шумели, смеялись, свешивались то на один борт, то на другой, кидали в воду, неизвестно откуда появляющиеся в их ручонках, камешки и уже не единожды просились остановить лодку, чтобы немножечко искупаться, (хотя, как оказалось, плавать ни один из них не умеет) от всего этого в совсем не маленькой лодке становилось неожиданно тесно. Попытки старшего брата и Демьяна усмирить расшалившихся малышей имели действие, правда кратковременное, спустя каких-нибудь пять минут близнецы вновь начинали безобразничать.

Бородокосый, как и прежде, занимал место впереди, на самом носу нашего судна. Крестный равномерно греб веслом, и попутно объяснял и инструктировал пристроившегося сразу за ним Даниила, относительно, необходимых в Улье, знаний. Тот, в свою очередь, пытался усваивать получаемую информацию и, заодно уследить за сидевшими в середине, хотя бывало, что и стоявшими, а иногда пытавшимися даже подпрыгивать, Зосимом и Забавой. Дальше обосновался Демьян. Ради пригляду за близнецами, новоиспеченный нянь любезно передал оставшееся весло мне, как и прежде сидящему позади всех. Правда, если раньше можно было беззаботно любоваться открывающимися видами, изображая сгруженный на корме балласт, теперь же приходилось немного поупражняться в гребле.

— Как отстоица, пропускашь его, значица, чрез тряпицу, штоб гадость всю с живчика убрать…

— Ага, понял… Зосим, сядь на место, пока за уши не оттаскал!

— Лыбка, лыбка, есё одна вон, вон!

— Какие класивые! Дядя Демьян, глянь лыбка там, поймай мне!

— Тихо, ребятки, а то в воду ра-а-аз! Бульк и всё! Ну-у-у, некрасиво, Забава, ты же девочка!

Так мы и плыли, с разговорами, криками, шутками и смехом.

Река, иной раз и так удивлявшая своей шириной, раздвинула берега ещё дальше. Мы, придерживающиеся прибрежной полосы справа, потеряли из виду сушу по левую руку, поэтому теперь можно было представить себя отважными мореплавателями, рискнувшими отправиться по бескрайнему синему морю на утлой лодчонке.

Весёлое и размеренное путешествие нарушили начавшие то и дело попадаться, обезлюдевшие деревеньки, а с ними и бывшие их обитатели, переродившиеся в одержимых разной степени развития. Твари выскочили на берег, заклацали зубами и заурчали.

Близнецы, успевшие насмотреться на подобных страховидл ещё раньше, у себя в посёлке, не на шутку перепугались. К счастью, Демьян вовремя среагировал, обнял малюток, прижал к себе и, отвлекая, начал рассказывать какую-то сказку. Бородокосый же скомандовал править дальше от берега, чтобы лишний раз не пугать и так натерпевшихся страху малышей. Тем более и цель нашего плавания, по его словам, была уже недалеко и располагалась, как и предыдущие, на острове.

Это его недалеко, на самом деле, оказалось не так уж и близко. Лишь спустя ещё почти час усиленной гребли, на горизонте появилось светлое пятно, поверху которого шла зубчатая полоса на пару тонов темнее. Со стороны казалось, что это великан, древний властелин подводных глубин, частично высунув из воды голову, увенчанную короной из потемневшего от времени золота, оглядывает свои владения.