Постигая прошлое

Мишенями выбрал кусачей, они и останавливались чуть чаще и крестного пытались достать. Неизвестно, насколько у него хватит этого необычного, позволяющего левитировать, дара. Стоит "пропеллеру" отказать, и никакая ловкость уже не спасет.

Бородокосый видимо тоже это понимал и, в последние моменты ускользая от когтистых лап тварей, заставлял их подставлять под выстрел более уязвимые места.

Прильнув щекой к неожиданно холодному дереву арбалета, глядел на заостренный конец болта, рисующий невидимые зигзаги на широких спинах кусачей. При этом молил бога, всех святых и смастерившего оружие умельца, чтобы выстрел удался. Пускай хотя бы повредит что-нибудь важное у одной из тварей, чтобы снизить их поистине звериную ловкость и дать нам маааленький шансик выжить в этой заварухе.

Раздавшийся стук спускового механизма оказался неожиданно громким, тем более болт выпустил как-то наспех, толком не целясь. Даже не успел сообразить, зачем тяну за скобу. Непонятный внутренний позыв заставил выстрелить настолько поспешно, что уже собирался начать отчитывать себя за бездарно потраченный болт, но взглянув на результат, приятно удивился. Очень удивился.

Опаснейшее создание, только что застывшее на миг перед очередным рывком за желанной добычей, дрыгалось и скребло лапами землю, уткнувшись мордой в траву. Из затылочного нароста победным штандартом торчал самый краешек болта с оперением.

— Молодчина, Пустой! Так их! — от внимания крестного не ускользнуло произошедшее, несмотря на то, что он то и дело перемещался стремительными рывками, вверх-вниз и в стороны.

Свалил кусача! С пятнадцати метров! Не иначе мои молитвы дошли по адресу, ничем другим объяснить подобную удачу не могу. Хотя, что-то внутри ведь заставило выстрелить именно в нужный момент. И это точно не был холодный расчёт, скорее какое-то подобие интуиции. Может, она и со вторым болтом поможет?!

Воодушевленный случившимся, зарядил арбалет последним болтом. Вновь отдал дань врождённому человеческому суеверию, повторно помолившись. Свел вместе три точки: свой взгляд, наконечник болта и спину гонявшейся за крестным твари. Теперь оставалось подловить кусача в момент кратковременной остановки. Надеюсь, интуиция, так замечательно сработавшая при первом выстреле, поможет и сейчас.

Но узнать, поможет или нет, было не суждено. Увлекшись ожиданием подходящего для выстрела момента, надвигающуюся опасность заметил лишь в последнее мгновение. Зрение уловило движение на пределе видимости.

Пока две твари, рыча и повизгивая, рвали друг друга где-то в стороне, а бородокосый и я были заняты кусачами, позабытый всеми хромой топтун, подстреленный в самом начале переправы, наконец добрался до места действия. За прошедшее время одержимый как-то восстановил поврежденную конечность. Ничем другим объяснить тот факт, что именно сейчас он головокружительным галопом несся прямо на занятый мною навес, было нельзя.

Стремительный разворот. Наугад пущенный болт улетает в направлении мчащейся фигуры твари. Обратный разворот и прыжок вниз. Ставший бесполезным арбалет отброшен в сторону. Ничто не должно мешать улепетывать от разъяренного чудовища.

Несмотря на то, что навес не отличался высотой, приземление вышло жестким, пускай и смягчил его перекатом. Но обращать внимание на отбитые ступни времени не было. Рванул вперёд со всей возможной скоростью. Бежал не просто так, а к вполне определённой цели, к мечу, так и брошенному, впопыхах, рядом с прогоревшим костром. Но останавливаться там не стал, лишь чуть сбавил темп, подхватывая валяющееся на земле оружие.

Грохот и треск ломаемого дерева возвестил о том, что не отличающееся основательностью строение не выдержало веса заскочившей на него туши.

Обернувшись на бегу, увидел, как одержимый, яростно урча, выбирается из-под обвалившихся на него балок и стропил.

Ну и хорошо, пускай небольшая, но фора!

Тут же вспомнилось первое знакомство с одержимыми, когда удирал от кусача, словно заяц, петляя по поселковым закоулкам. Жаль на островке толком нет строений, среди которых можно было бы затеряться.

Стараясь не снижать скорость, завозился с мечом. Сдвинул в сторону крышечку, приложил большой палец к выемке. И чуть не споткнулся, ошарашенный эффектом, вызванным столь незначительными манипуляциями. Из-под пальца вдруг полился зеленоватый свет, а клинок легко выскользнул из ножен, стоило лишь потянуть за рукоять. На нем тоже что-то светилось. Правда, останавливаться, чтобы как следует разглядеть что именно, было некогда. Позади отчетливо раздавался перестук. Куче обвалившихся бревен не удалось задержать топтуна надолго.

Земля под ногами пошла под уклон. Бежать стало легче, но через двадцать метров суше приходил конец. Получается, весь остров от края до края пересек. Здесь и придётся дать бой топтуну. Причём бой короткий и с предсказуемым финалом. Хотя нет, возможных вариантов финала все-таки два: в первом кусач быстро разделывает мою тушку на фарш, во втором, вновь сработает тот непонятный, спасающий от гибели дар, и я опять окажусь в воде.

Видимо, механизм способности переносит в ближайшее безопасное место. А где вероятность встречи с одержимыми минимальна? Естественно, в воде.

Конечно, полной уверенности в повторении чудесного спасения не было. Просто это единственное, на что оставалось надеяться. Бородокосый на помощь не придёт. У него там и без моего топтуна одержимых хватает. А вероятность выйти победителем в ближнем бою против топтуна равнялась нулю. Тварь превосходила не только весом и силой, но и о её ловкости и скорости мне можно было только мечтать. Да и шкура наверняка толстая, даже если успею ткнуть мечом, не факт, что пробью. Удары наносить нужно куда-нибудь в шею, под мышку, а лучше всего в затылок — гарантированный результат. Хорошо было бы твари споткнуться, стукнуться головой и потерять сознание. Хотя бы на пару секунд — мне бы хватило.

Но спотыкаться чудовище, к сожалению, не собиралось.

Обо всём этом думал, пока бежал. Теперь остановился на самом краю островка.

Дальше было оголившееся илистое дно и мель, протянувшаяся по руслу ещё метров на триста.

Стоял, дожидаясь поотставшую тварь с мечом в руке.

Кстати, то самое свечение исходило из расположенного посередине клинка отверстия. В нем и находился источник иллюминации. Им оказалась какая-то пластинка овальной формы. Быстро разгоревшись зеленоватым светом, пластинка также быстро и потухла, после чего сразу же осыпалась серой пылью.

Непонятно, что это было за свечение, что за пластинка. Да и некогда осмысливать. Вновь вернувшаяся к топтуну хромота и так дала лишнее время, чтобы разглядеть как следует происходящие с мечом метаморфозы.

Теперь оружие превратилось в обычный клинок, единственной странностью которого было сквозное отверстие овальной формы прямо посередине лезвия.

А чудовище вновь припадало на покалеченную ногу. Обломок стрелы торчал из внутренней стороны его бедра. Сам наконечник ушёл куда-то глубже, в область колена. Моего, пущенного второпях, болта на теле твари видно не было, либо не попал, либо толстая шкура спасла.

Ну зато, хоть хромота вернулась. Хотя радоваться рано, всё равно с моим навыком владения мечом рассчитывать нанести серьёзный урон чудовищу не стоило. До этого момента, всё же надеялся, что вытащив клинок из ножен, почувствую что-нибудь этакое. Что какие-то позабытые навыки хотя бы частично вернуться, может сработает память тела и оружие вдруг станет продолжением руки. Но нет, рукоять по-прежнему чувствовалась в ладони неудобным и незнакомым предметом.

Ну и хрен с ним! Сейчас кинусь вперёд и буду рубить и колоть, пока смогу. Хоть какой-то урон нанесу, глядишь, крестному потом останется просто добить тварь. А я?! Ну что, умру я. Жаль, конечно, что не узнаю о своём прошлом, кто я на самом деле и кем мне приходились те ребята, что меня по фото разыскивали. Ничего не поделаешь.

После этих размышлений на душе вдруг стало легко и спокойно. Страх ушёл. Вообще все чувства куда-то исчезли, оставив внутри лишь пустоту. Может быть, эмоциональный перегруз, и раньше державший нервы на пределе, достиг апогея, и, от греха подальше, отключил отвечающий за чувства орган. Не знаю, чем ещё можно было бы объяснить образовавшийся внутри абсолютнейший штиль. Но даже эти размышления уплывали на периферию сознания и гасли, сметенные подавляющей всё пустотой.