Страница 104 из 169
– Ты сделал одну ошибку… – мальчик быстро расставил шахматы, – смотри, я тебе покажу… – Питер хлопнул себя по лбу:
– Точно. Я прошляпил ход твоего коня. После него для белых все пошло наперекосяк… – в приоткрытую дверь доносилось мерное сопение Шелти. Овчарка всегда устраивалась ближе к детской, где спала Полина:
– Впрочем, сегодня она не одна ночует, – понял Ник, – Густи с ней легла… – мальчики старались оберегать кузину, однако маленькая леди Холланд презрительно фыркала:
– Нечего со мной носиться, как с драгоценной вазой. Лаура и Луиза пусть думают о нарядах и кудрях… – девочка встряхивала растрепанной головой, – меня больше интересует политика… – Полина аккуратно прочитывала репортажи о парламентских дебатах:
– Дядя Джон водил ее и наследного герцога в Палату Общин и Палату Лордов, – хмыкнул Ник, – Полина, кажется, метит в депутаты… – кузина, впрочем, заявляла, что станет журналистом, как покойная тетя Тони. Полина писала для школьного журнала Квинс-Колледжа. Книги тети Тони младшим в семье пока не давали, но Полина, как и покойный мистер Френч, начала учить испанский язык:
– На Кубе коммунисты, – резонно заметил ей Питер, – легально тебя туда никто не пустит… – светло-голубые глаза девочки опасно засверкали:
– Кроме Кубы, есть остальная Латинская Америка, – заявила Полина, – во-первых, там тоже все вспыхнет, а во-вторых, миновать границы можно и нелегально… – Полина наравне с мальчиками играла в футбол, занималась верховой ездой и бегала в тир.
Ник, как и Питер, стрелять не любил:
– Ворон у нас палит в белый свет, как в копеечку, – усмехнулся мальчик, – ему только дай в руки оружие. Он не успокоится, пока не поразит все мишени… – юный баронет храпел при свете ночника.
Стивен приспособил на двухэтажную кровать табличку: «Земля-Луна». В углу комнаты стоял манекен. Ворон выпросил у тети Марты старый авиационный костюм. Мальчик повесил на стене высотный шлем и кортик отца.
Ник подпер щеку ладонью:
– У нас тоже были семейные реликвии, – он скрыл вздох, – амулет и кольцо из внеземного металла. Все погибло с папой и мамой, с Мартой. И ее крестик тоже погиб… – кузен сложил шахматы. Лазоревые глаза взглянули на Ника. Питер соскочил с подоконника:
– Давай, я какао сварю. Ночью всегда хочется какао с печеньем… – Ник всегда удивлялся, как хорошо кузен чувствует настроения вокруг:
– Это у него от тети Марты, а сердечность от покойного дяди Питера. Он говорит, что в бизнесе очень важно понимать людей. Меня он точно сейчас понял… – Ник озабоченно сказал:
– Тогда и на Ворона надо варить… – Питер усмехнулся:
– Он храпит, словно двигатель космической ракеты. Здесь можно запустить спутник, а он не проснется. Я сейчас… – пообещал кузен. Ник проводил его взглядом:
– Густи с Полиной крепко спят. Но наследный герцог и Максим полуночники, они могут пить кофе в библиотеке… – по негласным правилам, в отсутствие Марты и Волка подросткам позволялось курить только там:
– Когда мама с Волком дома, парни бегают в сад… – Ник привалился виском к стеклу, – я помню, моя мама тоже курила…
Ласковая рука, усеянная выцветшими пятнами чернил, потрепала его по голове. Он вдохнул запах крепкого табака, теплых пряностей, горького цитрона. Губы уткнулись в знакомую ладонь.
Ник залез дальше за портьеру. Обхватив колени руками, спрятав лицо, он сглотнул слезы. Мягкий, мужской голос проговорил:
– Они спят, милая. Пират никуда не двинется из детской. Пойдем, я хочу воспользоваться нелетной погодой, то есть метелью… – Ник услышал веселый смешок матери:
– И ты, и я видели настоящие метели. Признай, что диспетчеры перестраховались… – отец развел руками:
– В прогнозе шквальный ветер, переходящий в ураган, мокрый снег. Они не хотят рисковать пассажирами… – за ставнями маленькой спаленки выл вихрь, Ник вздрогнул:
– Где-то сейчас тоже метель, зима. Кто-то прижался носом к стеклу, как и я… – блеснул тусклый свет, коротко стриженые волосы засветились медью. Ник пошарил руками по окну:
– Я не вижу, кто это, не могу разглядеть… – в саду раскачивался одинокий фонарь, он всматривался в пелену дождя. В ушах зазвучал вкрадчивый, незнакомый голос:
– Ты увидишь ее позже. Будь хорошим мальчиком, Ник, и ты все узнаешь… – ребенок потряс головой:
– Никаких голосов не существует, это плод моего воображения. Я волнуюсь, я думаю о катастрофе, где погибли родители и Марта. Или не погибли… – шрамы от ожогов, на его спине и плечах, давно сгладились. Ник почти ничего не помнил из того дня:
– Только огонь и крики. Мама накрыла меня и Марту своим телом. Но, если я выжил, то могли выжить и они… – об инопланетянах Ник думал больше от бессилия:
– Потому что если мама или Марта, или они обе, у русских, то мы никогда больше не встретимся… – ему было легче поверить в появление на земле инопланетян. Младшим не говорили, куда отправилась секретная миссия, однако Ник предполагал, что дядя Джон не вернулся именно из России:
– И мама с Мартой не вернутся, если они там… – портьера заколыхалась, кузен ловко взобрался на подоконник:
– Какао, шоколадное печенье, фрукты… – широко улыбаясь, Питер достал из-за спины пакет с мандаринами и виноградом, – давай, налетай… – от горячего сладкого какао Нику стало легче. Заглотив разом половину чашки, он привалился к стене. Питер кинул в него мандарином:
– Ты чего такой хмурый… – Ник помялся:
– Ты будешь смеяться, но мне кажется, что мама или Марта живы… – изящные пальцы быстро очистили фрукт. Питер вложил оранжевые дольки в ладонь Ника:
– Ешь. Если живы, я обещаю, мы их найдем… – мальчишки посидели немного, слушая шум ливня за окном.
Скорпиону сразу понравился Лондон.
Готовясь к операции, Саша много читал о Западном Берлине, изучал карты города, наизусть зубрил имена университетских профессоров. Вряд ли Невеста слышала об этих людях, однако осторожность никогда не мешала. Тем не менее, знание Лондона у туриста, впервые посетившего города, могло вызвать резонные подозрения. Саша выучил только маршрут автобуса, идущего из Блумсбери в Мэйфер, однако город ему пришелся по душе больше, чем Западный Берлин:
– Видно, что англичане не пожалели денег. Все здания, разрушенные в блице, давно восстановили. И вообще здесь пахнет богатством… – Саша успел заглянуть в Сити, где его окружили представительные молодые люди в хороших пальто, с портфелями дорогой кожи. Он внимательно следил за повадками клерков:
– Сейчас мне это не пригодится, я студент, однако на будущее надо запомнить, как ведут себя такие люди… – юноша навестил лавки дорогих портных и парикмахерскую для джентльменов, неподалеку от Оксфорд-стрит.
Вечером воскресенья он расстался с леди Августой на Трафальгар-сквер. Саша предложил проводить ее на Брук-стрит:
– Дорога мне хорошо известна, – он широко улыбнулся, – это единственное место в Лондоне, куда я могу добраться без посторонней помощи… – он, впрочем, предполагал, что Невеста пока отклонит его любезность.
Саша курил, присев на подоконник узкого, больше похожего на пенал номера:
– Ясно, что она еще осторожна. В Секретную Службу не берут за красивые глаза… – глаза у Невесты были большими, глубокой лазури, – я понял, что она меня проверяла… – он понял и причину, по которой девушка отказалась от сопровождения:
– Она, наверняка, пошла не к себе в квартиру, а на Ганновер-сквер, где находятся особняки ее родни… – об охране площади они знали из допросов 880, – она не хочет, чтобы меня видели ее коллеги… – по мнению Саши, все складывалось как нельзя лучше. Он понимал, что вежливый, приятный герр Шпинне понравился леди Августе:
– Хотя о своей жизни в Берлине она мне не говорила, а ведь именно там погиб ее отец… – Саша почти ничего не знал о жизни знаменитого аса, генерала Кроу:
– Он и американский летчик, майор Мозес, затеяли шпионскую миссию, перелетели в советскую зону оккупации, но их самолет потерпел крушение… – об этом Саше рассказал товарищ Котов. Сашу немного беспокоило его незнание латыни: