Изгои

— А если я превышу предел привязываемых амулетов? Чем это грозит?

— Ты — аристо, поэтому ничего страшного не произойдет, просто любой артефакт во время ритуала будет уничтожен. За исключением разве, что уж совсем редких вещей из наследий Великих мастеров, те защиту от дурака всегда встраивали. Это раз. А, когда ты достигнешь потолка, при отвязке должно будет пройти не менее двух месяцев прежде, чем привязать новый. Но это в лучшем случае, рассчитывай в среднем на три. Это два. И у тебя сейчас осталась возможность привязать четыре артефакта. Это три.

— Вопрос, мне нужны «Браслеты любви Истеллы». Не станет ли помехой оружие? И, вообще, данный амулет не вызовет ли негативных последствий или изменений в организме?

— Амелия просто чудо! — неожиданно и неподдельно восхищенно после секундного раздумья заявил маг, — Даром, что женщина, а мыслит — нам всем на зависть. Сразу поняла, откуда можно ждать беды! Предусмотрела! И не без оснований! — как-то подозрительно посмотрел на меня, — Одна демонесса — соблазн соблазнов, даже для умудренных опытом мужей! — последнюю фразу произнес таким тоном, будто не он мне ее навяливал и упрашивал принять клятву, а я презрев все нравоучения, забрал девушку с боем, — Это, действительно, лучший выход из возможных. И ведь… Я должен был об этом подумать или дер Вирго. Вот, что значит — целительница с даром богов!

Не стал принижать умственные способности лекарки. Мне авторство здесь по барабану, главное, чтобы работало. А оно должно, даже без прекрасной половины, которой предназначалось второе кольцо. Пусть на Аргассе не имелось ордена Прекрасной дамы, но посвященных только Истелле — в избытке. Они верили в то, что если богиня явит свою волю, то никакое кольцо не поможет сдержать прекрасных чувств к объекту вожделения. Вроде бы она таким образом давала свое добро на отношения.

— Хорошо, я согласен, еще к тебе просьба, убери или приглуши эльфийские метки.

Ко мне метнулись канаты сканирующих заклятий.

— Что? Опять? Сразу трое? — похоже методы сканирования отличались, так как до этого момента маг никак не обозначил то, что он их почуял, — Готово! Но тебе придется объясниться…

— Если на то будет разрешение свыше, а так, это все для Дома, — туманно ответил.

Маг поморщился, но ничего не сказал.

Привязали оружие.

Моргенштерн оказался с секретом — легким движением мысли он превращался в цепной, где ее длина могла достигать до полутора метров, а рукоять уменьшаться до тридцати сантиметров, во-вторых, шар мог «выстреливать» один раз в пять минут, поражая цель на дистанции все тех же упомянутых двух-трех шагах от владельца. И в такой же временной интервал можно было мгновенно увеличивать длину шипов — втрое, учитывая, их начальный размер около десяти сантиметров, получалось внушительно.

Копье, кроме «телескопического» древка, которое позволяло с невероятной скоростью «настраивать» его длину от полуметра до двух с половиной, после броска возвращалось в руку один раз в минуту. При этом при метании раз в пять минут можно было увеличить скорость и силу снаряда втрое. Не тупилось.

Повышенная пробиваемость незримой и обычной брони различных порождений Тьмы и Хаоса присутствовала у обоих образцов, как и возможность наносить урон нематериальным сущностям. И, как отметил дер Ингертос, можно было вливая энергию из родового алтаря, создавать эффект поглощения «душ».

Конечно, в обязательном порядке требовалось отслеживать заполненность внутреннего магического аккумулятора. Однако артефакты были совместимы с моим универсальным зарядным устройством. Нормально.

Так и представлялось, как я крадусь в тиши, чтобы не уколоть врага, а со всего размаха оглоушить… Впрочем, маг был прав. Впереди предстоял поход на необжитые земли, а внятного длинноклинкового оружия у меня не имелось. Ирс… На него мало полагался, требовалось разбираться, так как мне не нравилось, что к нему прикладывал свои руки Оринус. Его дар, когда каждое второе оружие имело возможность возвращаться к владельцу, теперь смотрелся насмешкой. Что же, возьмем в другом месте больше.

Радовало, что пока можно все отвязать без особых последствий.

Попросил мэтра установить над нами купол безмолвия и какой-нибудь непроницаемый для любых взоров. Тот посмотрел неким изумлением, оно и понятно, находились мы внутри фургона, но возражать не стал. А я начал выкладывать на скамью из сундука трофеи с ин Наороста: вот толстая цепь из темного металла с треугольным кулоном; за ней полтора десятка различных колец и перстней, кинжал из красного кристалла с иззубренным лезвием. Потом лег дьявольский фолиант; жезл с черной пирамидой в навершии; мешочек с шестнадцатью непонятными фиолетовыми камнями, Двадцать восемь амулетов от подвесок до браслетов — судил по магической энергии — это все добыча из сейфа жреца, как и пеналы из черного серебра, которые так и не вскрывал, вишенкой на торте водрузил кинжал с подставки.

— Где ты это взял? Как ты это пронес в Демморунг? — на лице мага брезгливость перемешивалась с гадливостью, по мере появления новых предметов, а когда он увидел кристаллы, то изменил своей обычной привычке, выругался грязно, — Ты хоть понимаешь, что это⁈ — как-то шепотом «прокричал» тот с округлившимися глазами.

— Если бы знал, у тебя бы не спрашивал. Пока могу сказать одно, это трофеи с почитателя Оринуса, и, скорее всего, еще и Раоноса Кровавого.

— В последнего охотно верю! А вот предметов Повелителя Третьих Врат Тлена здесь нет. Более того, они с Раоносом ненавидят друг друга, у них война на уничтожение! Поэтому никак не мог один человек поклоняться им обоим! Они черпают силу из одного источника — из боли, душ и крови разумных. Но мало того, что они конкуренты, еще и абсолютно противоположны друг другу, как свет и тьма. Поэтому так не бывает!

— Может, я и ошибся, — не стал упорствовать и что-то доказывать.

Небывальщина в бочке отдыхала, а после обильного утреннего пития отправившись вновь в сладкие объятия Ороса. И хорошо, что купил чистящий амулет позавчера, немного магии, и никакой вони, и дерьма на теле жертвы. Остальное пришлось вытряхивать из мешка в туалете, куда переместился незаметно для часового под «Тенью», затем пришлось чистить и артефакт Рунигиса.

— Так что это? Ценное?

— Настолько ценное, что тебя на куски порубят! И меня за компанию, если кто-то узнает! И ничего нам не поможет! Особенно за камни душ! А они все полные! И на каждый, понимаешь, на каждый приходится не меньше ста невинных жертв, умерщвленных страшно! Желательно девственниц, детей, и чем их возраст меньше, тем лучше! Ради этого дерьма, — потряс он мешочком, — Умерло больше двух тысяч человек! Включая полтора десятка аристо!

— Но кристаллов всего шестнадцать, — возразил, указывая на погрешность в расчетах.

— Я сказал «не меньше сотни» и «невинных»! Но часто счет разумных приближается к двумстам на один, там годятся и обычные, взрослые! Так как старшему жрецу, а всего их может быть только трое на мир, тоже требуются силы. И никто, кроме них или верховного служителя Культа не сможет провести ритуал правильно! Вот эта дрянь — запрещенный труд «Путями Раоноса. Обретая бессмертие», причем оригинал! Всего их тринадцать вручил бог кровососов первому последователю, как и такое же количество вот таких кинжалов — «Алчущих Жизни» и жезлов — «Проводников Раоноса». Девять книг, я не говорю про копии, они могут служить только теоретическим пособием, но не более. Так вот, девять уничтожили, одиннадцать кинжалов и семь жезлов. Скажу так, разрушить вот это дерьмо не хватит сил ни у меня, ни у нас вместе с дер Вирго и даже с лэргом Туриным. Богам их отдавать нельзя, потому что неизвестно, где потом может всплыть такое наследие. Да, так я и думал, — когда открыл маг открыл пенал из черного серебра сообщил мне, показывая на длинные толстые булавки с клыкастыми черепами вместо головок — Иглы боли Раоноса! А это просто заготовка под мощный артефакт, — указал на последний кинжал, — И это тоже. Для нелюдей, — обвел скопом браслеты, кольца и подвески.