Страница 5 из 6
«Молодежь разучилась не только пить…»
Молодежь разучилась не только пить, старичье почти разучилось петь,мистер Бонд разлюбил королеву Маб, а Советский Союз взял и исчез,поголовье мифов сократилось на треть — право, не знаешь, куда смотреть:чтобы серый волк завелся в лесу, необходим лес.Вот он и лезет из всех щелей — гигантские папоротники и хвощи,он тоже забыл, что у нас на дворе, и растет, сколько хватит сил и земли,когда-нибудь он станет углем (а мы не станем – ищи-свищи),когда-нибудь он станет углем, питающим корабли.Под сенью небес – паровозный дым, типографский шрифт для грачей и ворон,под семью небесами снова тепло.над городами ручной неон беседует с миром на пять сторон,и включаются в некогда прерванный разговор,вспоминая себя, пласты нефтяных озер,и самый асфальт – воскрес.«Ветер встал от восточных гор, закрывая дорогу в Сад…»
Ветер встал от восточных гор, закрывая дорогу в Сад,теперь он приводит в движенье воду, толкает каждый росток.Ушедшие навстречу ветру не приходят назад,и значит, те из нас, кто устал, выбирают путь на восток.Это очень большая земля, а нас немного живет на ней,мы не можем себе позволить выбрасывать любые дары,Пламя меча на границе Сада — ориентир для птиц и коней,чудные тернии и волчцы питают наши костры.Реки серы, реки огня – прекрасное топливо для машин,наше железо уходит в землю, земля дает пшеницу в ответ,Свет, которому мы не внемлем, пригоден для измеренья лет,и прах земной создает кувшин — и то, что льется в кувшин.Ангелам все это несколько странно,слетая в последний час,они висят в слоях атмосферы, как придонная рыба во льду.Но сотворивший левиафана и вслед сотворивший нас,вероятно знал, что он имел в виду.«Архивная мышь, успешно проскочив Аргонат…»
Э. Ц.
Архивная мышь, успешно проскочив Аргонат,избавившись от счетных, а также несчетных бед,все равно каждый раз роняет очки в шпинат,а шпинат на паркет,вспоминая солнечный мармелад и тетушку Ганимед.Она, конечно, делала, что могла – шуршала,летала по кухне так, что посударазбегалась к Чуковскому, плача и дребезжа,предупреждала,что герои в лаборатории являются признаком мятежа,да, не только здесь, да, повсюду.Она читала.И когда революция арестовала источник зла,заявила: теперь все пойдет на лад —с цветами и цирком – и совсем по-другому,мышь, как обычно, архивной памятью всё правильно поняла —и ушла из дому.Да, сбежала в первое попавшееся бытиё,чтобы помнить людей, пока они живы, и историю – пока не закрыта,потому что с тех пор, как эта девица —невоспитанная, в 1865 – затопила её жильё,мышь запомнила тот поворот сюжета, за которым не остается быта.Так что, затариваясь крекерами в хоббичьей уютной норе,слушая краем уха про поход на дракона,мышь автоматически отмечает дату на календаре,потому что и здесь закончилось время оно.А тот, седой, похожий на доктора,тоже всё с фейерверками,бросит взгляд на её заплечный мешок,и скажет: «Да всё у них хорошо,не горюй, возвращайся, там всё в порядке,мармелад – апельсиновый,небо – синее,воздух – блестит как паучий шелк,я покажу, как выбраться по закладке.Понимаешь, у нас другое небо и другая земля,та самая, что видна сквозь облако, лист и дыру в заборе,здесь – по договору – никогда не бывает горяни от плебейской республики по цеховой раскладке,ни от коммунизма, ни от возвращения короля».«Место рядом с водителем…»
Место рядом с водителем – место не смертника, а стрелка и проводника.Навигатор читает землю, помнит маршрут, экономит нервы,и когда в лобовом стекле проявляется неожиданная река,он выходит первым.Остается радуга, – давний дорожный знак, семислойный завет:никаких потопов, комет, гроза пройдет стороною.И поверхностное натяжение очень быстро заращивает просветза его спиною.– Скорость – восемьдесят, тяготенье вполне земное,наведи меня, поговори со мною.«Светофор на углу превратился в орла…»
Светофор на углу превратился в орла —перья, когти, солома, селитра, смола…ни на дачу сгонять, ни с друзьями в футбол,если клеится каждый орел.А в метро розовеет уральская медь,и ситро в голове не стесняется петь,и в сплетенье трамвайных вайфайных путейпролетает титан Прометей,Там огонь доставляет домой поездаи тебе не под силу пробиться туда,и с плакатов создатели бед и побед —Ганимед, говорят, Ганимед.Но растет как река у корней языката таблетка, монетка, жетон ездока,что оплатит дорогу на город, на свет,в мир, в котором бессмертия нет.