Страница 4 из 78
Глава 2 О Коко Шанель и политике
После известий о гибели Марины, Ольга Николаевна появлялась у меня реже, чем раньше. Оно и понятно. Дел у нее хватало, а теперь их стало ещё больше. Не знаю, какие чувства великая княгиня испытывала к девушке, влюбленной в ее настоящего сына, но Марина, почти всё время, свободное от поездок на фронт со своим санитарным эшелоном, проводила у постели Александра. Разумеется, любая мать меньше станет волноваться за жизнь своего ребенка, понимая, что тот под постоянным присмотром. И вот, теперь, Ольга Николаевна пыталась найти кого-то, кто мог бы Марину заменить. Вроде бы, отыскала девушку, добросовестную и аккуратную, и та справлялась со своими обязанностями сиделки исправно, только не понимала — зачем ей нужно постоянно дежурить у одного человека, если он постоянно в беспамятстве? И отчего следует сидеть именно у него, если в медицинском центре хватает других больных?
И вот, сегодня, матушка явилась ко мне в кабинет. После дежурных вопросов-ответов о здоровье моего «брата» и легких объятий, Ольга Николаевна спросила:
— Александр, вы следите за современной модой?
Вот уж, нашла о чем спрашивать. Я за модой вообще не следил. Раньше жена одежду выбирала, а теперь дворцовый портной. Да и какое следование моде, если моя основная форма одежды — военный мундир? Я скоро к пижаме стану погоны пришивать.
Был, правда, ещё один момент, до сих пор мне непонятный. И связанный с модой Те десять тысяч пар кирзовых сапог, украденных генерал-лейтенантом Бровинским и проданных в Италию, сделал там настоящий бум. К нам, на уровне официальных лиц, вроде посла королевства Италии в России поступил заказ на закупку ста тысяч пар кирзовых сапог! Я, поначалу, заерепенился, а потом подумал — сто тысяч пар кирзовых сапог мы изладим за две недели, а заработать можно столько, что хватит на миллион пар. Поэтому, распорядился продавать. А тут еще и Титов подсуетился. Взял, да и переоборудовал две сапожные мастерские, принадлежавших лично мне, а потом развернул их до фабрик и принялся выпускать не только солдатские сапоги, размерами от тридцать девятого до сорок пятого, а сапожки поменьше, для женщин. Увлекшись, обер-камергер принялся мастерить (не сам, разумеется, а с помощью мастеров) женские и мужские ботинки, туфли и наладил продажу не только в Италию, а ещё и в Соединенные Штаты Америки, в Канаду и в Австрию. Общее количество обуви составило в месяц до миллиона пар, а прибыль составляла сотни тысяч рублей. Титов уже просил увеличить количество фабрик по производству обуви штук до семи, но я пока разрешения не давал. Сомнительно, что кирзовая обувь завоюет общемировой рынок. Вот, бум спадет и народ примется снова носить обычную, кожаную. А перепрофилировать семь фабрик на пошив солдатских сапог — тоже нерационально. Мы уже наладили выпуск обуви на государственных предприятиях и затоваривание нам ни к чему. Подумав, разрешил Титову открыть не семь, а только четыре дополнительных предприятия. В крайнем случае — станем продавать кирзовую обувь в Китай, ну а тамошнего рынка нам хватит надолго.
Может, напрасно я распорядился расстрелять начальника интендантского управления империи Бровинского, предварительно подвергнув его обряду гражданской казни — ломании шпаги над головой, срывание с мундира орденов и наград? Но, что поделать. Обратно-то не вернешь, зато показательная казнь генерала оказала нужный эффект. По отчетам Мезинцева интенданты в срочном порядке принялись возвращать наворованное обратно, на склады воинских частей, а некоторые, успевшие отстроить дворцы для любовниц, быстренько передавали их в дар государству.
Отвлекся, а тут матушка ждет ответа.
— Наверное, в моду вошло что-то военизированное, с минимальным количеством ткани, — предположил я.
— Именно так, — кивнул Ольга Николаевна и принялась объяснять: — Укороченная юбка, накладные карманы, квадратные плечи… — Великая княгиня спохватилась, поняв, что мне не очень-то интересно. — Извини, Александр, увлеклась.
— Ничего страшного, — усмехнулся я. Женщина, будь она хоть актрисой, а хоть и великой княгиней, о модах не забывают. Но, явно, Ольга Николаевна явилась не для того, чтобы поговорить о моде.
— О чем это я…? — наморщила лоб матушка, делая вид, что забыла о теме для разговора. Знаю-знаю. Это только способ перейти к делу.
— Наверное, о трудностях в текстильной промышленности и о том, что пора вводить талоны на ткани? — предположил я.
Талонов на ткани для ателье или модных салонов у нас нет, потому что самой ткани не то, что совсем нет, но она отправляется прямо с ткацких фабрик на казенные предприятия, где из нее шьют нательное белье, обмундирование, а из сукна — шинели. Но что-то и как-то все-таки проникает и на гражданский рынок. В основном, за счет небольших частных предприятий, а то и за счет крестьянских хозяйств, где еще сохранились такие антикварные вещи, как кросна — станки для изготовления холста. Моим интендантам нет смысла заморачиваться заключением договоров с мелким бизнесом, хотя он сам-то и был не против (кто будет против казенных подрядов?), а обеспечивать материей гражданское население все равно нужно.
— Трудности они и есть трудности, они и существуют, чтобы их преодолевать, — отмахнулась матушка. — Я сейчас не о них, а о мадемуазель Шанель.
— О ком? — с удивлением переспросил я. — О Коко Шанель?
— Ну, у нас ее европейская кличка не прижилась, поэтому, лучше говорить о мадмуазель Габриэль.
— И что там, с мадемуазель Шанель? Разве она не во Франции?
— Александр, я понимаю, что можно быть абсолютно безграмотным в мире моды, но собственных модельеров-то ты должен знать, — укорила меня матушка. — У Шанель имеется пара магазинов во Франции, но ее основной бизнес у нас, в России.
А что, Коко, то есть, Габриэль Шанель ведущий модельер императорской России? Не знал. Да и на кой мне знать? Я и про моды мало что знаю. И про Коко Шанель не знаю. Нет, читал ее биографию, но не больше.
Я с недоумением пожал плечами, а матушка сказала:
— У нее в России четыре центра моделей — в Санкт-Петербурге, в Москве, в Екатеринбурге и Астрахани. На нее работает почти двадцать тысяч человек. А как ты думаешь, кто шил Соне ее комбинезон?
— А разве она его где-то шила? — удивился я. — Я думал, императрица просто взяла готовый, приказала его ушить, вот и все.