Страница 25 из 78
Глава 10 Котел
Западные коллеги повели себя как обычно. Одной рукой они составляли мирный договор, создавая видимость того, что желают как можно скорее прекратить войну с Россией, ну, а другой рукой составляли планы по захвату наших территорий. Иными словами, готовили очередной «сокрушительный» удар.
В принципе, чего-то подобного мы и ожидали. Никто не верил в искренние намерения немцев и французов. И ухищрения их тоже были в принципе понятны — им надо было торопиться.
Французы сильно беспокоились из-за сложившейся ситуации в стране. Мало того, что из-за гуманитарной катастрофы они лишились продовольствия и народ был на взводе, так ещё было не за горами поражение в войне с Россией. А если французский народ поймёт, что все их беды были зря, грянет такая революция, которая сметёт весь старый строй.
Немцы также торопились, прекрасно понимая, что происходит во Франции и что если сейчас не сломить нашу оборону, то Франция выйдет из войны и немцы останутся один на один с Россией. И этого они побаивались. Всё-таки Российская империя показала себя хорошим бойцом.
Также подливало масло в огонь и усугубляло ситуацию трение между государствами. Солдаты зачастую в штыки воспринимали перспективу сражаться плечом к плечу с союзниками. И всё чаще стала звучать риторика, что, мол, лучше волк в друзьях, чем… а дальше вставить национальность предполагаемого друга.
Классика. Если бы на фронте дела шли хорошо, то французы и немцы были бы лучшими друзьями и братьями. А так как дела шли хреново, то всегда хочется во всех бедах обвинить товарища, а не себя. Вот они и обвиняли. Даже нас так сильно не ругали, как друг друга.
Поэтому разведка, не покладая рук, готовилась к отчаянному нападению и по всем своим каналам разыскивала как можно больше информации о том, что же нам готовят враги. Про свою работу мы тоже не забывали, тщательно перепроверяя все документы и суммы репараций, которые бы мы хотели получить от агрессоров. Предварительные, разумеется. Реальные сумму станем уточнять потом.
Тем временем штаб и разведка наконец-то что-то нащупали. Фраучи докладывал о том, что планируются удары по двум направлениям, один из которых будет отвлекающим и скорее всего направлен будет по Киеву, а второй — основной, — снова будет направлен на Минск.
Рокоссовский как в воду глядел. То, что разведка не ошибается в своих заключениях, было подтверждено наблюдением за передвижением врага, а именно по технике, которая готовилась к переброске на предполагаемые места ведения боев. К киевскому направлению сдвигались французские танки с лёгкой броней. Но танков было много и те всё равно представляли довольно серьёзную угрозу, хотя для нас они уже угрозой не казались. Штаб уже разрабатывал как будет вестись оборона при помощи артиллерии и авиации.
По предварительным данным на киевское направление было брошено более пятисот лёгких танков. Планировалось, что этот удар будет нанесён первым, с тем расчётом, что Россия, реагируя на такой массированный удар, перетянет в Украину артиллерию и основные силы, чтобы встретить врага. Но учитывая опыт прошлых боёв, в этом не было необходимости. А если порассуждать, то вполне можно было сделать заключение, что французскую технику и солдат, попросту ведут на убой.
Утром 17 декабря мне позвонил лично Шапошников и объявил о том, что французские танки двинулись в направлении Киева. О втором ударе пока ничего не было слышно. Видимо, объединённый франко-немецкий штаб ждал момента, когда мы (обязательно) клюнем на их уловку и перенесём все наши основные подразделения из Беларуси. А я, в свою очередь, отдал приказ о начале боевых действий.
Что примечательно, на Киевском направлении участвовали только французы Немцев там точно не было. Видимо, те пойдут на Минск. Это очень любопытно, судя по всему, на этот раз обе страны решили разделиться. Видимо, французские и немецкие солдаты совершенно не хотели воевать совместно и решили даже фронты разделить.
Решающее сражение началось неподалёку от украинского города Каменец. Французские танки бодро прошли на десять километров вглубь украинского фронта, не встречая сопротивления. Следом стала подтягиваться их пехота.
Было очень заманчиво уничтожить танки массированным ударом, но французы всё же учились на ошибках, как на своих, так и на ошибках немцев, поэтому пехоту далеко от себя не отпускали.
Но нужно отдать должное новому командующему фронтом генералу Говорову, который сохранил предельное хладнокровие, не разрешая своим подчинённым нанести превентивный удар, а напротив приказывал ждать, когда враг поглубже зайдёт за линию фронта, окончательно лишая себя шансов на спасение.
На некоторых участках Говоров даже имитировал отступление. Это отступление заключалось в том, что бойцы, находящиеся в первой и второй линиях окопов, спешно их покидали и уходили в глубину, изображая панику. Однако отойдя на несколько сотен метров, они занимали новые позиции. Ну, а дождавшись нужного момента, Говоров по максимуму использовал артиллерию и штурмовую авиацию.
«Промедление» Говорова дало ложную надежду противнику, что мы клюнули на их уловку. Танки шли вперёд, пехота догоняла, двигаясь с расстоянием максимум в один километр. По крайней мере, французы пытались придерживаться такого порядка хода войск. Но очень скоро на пути грузовиков встали заведомо выкопанные траншеи, которые для танков проблем не составляли — те просто по ним проехали на своих гусеницах, а вот для колёсного транспорта это оказалось серьёзной проблемой и, в итоге разрыв между пехотой и танками увеличивался, а командование пока не осознало серьёзность проблемы и не дало указания танкам остановиться или поворачивать.
Говоров для ответной атаки выбрал момент, когда разрыв между танками и грузовиками с пехотой будет максимальным. В итоге, как только по поведению французов стало ясно, что они решили изменить тактику, танки тут же были втянуты в бой.
Пока наша артиллерия тренировалась меткости, а авиация била танки с воздуха, Говоров кинул в разрыв между французскими танками и пехотой неприятеля наши загодя замаскированные танки, которые были ранее размещены в наиболее подходящих местах.
В итоге грузовая техника и пехота стали лёгкой добычей для нашей бронетехники, которая, обстреляла машины пехоты. После, наши танки развернулись и пошли добивать в спины прореженные артиллерией и авиацией танки французов. И теперь главная задача не попасть под удар собственной артиллерии.