Страница 8 из 144
– Мар был смертным, – качнул головой Шамаш, – наделенным даром.
– Прости, – смутившись, пробормотал караванщик, – я всего лишь торговец, не служитель… Мне не известно о ком Ты говоришь…
– Задолго до цикла о Гамеше, – вдруг охрипшим, скрипучим голосом начал Евсей. Ему совсем не хотелось говорить об этом, но он был вынужден, подчиняясь устремленному на него пристальному взгляду не мигавших глаз Шамаша, – был составлен другой…
– Столь ранний! В нем, наверное, говорится о начале времен…
– Скорее уж об их конце, – с трудом выдавил из себя помощник. Он хотел на этом и остановиться, но понял, что не может, что должен продолжать. – Не удивительно, что ты не знаешь о нем… Служители предпочитают не вспоминать об этих легендах, называя их Черными и считая, что будет лучше хранить их в тайне…
– Но откуда же тогда…
– Я узнал о них перед самым изгнанием… Меня тогда готовили к первому посвящению…
– И ты помнил их все это время…!
– Нет, – не удивительно, когда он так стремился все скорее забыть, – но я нашел их тексты, разбираясь с теми книгами, что мы получили в обмен на огненную воду от встречного караван. И вот что я тебе скажу: если судить по состоянию рукописей, вряд ли кто-то до меня их читал…
– И что же это за легенды такие, о которых предпочитают не помнить?
Евсей бросил быстрый взгляд на Шамаша, огляделся вокруг, на миг задержался на медленно растущем, по мере приближения к городу, священном холме.
– Это долгая история… Будет лучше вернуться к ней позже.
– Хорошо, – видя, что Шамаш молча кивнул, показывая, что согласен с Евсеем, промолвил Атен. Ему пришлось предпринять над собой усилие, подчиняя воле любопытство, готовое пуститься в долгие расспросы или погнать к командной повозке, веля отыскать странную рукопись. – Так мы можем называть тебя Старшим? – удивительно, но, задавая этот вопрос, подчиняясь чему-то необъяснимому, он смотрел на Евсея. Помрачнев, тот качнул головой.
– Если Ты позволишь, – тихо проговорил помощник, повернувшись к Шамашу, – мы будем называть тебя колдуном.
Брат удивленно воззрился на него, не понимая, что заставило Евсея принять столь странное решение. Что же касаестя Шамаша, то он надолго задумался, а затем качнул головой:
– Я не думаю, что это будет правильным. Я и так взял слишком много из того мира, чтобы отнимать у прошлого еще и это…
– Действительно! – Атен радостно кивнул. Он облегченно вздохнул: ведь если повелитель его души готов оставить в прошлом все то, что привиделось Ему в бреду, значит, Он выздоравливает.
Вот только…
– Но как же тогда…-караванщик поморщился, поняв, что тот вопрос, с которым они пришли к богу солнца, так и остался без ответа.
Шамаш только развел руками. Он действительно не знал. Прежнее осталось позади, настоящее же для него так и не наступило. Колдун мог принять мир, всех, живших в нем, он почти даже поверил, что они – настоящие. Но вот себя среди них он не видел. Ни богом солнца – конечно же, он даже думать не мог об этом без улыбки, ни магом – да, наделенный даром во всех мирах оставался наделенным даром, но…
Чтобы понять это по-настоящему, чтобы отождествить себя с кем-то, надо его хотя бы увидеть. А Шамаш до сих пор не встречал ни одного Хранителя. Скоро это должно было измениться. Однако колдун не мог сказать, что ему было легче от этой мысли.
Так или иначе… Он понимал, что ему еще долго придется разрываться на части, слыша от других – Шамаш, но чувствуя себя Черногором… Имя, которое он никогда не произнесет вслух, однако при этом не забудет тоже никогда.
Стоявшие рядом с ним караванщики тяжело вздохнули, почесали лбы. С одной стороны, они бы никогда не посмели назвать бога солнца каким-то там колдуном – пустым звуком, непонятно кем, и кого, повелителя небес, властителя своих душ! Но, с другой… Не могли же они просто тыкать Ему…
– Л-ладно, – однако, они поняли, что им придется как-то разбираться с этой проблемой самим. – Еще один вопрос… Впереди нас ждет город…
Шамаш нахмурился.
– Не могу сказать, что меня влечет туда. Мне ближе дорога.
– Мы можем обойти его стороной, если Ты считаешь…
– Вам решать.
– Нам нужно пополнить припасы… – проговорил Атен, взглянув на брата.
– Это так, но… – Евсей ощущал какие-то сомнения, словно… Нет, он не мог объяснить даже себе, что это было за чувство и в чем его причина. Караванщик качнул головой: – Если мы войдем в город… Как Ты считаешь, что нам делать: рассказать правду или попытаться ее скрыть?
– Правду о чем?
– Мы просто хотели спросить, – поспешил включиться в разговор Атен. – Может быть, лучше сделать так, чтобы горожане не узнали, кто Ты?
– Так вот к чему весь этот разговор об именах… – Шамаш понимающе кивнул. – Мое слишком приметно и вызывает некоторые ассоциации… Значит, вы достаточно разумны, чтобы понимать это и не называть меня богом, во всяком случае, при чужих? Хотя сами и не хотите расставаться с этим… наваждением.
– Прости нас, – караванщики выглядели расстроенными. Им было невыносимо сознавать, что своим упрямством они причиняют Шамашу боль. Но вера… В своих душах они уже приняли обет служения и не могли нарушить его, пойти против того, что было для них непреложным… Даже если их бог не ждет от них этой веры.
– Если дело только в этом, называйте меня магом. Это разрешит ваши проблемы?
– Н-ет, – переглянувшись, замотали головами караванщики.
Ответ заставил колдуна насторожиться: – Вы считаете, что будет лучше, если горожане не узнают, что я – наделенный даром? Это может быть опасным для каравана?
– Нет, – вынуждены были признать его собеседники. – Однако, – осторожно, балансируя на грани, стараясь не переступить на ту сторону, с которой была ложь, продолжал Атен. – Правда может осложнить наше пребывание в городе. За всю историю снежной пустыни не было ни одного случая, чтобы маг шел в караване, – "Не говоря уже о боге, когда легендарное время намного древнее белых снегов…" -Это нарушает законы?
– Не совсем…-мужчины переглянулись… Вообще-то, им следовало сказать: "Совсем нет…" Но тогда – к чему весь этот разговор?