Мент. Одесса-мама

— Одесса, — резюмировал я.

— Одесса, — согласился Шор.

Глава 27

На следующий день Осип пришёл в намеченное место не один -с ним был невысокий коренастый, перетянутый портупеей, милиционер в форме. Ага, это очевидно и есть тот самый надёжный как кремень командир эскадрона конной милиции.

Я прислушался к интуиции. Идти или не идти к ним — вот в чём вопрос?

Хоть Шор и положительно отзывался о своём товарище, ещё неизвестно, что в итоге у того пересилит: дружеские отношения или служебный долг?

Я ещё издали помахал им руками. Осип улыбнулся в ответ.

— Подгребай, Гриша. Всё в порядке.

— Уже иду.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Блинов Фёдор! — представился коренастый.

— Бодров Григорий, — в том же духе ответил я.

Кавалерист окинул меня тяжёлым изучающим взором.

— Что — арестовать меня хочешь? — догадался я.

— Ты ж понимаешь — тебя все ищут. Если б не Осип, я бы тебя сразу скрутил и потащил в угро.

— С этим всегда успеешь, — заверил я. — Осип уж ввёл тебя в курс дела?

— Ввёл, но… — замялся Блинов.

— Сомневаешься, да?

— А ты б на моём месте не засомневался? — воскликнул комэскадрона. — Агент угрозыска держит в камере шайку налётчиков, а по ночам отпускает их щупать карманы случайным прохожим… И всю эту компашку покрывает член подкомиссии по чистке рядов… Сам посуди — как это выглядит со стороны⁈

— Согласен, выглядит странно, но у тебя есть возможность узнать, как оно обстоит на самом деле, — вмешался Осип. — У Григория есть план. Сейчас он тебе его изложит, а ты уж сам прикидывай: поможешь или нет…

— Давай, Бодров, рассказывай, что придумал.

Блинов слушал меня внимательно, не перебивая, лишь время от времени озадаченно хмыкал и тёр подбородок.

— Ну как, Федя — участвуешь в нашем безнадёжном предприятии? — спросил Осип.

— Попробовать можно… — после короткой паузы ответил Фёдор. — Когда приступим?

— Послезавтра. Я сверил графики дежурств, — сообщил Осип. — Тебе хватит времени на подготовку?

— За глаза и за уши. Возьму с собой ещё трёх проверенных бойцов.

Мы разошлись.

Я вновь вернулся в свой клоповник, где самым бесстыдным образом продрых почти все последующие сутки — когда ещё выпадет такая возможность? Вставал только для того, чтобы сбегать в уборную и перекусить.

— Смотрю я не тебя, мент, и завидую! — сказал ближе к вечеру Рувим.

— Интересно, чему ты тут завидуешь? — удивился я, не отрывая голову от подушки.

— Твоему спокойствию! Тебя куча народа по всей Одессе ищет, а ты и в ус не дуешь… У тебя что — вообще нервов нет?

— Почему нет? Я такой же человек, как и все.

— По тебе не скажешь. Такое чувство, что тебе на всё наплевать!

— И опять ты ошибся! Ну скажи, если я буду сейчас при тебе рвать на голове волосы и бегать кругами по стене — от этого разве что-то изменится?

— Нет, конечно…

— Ну вот! Ты сам ответил на свой вопрос, — сказал я и перевернулся на другой бок. — И вообще, не приставай ко мне больше с дурацкими вопросами. Завтра будет тяжёлый день… Если всё пройдёт как надо, я отсюда съеду.

— Поскорей бы, — буркнул Рувим. — А то надоело с легавым вошкаться. Кому из наших сказать — не поверят.

— Так ты и не рассказывай.

— Без твоих советов обойдусь!

— И тебе спокойной ночи, — сказал я и заснул.

Правда, назвать мой сон совсем уж безмятежным было нельзя. Я прекрасно понимал, что нахожусь в компании прожжённого урки, не испытывающего ко мне симпатии. И кто знает — не возникнет ли у Рувима нестерпимое желание полоснуть мне по горлу ножичком? Просто так, для профилактики.

Так что я реагировал на каждый посторонний звук, просто не подавая виду.

В парке мы собрались пораньше, за час до того, как стало темнеть. Предстояло найти укромное местечко и на какое-то время затаиться в засаде.

В школьные годы, когда я зачитывался детективными книжками, мне это казалось настоящей мужской романтикой. Действительность же как всегда была полна суровой прозы. Пришла пора долгих и томительных часов безмолвного ожидания в полной темноте и холоде.

Несколько раз мимо нас пугливо пробегали одинокие прохожие, а потом, шагах в ста надолго обосновалась поддатая компашка человек из пяти-шести. Они пили пиво, махали руками, сорились, ругались и орали на весь парк, успев порядком надоесть нам. Я было подумал, что надо бы как-то их вспугнуть, но компашка вдруг резко «подорвалась» и потопала к выходу.

Причина такого поведения скоро прояснилась: бузотёров привело в чувство появление Чупахина и Малинкина. Вряд ли «оборотни» в милицейской форме всерьёз собирались выполнять свои должностные обязанности, просто налётчикам, как и нам, мешала компания выпивох.

Немного прошвырнувшись по опустевшим дорожкам, продажные менты вернулись на свой пост.

По всем приметам пора бы и появиться тем, ради кого мы тут сидим и мёрзнем.

Я опознал бандитов по голосам. Как и в прошлый раз их было трое.

Я положил руку на плечо Осипу — это был наш условный знак. Шор кивнул.

В темноте было не видно его лица, но я почему-то знал — напарника переполнял азарт.

Мы выждали, когда налётчики поравняются с нами, а затем вышли из засады, взяв всю троицу в полное кольцо.

— Что, гражданин Мозер, решили устроить себе вечерний променад? — улыбнулся я.

Анархист затравлено оглянулся. За его спиной стояли двое дюжих ребят из эскадрона конной милиции, переодетых в гражданское. Само собой — не безоружных.

— Чего тебе надо, Бодров⁈ Тебя же ищут…

— Я в курсе. И мне как раз надо, чтобы меня перестали искать.

Я посерьёзнел.

— Сдавайся, Мозер. И своим дружкам скажи, чтобы не дурковали. Нам ведь всё равно, что с вами делать. И свинца мне на вас не жалко.

— Ладно, Бодров! Сдаёмся! Только не стреляйте.

Мозер посмотрел на своих.

— Чего ждёте? Делайте что сказано.

— Вот-вот, — подтвердил я. — Оружие на землю, лапы в гору. И тогда останетесь в живых.

Внезапно грянул выстрел. Один из ребят Блинова вскрикнул и схватился за плечо.

На короткое время выглянула луна, осветив стрелка. Им оказался Чупахин. Видимо, специально подстраховывал бандитов…

Вот сволочь! Я планировал заняться им чуть погодя, когда повяжем налётчиков.

Он снова вскинул руку с зажатым в ней револьвером.

У меня было меньше секунды, чтобы опередить его. Я спустил крючок, не целясь, действуя так, как учили в далёком прошлом.

Бах! Чупахин застыл и грузно повалился на землю.

Есть! Я всё-таки успел!

Позади милиционера нарисовался страшно перепуганный Малинкин.

Ну как же без тебя! Мы с Тамарой ходим парой…

Я направил на него ствол.

— Не надо! Ради бога, не убивайте! — жалобно завопил Малинкин, поднимая руки.

— О боге вспомнил! — сплюнул я.

Шор и конный милиционер уже крутили его.

Я подошёл к Чупахину, склонился над ним и пощупал жилку на шее.

— Ну как? — спросил Осип.

— Готов!

— Собаке собачья смерть!

— Не обижай собак. Не надо это дерьмо с ними сравнивать, — попросил я.

— Согласен. Погорячился.

Раненного милиционера лишь зацепило — снайпер из Чупахина оказался так себе, но Блинов настоял, чтобы подчинённый немедленно отправлялся к врачу.

— А как же вы?

— Не переживай, справимся! А ты давай вихрем в госпиталь.

— Есть, в госпиталь!

Я задумчиво оглядел задержанных бандитов и Малинкина. В какой-то степени история повторилась, но теперь в ней будет иной финал. Вот только Чупахин до него не дожил.

В сопровождении Шора я зашёл в губро.

Шешеня, который в этот момент пил чай из стеклянного стакана в подстаканнике, увидев меня, чуть не поперхнулся.

— Ого! Ни хрена себе! Это что — ты его арестовал⁈ — удивленно спросил он у Осипа.

— Нет! Это он тебя сейчас арестует, — усмехнулся Шор.

— Вы с ума сошли⁈

Глаза у Шешени полезли на лоб, он схватился за лежавший перед ним на столе «наган».