Страница 17 из 24
Макс сделал очередную попытку поговорить с Настей, зашел к ней в кабинет. Она стояла возле окна, смотрела невидящими глазами на улицу.
— Настя, поговори со мной, прошу. Я так больше не могу. — Он подошел к ней сзади, обнял за плечи.
— Соколовский, — начала Анастасия просящим тоном, скидывая его руки с себя и отходя на пару шагов. — Я же просила, дай мне время.
— Но прошло уже больше месяца. Я с ума схожу. Я хочу услышать ответ. И я хотел бы узнать, что у вас на кафедре происходит, почему ты изменилась…
Он не успел закончить свою мысль, как дверь кабинета без стука открылась и вошел Виталий Юлиевич.
— Анастасия Павловна, я смотрю, Вы заняты? Потрудитесь освободиться и зайти ко мне. — Он вышел, с грохотом закрыл за собой дверь.
Настя опустила голову, глубоко вздохнула:
— Ну вот, снова из-за тебя на ковер.
— Пойдем вместе? Я ему объясню, что он был не прав? — он взял ее за руку, хотел притянуть к себе, поцеловать. Но Настя отстранилась.
— Схожу, узнаю, что ему опять от меня надо, — и вышла из кабинета. Макс вышел следом за ней. Но она знаком остановила его. Он мотнул головой и ушел.
***
— Анастасия Павловна! Вы знаете, как называется такое поведение? — заявил завкаф, как только она вошла к нему в кабинет.
— Нет, не знаю. Поясните, — она устало смотрела на Виталия «Жабовича», как они с Ольгой прозвали его.
— Это недостойное поведение педагога и преподавателя!
— Поясните, что такого я сделал. Я никак не пойму Вас.
— Вы связались со студентом!
— С чего Вы взяли? — она удивленно смотрела на него.
— Я сам видел, как вы обнимались в кабинете. Это недопустимо. Вы в курсе, что один мой рапорт и вы вылетите с работы. И я еще постараюсь, чтобы Вас потом никуда не взяли из-за Вашего аморального поведения.
— Да какого поведения, Вы о чем? Кто обнимался? — вскипела Настя. — Вы в своем уме? Я не знаю, что вы там увидели, но между мной и студентом нет никаких отношений.
— Вот и хорошо! — как-то слишком облегченно выдохнул завкаф. — И постарайтесь, чтобы их не было. Иначе мой рапорт сразу же ляжет на стол ректору. И нам придется с Вами распрощаться.
***
Кипя от негодования, Анастасия покинула кабинет руководства. Возле кабинета ее поджидала Ольга, которая шокировано уставилась на злющую подругу. Она взяла ее за руку и втащила в кабинет, налила воды.
— Где у тебя успокоительное?
— Только коньяк. — отрезала Настя.
— Коньяк пока еще рано пить. Валерьянка или что там еще пьют?
— Нет, такого не держу. Но судя по всему, скоро буду пить ведрами. Вместе с коньяком. Как лошадь. Оль! Ну что ему от меня надо?
— Чего он опять хотел от тебя? — спросила подруга, придвигая к ней чашку с чаем.
— Спасибо. — Настя отпила глоток, поставила чашку на стол. — Ко мне зашел Макс, мы просто стояли и разговаривали. Ворвался этот «жабович», вызвал меня к себе. Идиот.
— Ну и что хотел то?
— Чтобы я не заводила шашни со студентами. Какие шашни! Оль, он совсем с ума сошел?
— Да-а-а-а. Ситуевина, — протянула подруга, притягивая к себе стул и усаживаясь рядом с Настей. — Явно «жабович» хочет затащить тебя в койку. — На это Настя хмыкнула. — Вот козлина безрогая. Жаба он и в Африке жаба. А может тебе к ректору сходить?
— А что я ему скажу? Что меня хочет завкаф? Он же ничего ПОКА такого не делает. Только слова и все.
— А ты запиши его как-нибудь, вот и будет доказательство.
— Надо подумать, но вряд ли меня услышат. Когда этого шли против руководства. Он все на меня спишет, что я сама за ним бегаю. Не он же ко мне ходит, а все время к себе вызывает. Вот и скажет, что я проходу ему не даю.
— Тоже верно, — задумалась подруга. — А если твоему Соколовскому рассказать?
Настя ошеломленно уставилась на подругу.
— А он то здесь при чем? И не мой он. Еще не хватало вмешивать Соколовского.
— А разве между вами…, - начала подруга.
— Нет. Не было и быть не может, — перебила Настя, — никаких «между Вами» нет. И мне сегодня ясно дали понять, что если нас вместе увидят, то рапорт у ректора обеспечен. Я буду уволена со свистом. Максу то ничего не будет, его папашка прикроет. А я кто? Девочка, волею судьбы оказавшаяся в данное время в данном месте? Оль, мне работа нужна. И я очень рада, что попала к вам. Вы мне как родные.
— Ага, если бы не один подкидыш-жабеныш, — хохотнула подруга, и они обнялись.
***
У Насти последнее время в жизни творился полный хаос. Она пережила предательство близких людей. Вместо того, чтобы оплакивать свое разбитое сердце, она в этот же вечер оказалась в постели красавчика, с которым провела две незабываемые ночи. Но последующие события снова заставили ее задуматься над происходящими вокруг нее неприятностями. Ее сердце хотело быть с Максом. Но мозг кричал, чтобы она ни в коем случае этого не делала. Она дала себе время, разобраться в своих чувствах, сделала все, чтобы меньше встречаться с парнем. На лекциях он прожигал ее взглядом своих темных глаз. Она утопала в них, пропадала. И каждый раз останавливала сама себя на краю бездны. С огромным трудом ей удавалось держать лицо, когда они встречались. Она боялась его прикосновений. Боялась, что сорвется и тогда они оба сгорят в огненном водовороте страсти.
Поделиться с кем-то своими переживаниями она не могла. Хоть они с Ольгой дружили, но рассказать о Соколовском она ей не могла.
Ситуацию усложняли еще постоянные домогательства Виталия «Жабовича», который стал уже явно намекать на более тесное общение. Она металась и не знала, что предпринять. Предложение Ольги записать их разговор было достаточно здравым.
Но добил ее окончательно последний случай, когда «Жабович» заявил, что сообщит о ней и Соколовском в ректорат. Она дорожила своим местом работы. Понимала, что у «Жабовича» нет никаких доказательств какой-то связи. Да и связи, как таковой между ней и Максом не было. Встречи в университете? Или что иногда подвозил ее домой? Это трудно назвать связью. Раздумывая над его словами, понимала, что действительно пора ответить Максу.
Никаких отношений между ними быть не может. Он студент, она преподаватель. Она старше его на пять лет. Если они вдруг сойдутся, пройдет пару лет и он начнет заглядываться на молодых девушек. Такие парни, как Макс не могут быть только с одной девушкой. Вон как ее жених — Илья. Сколько лет они прожили вместе? Но женился он на ее лучшей подруге. С Максом может быть еще хуже. Он просто использует ее и выбросит ее, как ненужную вещь. Или просто будет изменять ей. Сколько вокруг него девушек, готовых на все? Он не устоит. Пережить еще одно предательство она не сможет. Кто склеит ее разбитое сердце?
В душевных метаниях прошло время, наступил декабрь. Скоро начнется зачетная пора, а там экзамены. «Жабович» постоянно гонял своих подчиненных по каким-то маловажным заданиям, отвлекая от основных. Времени на подготовку к лекциям у Насти оставалось все меньше. Она стала чаще задерживать в библиотеке университета. Домой возвращалась выжатая, как лимон. Одно утешало, что «Жабович» после ее очередного решительного отказа посетить с ним ресторан и ее угрозой сообщить о его домогательствах в деканат, немного умерил свой пыл, и не так часто дергал Настю к себе в кабинет.
Каждый понедельник она ожидала с волнением, так как целых два часа Макс смотрел на нее во время лекции, прожигая взглядом. Ей удавалось не встречаться с ним лицом к лицу вне занятий. Но постоянно видела его в группе студентов. Замечала его взгляд, которым он следил за ней. Она кожей чувствовала его взгляд. Иногда ей казалось, что в его глазах она видит боль и отчаяние, хотела подойти к нему, увести к себе. Ее тянуло к Максу, хотелось снова почувствовать его нежные прикосновения, услышать ласковые слова. Хотелось быть ему нужной и важной. Единственной. Но каждый раз давала себе мысленную оплеуху, напоминала, что между ними ничего не может быть.
Наступил очередной понедельник. Она со звонком зашла в аудиторию, поприветствовала студентов, осмотрела присутствующих, но Макса не было. Какое-то время она оттягивала начало лекции, ожидая его появление, но его все не было. Потом она приступила к изложению материала, но ее мысли постоянно сбивались. С трудом она довела занятия до конца. Почти разбитой вернулась к себе в кабинет. Она подошла к окну. Машины Макса на стоянке не было. Она кусала губы, не зная, что с ним. В этот день он в университете так и не появился.