Я-Ведьма!

Глава 2

Из обшарпанного зеркала на меня смотрело не привычное лицо симпатичной молодой женщины, а персонаж какого-то фильма ужасов.

Верхняя часть головы была неряшливо, но туго перемотана бинтом, из-под которого неопрятными сосульками выглядывали грязные слипшиеся волосы. Лицо горизонтально разделял на две части фиксатор, скрывающий распухший нос со вставленным в ноздри перевязочным материалом. Что ещё хуже, правая сторона лица представляла собой огромную безобразную рану из нескольких частично покрытых коричневыми корками уродливых гематом. Под вторым глазом, белая склера которого теперь стала красной, разместился ужасающего вида желто-фиолетово-коричневый синяк, спустившийся почти на половину щёки. Место губ занимали два опухших окровавленный пельменя. На шее, там, где её не прикрывала затрапезного вида майка, обнаружились синие следы чьих-то пятернёй, словно меня, кроме всего прочего, кто-то долго и вдумчиво душил.

— Эт-то все-го ли-шь со-н. Галлю-цина-ции. Послед-ст-вия уда-ра — перечисляла я варианты дрожащим, чужим голосом и машинально сжала руки в кулаки, на что несколько пальцев тут же отреагировали неприятной болью.

Я машинально опустила взгляд на трясущиеся словно в припадке конечности и с ужасом обнаружила пропажу.

'Кольцо! Где моё обручальное кольцо! — думала я, вертя ладонь правой руки из стороны в сторону, словно надеялась, что оно чудесным образом вернётся на палец — Что же я Серёже скажу⁈

На моих глазах вновь выступили слёзы, я машинально подошла к кровати и в какой-то прострации села на неё.

Из-за охватившего меня страха я некоторое время не могла думать вообще ни о чём. А затем в голове словно по щелчку появилось ощущение какой-то неправильности.

— Не так — тихо прошептала и вновь обратила внимание на свои ладони — Что-то здесь не так, Оля. Думай. Думай!

«Старая, убогая палата где-то у чёрта на куличках. Ужасное физическое состояние, свидетельствующее скорее об избиении, чем о банальном падении — начала размышлять я, смотря на кисть — Отсутствие обручального кольца. Забинтованные указательный и средний пальцы левой руки. Обе ладони частично стёсаны, кожа обветренная и сухая. Ногти — на этот нюанс я обратила более пристальное внимание — короткие, чёрные, обломанные, и неухоженные. Без следов не то, что маникюра, а хотя бы просто элементарного ухода. Ужас! Какая мерзкая кутикула! Фу, а тут что? Заусенец⁈ Ненавижу их! Заденешь и кровищи будет…»

Я нервно хохотнула.

'Оля, у тебя лицо превратилось в кровавое месиво, всё тело в синяках и неприятных ранах, а ты из-за какого-то заусенца переживаешь⁈ Это же чушь! Что тут нахрен вообще происходит⁈ — опустив подрагивающие ладони на кровать, я поражённо произнесла.

— Так ведь это же не мои руки! У меня просто физически не может быть таких ужасных рук!

Как ни старалась, но разумного объяснения наличия у меня столь отвратительных конечностей не нашла. Его просто не было. В голове роились какие-то безумные идеи относительно: крайне реалистичного сна, которые тут же разбивались неприятными болевыми ощущениями во всём теле; переселения душ или перемещения во времени; пересадки мне кем-то чужих и страшных рук; бесчеловечным экспериментом инопланетян.

«Нет, ну последнее вообще чушь собачья — здраво рассудила я — Что высокотехнологической развитой расе может понадобиться от недавней ничем не примечательной домохозяйки? Зачем им вообще меня похищать? Чтобы на практике показать, как живут женщины с плохим маникюром? Но бред же полный!»

В голову ничего толкового не приходило, поэтому я, поморщившись от боли в рёбрах, машинально встала, и начала медленно ходить взад-вперёд, размышляя над сложившейся ситуацией.

Дощатый пол неприятно холодил голые ступни, поэтому я чуть нагнула голову и посмотрела под кровать. Затылок тут же прострелил болью и я поспешила вернуть прежнее положение, благо то, что мне нужно, я уже увидела. Точнее, убедилась в отсутствии.

«Тапочек здесь у меня тоже нет. А что вообще есть?»

Осмотр, ничего кроме серых трусиков-бикини и застиранной чёрной майки с принтом какой-то зарубежной рок-группы, не обнаружил. Ни возле кровати, ни в сиротливо стоящей тумбочке ничего не обнаружилось.

— Ну, хоть не голая и на этом спасибо — ёрническим тоном, но почему-то шёпотом поблагодарила я неизвестные силы и поняла, что ничуть не расстроилась из-за отсутствия одежды.

«Наверное, после лицезрения столь ужасного маникюра, моя стрессоустойчивость значительно увеличилась» — пронеслось в голове.

Попытка приободрить себя в этой странной, пугающей и непонятной ситуации провалилась, но и что делать дальше, я тоже не понимала. Не придумав ничего лучше, решила вновь посмотреться в зеркало. Почему-то показалось, что это крайне важно.

«Брр, что за волосы — содрогнулась я от лицезрения мерзких сосулек на голове — Только не говорите, что всё это время неприятный запах пота, немытого тела и грязных волос исходил от меня? Ну пожалуйста!»

Меня всю перетрясло от омерзения, а следующая мысль заставила замереть и внимательнее всмотреться в зеркало.

'Что⁈ Почему у меня чёрные волосы⁈ Я же всегда была русой! Что происходит? Их тоже инопланетяне перекрасили? Или пересадили? — недоумённо подумала я, а затем шокировано, не обращая внимания на боль в рёбрах, подняла майку и осмотрела низ живота. То место, где у меня должен был находиться небольшой шрам после операции по удалению аппендицита. Должен был! Но его не было! Как и моих честно отработанных в тренажёрном зале кубиков пресса!

Я с надеждой положила руки на тощую девичью попу, где ещё недавно находились накаченные ягодицы и поражённо замерла. В голове словно бомба взорвалась, в ушах появился неприятный звон и накатила слабость, из-за которой я покачнулась и едва не упала. Благо успела ухватиться сначала за скрипнувшую тумбочку, а затем и за кровать, на которую я машинально залезла и накрылась одеялом.

'Что со мной происходит? Как такое возможно⁈ — дрожа от переизбытка эмоций, думала я, свернувшись в позу эмбриона.

В прострации и обдумывании ситуации я находилась почти до самого утра и лишь после того, как из коридора стали доноситься какие-то звуки, забылась тревожным сном, где меня уже вовсю заждались кошмары.

В них я была не счастливой двадцатисемилетней молодой женщиной, имеющей любящего мужа и прекрасную дочь, а одинокой и забытой всеми девочкой Наташей, жизнь которой состояла лишь из тоски, боли и безнадёжности.