Страница 63 из 84
Глава 37
Глава 37
Оказавшись в скудно освещенном пространстве, заполненном густой серой хмарью, я не успел даже толком осмотреться, как принялся остервенело чихать, отплевываться и тереть кулаками слезящиеся от нестерпимого зуда глаза. В этом жутком местечке, как незваному гостю, мне без слов сразу дали понять, что тлен мертвых не годится для дыханья живых.
Из-за содержания в окружающей мгле мелких частиц какой-то жгучей, как перец, дряни со зрением и дыханием начался лютый трэш. Слизистые глаз и носоглотки, казалось, покрылись слоем непрерывно копошащихся кусачих мурашей, острое подсознательное желание избавиться от которых стремительно затмило риск потери в процессе выдавленных глаз и вырванных ноздрей.
И вдруг все резко прекратилось. Сводящий с ума лицевой зуд в глазах и носоглотке, как отрезало. Я обнаружил, что липкими от кровавых слез и соплей ладонями, прижимаю к разодранному лицу длинные края глубокого капюшона, и изумрудная ткань системного предмета блокирует попадание жгучей взвеси на слизистую круче любого противогаза. А еще оказалось, что плотная ткань капюшона стала полупрозрачной, и я прекрасно могу наблюдать свозь нее затянутую не такой уж и густой (как показалось мне в начале) хмарью пустошь
Соединив обе створки краев капюшона в левом кулаке, в освободившуюся правую руку я призвал топор и зашагал вперед, выбрав ориентиром возвышающийся примерно в полукилометре холм.
Дышалось сквозь ткань системного плаща удивительно легко, и терзающие на первых шагах меня остаточные последствия насморка и кашля вскоре исчезли без следа. Но на смену физическому дискомфорту вскоре пришла иного рода напасть. Шагать пришлось по затянутому непрочным льдом болоту. И мало того, что обмотанные драным тряпьем ноги скользили по долбанному катку, хрупкий лед еще отчаянно трещал на каждом моем шагу и норовил вот-вот лопнуть. А из-за сгущающейся у земли серой хмари невозможно было разглядеть, что там внизу под прозрачным настилом «катка», спасительная кочка и жадная пасть трясины.
Худо-бедно отшагав под угрозой провала в болото примерно полсотни метров, я в прямом смысле слова нарвался на первого аборигена.
Во время очередного шага ожидаемо затрещавший под опорной ногой лед, вместо привычной просадки вниз, вдруг стал вспучиваться вверх. И едва успев отскочить в сторону, я вдруг обнаружил на месте аномалии энергично прущую вверх сквозь образовавшуюся во льду дыру облезлую башку одноглазого зомби. Посланный в ожившего мертвеца топор разворотил гнилую черепушку в кровавый фарш из костей и мозгов, расплескавшийся на несколько метров по округе. И обезглавленный монстр, прекратив дальнейшие потуги выбраться наружу, окончательно упокоился, погрузившись обратно в болото.
Однако появление на моем пути первого зомбака стало, походу, триггером для пробуждения остальных подледных обитателей болота. И, едва я двинулся дальше, как уже всюду, куда не кинь взор в окружающей пустоши, начал со зловещим хрустом крошиться лед под десятками (а то и сотнями) оживших покойников, с остервенелым упорством теперь выбирающихся из болотной жижи под наружную серую хмарь.
Не дожидаясь, пока все монстры вылезут и начнут меня ловить, я в разы ускорился и со всех ног понесся к все еще далекому холму. Лед отчаянно крошился под моими широкими скачками, и заменяющие обувь обмотки быстро насквозь вымокли от выплескивающейся из выбоин и трещин жидкой, болотной грязи. Меня начало водить по люду и опасно заносить. Пару раз даже пришлось, гася неконтролируемое скольжение, врезаться в выбирающихся из грязевых лунок зомбарей. К счастью, оба раза обошлось без провала к монстрам в узкую лунку, а от норовивших тут же зацапать их когтистых ручонок неизменно спасал меня верный топор.
Еще, петляя между выбирающимися на волю ожившими мертвецами, я не забывал, разумеется, и метать системное оружие по сторонам, сокращая таким макаром потихоньку поголовье потенциальных загонщиков. Увы, примерно за полминуты, что потребовались каждому из зомбаков для окончательного вызволение из грязевого плена, расстрелять я успел от силы пятую часть восставшей из болота толпы (учтенную конкретно на тот момент, потому что по ходу моего продвижения вперед вдали из-подо льда наверх прорывались все новые и новые головы выбирающихся из болота зомбаков). И как я не оттягивал этот неприятный момент, но за мной таки началась охота.
Какое-то время мне удавалось легко уворачиваться от тихоходов-загонщиков. Но из-за того, что зомбоки наперехват стекались со свей окружающей пустоши, очень скоро концентрация их вокруг моей летящей вперед фигуры возросла в разы. И вскоре практически одновременно сошлись сразу два крайне неприятных для меня фактора. Во-первых, мои мокрые обмотки на стопах, в очередной раз потеряв сцепку с ледяной поверхностью, понесли в неконтролируемый занос, из которого пришлось выбираться путем зацепа топором тянущейся руки ближайшего зомбока, с соответствующей потерей скорости после резкой остановки почти до нуля. Проделывая подобный фокус уже не впервые, я не сомневался, что успею потом увернуться от надвигающихся со всех сторон загонщиков и, разогнавшись, снова уйду в спасительный отрыв. Но… Во-вторых, из-за критического скопления вокруг меня зомбарей, ненадежный лед болота вдруг разом вскрылся на многометровой территории под этой толпой. И тормознувший почти в эпицентре начавшегося ледокола я провалился в черную болотную жижу вместе со своим урчаще-рычащим окружением.
В грязи разверзшейся под ногами бездонной топи меня тут же заграбастали когтистые хваталки соседей за спину и локоть занятой капюшоном левой руки. Срубив перво-наперво топором зацеп с хранящей лицевую защиту руки и обезглавив возвратным движением лезвия наглого зомбака впереди, от прилипалы сзади избавиться я уже не успел, завалившись следом за рывком этого ублюдка на спину.
Когда над головой сомкнулась поглотившая нас обоих черная жижа, а в правую руку с топором сбоку впились сразу две когтистые пятерни, на дальнейшем продвижении вперед я уже мысленно поставил крест. Но сдаваться зомбакам, разумеется, не собирался, и продолжил отчаянно барахтаться в болотной жиже, вырываясь из лап живых мертвяков.