Страница 77 из 82
“Господи, — воскликнула она, прочтя, затаив дыхание, это “случайно” попавшееся место до конца, — если бы я могла попасть в Святую Землю и помыть свои глаза в купели Силоам, или хотя бы мне одну капельку этой воды — и я снова увижу!”
Рано утром она опять пошла в усыпальницу к владыке Иоанну и опять горячо молилась. Тут к ней подходит незнакомая ей маленькая худенькая старушка и говорит, что она недавно ездила в Святую Землю и привезла святой водицы из купели Силоам и что она завтра принесет этот флакончик с водой сюда, в усыпальницу, так как в усыпальнице будет совершаться Божественная литургия и будет служить сам Митрополит. От этих слов “бабушки Елизаветы”, конечно, ничего не знавшей о вчерашней ее молитве, болящая пришла в изумление, и наутро, ни свет ни заря, она уже была в усыпальнице. За Литургией она причастилась и, стоя на коленях, прижавшись ко гробу владыки Иоанна, приложила святую воду к больному глазу. Сразу же почувствовала облегчение. А на другой день уже видела тем глазом, который считался мертвым.
Весть об этом быстро разнеслась и когда дошла до нас, то мы, познакомившись с Гали Васильевой, попросили ее зайти к нам в магазин Братства преподобного Германа и все подробно рассказать. Когда в назначенный день она пришла и рассказала все, то добавила при этом, что смущается тем, что молилась не только владыке Иоанну, но и целому ряду ею чтимых святых, обходя и прикладываясь по очереди в соборе к их иконам: святителю Тихону Задонскому, святителю Николаю, преподобному Серафиму и другим, умоляя их помочь ей. “И вот, вчера вечером, — продолжала она, — еще колебалась, прийти ли к вам. А ночью вижу сон: будто спускаюсь в какой-то темный подвал с одним окном, идет туда много народа зачем-то, и мне тоже что-то нужно. Вижу, это усыпальница владыки Иоанна, но как-то все по-другому выглядит, и там в мантии лежит владыка Иоанн — живой! На него возлагают больных для исцеления. Вижу, возлагают во весь рост как будто мертвую расслабленную женщину, и она медленно начинает двигаться и выздоравливает, и сама встает. Другие ждут своей очереди. Что бы это ни значило, я все же решила прийти к вам и рассказать все как было”.
Все это происходило в то время, когда враги владыки Иоанна хотя и притихли, но все же еще смущали народ, и этим значительно уменьшили веру в праведника.
“И рече Иисусъ: на судъ Азъ въ миръ сей приидохъ, да невидящии видятъ, и видящии слепи будутъ.” (Ин. 9, 39).
Чтец Евгений Роуз.
2. Я свидетельствую о чудесном исцелении моего брата Вадима Васильевича Козаченко по молитвам нашего дорогого владыки Иоанна. Оно произошло уже поле его смерти, когда он упокоился в своей усыпальнице, но услышал нас и помог как живой.
Много хочется рассказать о Владыке. Не раз еще при жизни в Шанхае и в Европе Владыка чудесно исцелял больных. В моей личной жизни чудесное исцеление Вадима — уже второе чудо. Первое было в 1952 году: я была в Англии, где у меня родился сын Филипп. С рождения Филипп был очень нездоров, и 19–го августа ему стало очень плохо. Я написала Владыке в Брюссель. Получила от него письмо и листок от древа, под которым молился Иисус Христос; положила это письмо под подушку младенца. Он стал поправляться. Замечательно было то, что ему стало лучше в тот день, когда Владыка получил мое письмо.
А с Вадимом случилось это так неожиданно. В среду 15 марта 1967 года позвонила мне жена брата Надя и сообщила, что брат умирает. По ее словам, “доктор сказал, что Вадим не проживет до следующего понедельника. Подготовь маму, приезжайте попрощаться и похоронить”. Мы не знали, что он так серьезно болен, так как две недели тому назад я с ним говорила по телефону, и он меня уверял, что вполне здоров.
На следующий же день мы приехали в Сан-Франциско. Когда увидели Вадима, то пришли в ужас. Лицо его было табачного цвета, белки глаз ярко желтые, худой, с распухшим животом и распухшими ногами. Узнал ли он нас или нет, я не знаю, помню, что ему было безразлично. Трудно было поверить, что умирающего человека доктор отправил домой. Лично я позвонила его доктору, но ничего не могла добиться кроме того, что если он доживет до понедельника, то доктор будет делать какие-то исследования, тесты. Но он очень сомневался в том, будет ли это нужно.
Одна надежда была: Господь и молитвы нашего Святителя.
В тот же вечер позвонили отцу Константину Заневскому и попросили приехать в пятницу и причастить Вадима. А Надя и я поехали в церковь в усыпальницу владыки Иоанна. После первой же молитвы около гроба Владыки загорелась надежда, что Владыка нам поможет. Надя почувствовала эту надежду так же, как и я. В пятницу Вадиму стало хуже, приехал отец Константин и причастил его. Вадим исповедывался в сознании, а потом опять впал в беспамятство. Все мысли были в молитве: “Дорогой Владыка, научи и помоги, что делать, как помочь Вадиму. Не оставь нас, дорогой Владыка. Святыми своими молитвами заступись за нас и помоги”.
Вдруг приходит мне мысль отвезти Вадима в Ветеранский госпиталь. Как будто какая-то сила подталкивает; скорей, скорей везите в Форт Майли. Еще раз позвонила доктору. Он чуть ли не посмеялся — зачем все это? Надежды нет. Для чего тревожить и возить с одного места в другое? Несмотря на такие отговоры доктора, поехали в церковь, помолились и решили приготовить бумаги для того, чтобы перевезти его в Форт Майли. У Нади и у меня настроение ужасное, но есть крепкая вера и надежда, что Владыка поможет. Позже вечером Вадиму стало совсем плохо: лежит без памяти, поднялась температура, подумали, что это воспаление легких. Собираемся везти в Форт Майли, а он упрашивает нас, чтобы везли в частный госпиталь и не меняли доктора, отвезли в Маунт Зайон. Мы с Надей не могли решить, что делать, обе хотим перевезти в Ветеранский госпиталь в Форт Майли. Вадиму обещали оставить его в частном. Опять молитва к Владыке: “Научи, дорогой Владыка, научи и помоги”.
Тут приехал на дом Леонид Михайлович Зубрилин и очень настойчиво советовал перевезти Вадима в Ветеранский госпиталь. Совет его и моего мужа Ростислава был как ответ на наши молитвы к Владыке. Несмотря на все отговоры доктора, мы вызвали амбуланс и перевезли Вадима, который уже был совсем без памяти, в Ветеранский госпиталь. Там мы к вечеру узнали, что когда его привезли, у него было уже четыре болезни: 1. цирроз печени, 2. разлитие желчи, 3. внутреннее кровоизлияние и 4. воспаление легких. Доктор сказал нам, что Вадим очень серьезно болен, что с медицинской точки зрения надежды нет, но если есть вера, то молитесь, так как спасти его может только чудо.
Вадиму стало еще хуже. Его перенесли в реанимационную палату. Глаза открывает редко, иногда понимает, шутит, но больше всего в бреду. В воскресенье, после Литургии, отслужили панихиду в усыпальнице. В этот день познакомились с отцом Митрофаном, получили благословение от епископа Нектария соборовать Вадима. Слухи о болезни Вадима быстро распространились не только в городе, но и в других городах и штатах. У многих одна молитва к дорогому владыке Иоанну. Отец Митрофан не переставал молиться за Вадима. Надя и я знали только две дороги: из дома в церковь, из церкви в госпиталь. Но, несмотря на то, что Вадиму было все хуже, вера росла все сильнее и сильнее в то, что владыка Иоанн вымолит нам Вадима. Только недавно Вадим мне рассказал, что когда было очень плохо, то очень часто видел то во сне, то наяву владыку Иоанна и нашего покойного папу. Он уже умирал и слышал какое-то особенное пение и музыку, о которых говорил в бреду.
После соборования Вадиму стало лучше, узнал семью. Отец Митрофан причастил Вадима еще раз в госпитале. Прошла неделя. Сердце у него хорошее. Доктор посоветовал мне возвратиться домой в Реддинг. После того, как мы вернулись, нас еще три раза вызывали и каждый раз, по словам доктора, “конец близко, он не сможет долго выдержать”. В последний раз уже приготовили Вадиму рубашку, костюм, в семье сговорились, какой покупать гроб, где хоронить. Все это было сделано как-то машинально. И вот случилось нечто чудесное.