Страница 63 из 82
Когда пришло время и Господь открыл Сальвию приближение его собственной смерти, он подготовил себе гроб, тщательно вымылся и надел саван. Умер он в блаженных размышлениях, обратив мысли свои к Небу. Он был человеком высокой святости. У него не было никакого желания обладать чем-либо, и он отказывался принимать деньги; если кто-то навязывал ему, то он сразу же отдавал деньги бедным.
Когда он был епископом, патриций Муммол увел в рабство многих обитателей Альбы, но Сальвий последовал за ним и убедил его всех людей освободить. Господь дал ему такой дар влияния на людей, что захватчики пошли на уменьшение выкупа, который просили, и даже преподнесли Сальвию подарки. Таким образом он освободил людей своей епархии и вернул их в прежнее положение.
Слышал я о нем и много других поучительных историй. Он умер в девятый год правления короля Хильдебера (584 год от Рождества Христова).
22. Святитель Врисий, ПРОЗОРЛИВЫЙ ЕПИСКОП ТУРСКИЙ
Память 13/26 ноября (+ 444)
После кончины святителя Мартина Турского, сего высокого и истинно несравненного человека, о чудесах которого в нашей стране написаны толстые тома, епископом в Туре стал Врисий. В молодости сей Врисий досаждал святителю Мартину, который тогда был еще жив и здоров, поскольку Святитель часто пенял тогда молодому человеку, что тот тратит много времени на пустяки. Однажды, когда к святителю Мартину пришел за исцелением один больной, он встретил на площади Врисия, бывшего тогда еще дьяконом. В грубоватой манере пришедший сказал: “Я здесь болтаюсь, ожидая Святого, но не знаю, где он и что делает”. Врисий ответил: “Если ты ищешь этого юродивого, просто глянь туда. Он, как обычно, пялится на небо”. Подойдя к святителю Мартину, бедняк получил от него чаемое исцеление. Затем Святитель обернулся к дьякону Врисию и сказал: “Значит я тебе кажусь юродивым, не так ли?” Врисий так сконфузился, услышав это, что стал отрицать, что сказал такое, но Святитель продолжал: “Я слышал твои слова, хотя ты и был от меня на большом расстоянии. Аминь, говорю тебе, ибо Господь только что открыл мне, что ты будешь удостоен чести быть епископом после моей смерти, но ты должен знать, что в период своего епископства будешь страдать от множества гонений”. Услышав это, Врисий засмеялся и ответил: “Разве не правильно то, что я сказал, многое из твоих слов — чистое сумасшествие”. Даже после того, как его рукоположили во священника, Врисий продолжал причинять боль Святителю своими язвительными замечаниями. Но позже, когда его, всеобщим решением граждан Тура, избрали епископом, он стал все время свое проводить в молитве.
Несмотря на то, что Врисий был высокомерным и тщеславным, телом он пребывал, по всеобщему свидетельству, чист. На тридцать третьем году его священнослужения против него было выдвинуто прискорбное обвинение. Одна женщина, которой его слуги обыкновенно давали стирать его белье и которая сама отказалась от ношения мирских одежд по религиозным соображениям., забеременела и родила ребенка. Все население Тура было взбудоражено гневом при этом известии. Все винили Епископа — все как один жаждали камнями забить его до смерти. “Твой благочестивый вид все это время был лишь прикрытием грехов твоих, — кричали они. — Господь нам не дозволит больше осквернять себя, прикладываясь к твоей недостойной руке”. Врисий твердо отрицал обвинения. “Принесите мне ребенка,” — потребовал он. Внесли ребенка, которому от роду было всего тридцать дней. Врисий сказал дитяти: “Во имя Иисуса Христа, Сына Господа Всемогущего, если я действительно твой отец, велю тебе так и сказать в присутствии этих людей”. “Не ты мой отец,” — ответило дитя. Когда люди просили Врисия узнать, кто же был отцом, он ответил: “Это уже не мое дело. Я был в этом замешан постольку, поскольку вопрос касался меня. Если вас это интересует, сами спросите”. Тогда люди восстали против него и потащили его прочь, крича: “Ты больше не будешь править нами, лживо именуясь пастырем”. Чтобы оправдаться перед людьми, Врисий сунул в свою рясу горячие угли, прижал их тканью к телу и вместе со всей толпой пошел к могиле святителя Мартина. Когда дошел до могилы, отпустил угли, и они упали на землю, но на рясе его не осталось никаких следов горения. Тогда он продолжил свои оправдания: “В точности, как вы видите, что одежда моя не испорчена этими горящими углями, так и тело мое не осквернено соединением с женщиной”. Но люди все же не поверили ему и изгнали из своего города, так что сбылись слова святителя Мартина: “Ты должен знать, что в период своего епископства будешь страдать от множества гонений”.
Изгнав Врисия, люди в Туре избрали своим епископом Иустиниана. Врисий отправился к Папе в город Рим. Плача и сокрушаясь над своей судьбой, он сказал Папе: “Я заслужил все эти поношения, ибо грешил против Святителя Божия, называя его юродивым и полоумным. Когда видел чудеса, им творимые, я им не верил”. Врисия не было в Туре, когда люди сказали новому епископу: “Отправляйся за ним и подумай о своем положении, ибо, если ты не последуешь за ним, то заслужишь всеобщее наше презрение”. Раз так, Иустиниан оставил Тур и отправился в Италию в город Верселли. В этом путешествии он умер. И когда жители Тура узнали о его смерти, то, упорствуя в своих заблуждениях, избрали на его место Арментия.
Когда епископ Врисий прибыл в Рим и поведал Папе обо всем, что претерпел, то тогда обосновался в папской епархии и часто совершал литургии, но продолжал каяться в том, что жесток был по отношению к святителю Мартину. По истечении семи лет оставил Рим и с разрешения Папы отправился в Тур. Прибыл в деревню под названием Мон-Луи, что приблизительно в десяти километрах от города и обосновался там. Арментарий заболел лихорадкой и умер глубокой ночью. Епископу Врисию это открылось в видении, и он сказал своим слугам: “Быстро вставайте и поспешим на похороны нашего брата, епископа Турского”. Когда они прибыли к одним из ворот города и готовились пройти через них, покойника выносили через другие ворота. После похорон Врисий вернулся в свой собор и счастливо прожил семь лет. Почил он на сорок седьмом году своего епископства. На кафедре его сменил святитель Евстохий, человек замечательной святости.
Примечания
Это повествование взято из “Истории франков”, книга II, 1.
23. Преподобный Хоспикий, ОТШЕЛЬНИК В НИЦЦЕ
Память 21 мая/3 июня
Рядом с городом Ницца обитал отшельник по имени Хоспикий. Он был великим аскетом, носил прямо на голом теле железные вериги, а поверх них власяницу. Не ел ничего, кроме сухарей и нескольких фиников. А постом питался корнями египетских трав, которые привозили ему купцы. Отшельники их предпочитают. Сперва он обычно выпивал воду, в которой они варились, а потом съедал сами растения. Господь удостоил Хоспикия совершением через него дивных чудес. Однажды Дух Святой открыл ему о пришествии в Галлию лангобардов. Его пророчество гласило: “Лангобарды вторгнутся в Галлию и разрушат семь городов, поскольку в очах Господа велика порочность этих городов. Никто в них не знает Господа, никто не ищет Его, никто не делает добра, которое смягчило бы гнев Господень. Все-все жители без веры, склонны к клятвопреступлению, к воровству, не задумываясь убивают; и нет там никакого правосудия. Церковную десятину они не платят, бедных не кормят, не одевают тех, кому нечего одеть; странникам они не дают ни приюта, ни достаточно еды. Потому этих людей ждет несчастье. И я говорю вам: все имущество спрячьте за стенами, иначе лангобарды его заберут. Найдите самые защищенные места и укрепитесь там”.
Всех удивило то, что сказал Хоспикий. Все в великом волнении уходили от него домой. Потом он поговорил со своими монахами, сказав им: “Немедленно покиньте это место и заберите с собой свое имущество. Люди, о которых я вам говорил, уже приближаются”. “Мы не можем оставить тебя, преподобие Отче,” — отвечали они. “Не бойтесь за меня, — сказал Хоспикий. — Они мне причинят вред, это правда, но не убьют”. Монахи скрылись, и явились лангобарды. Они разрушили все, что могли, и, наконец, достигли того места, где жил отшельником Хоспикий. Он показался им через окно в своей башне. Кружа вокруг башни, лангобарды не могли найти никакого прохода, сквозь который могли бы добраться до отшельника. Двое из них вскарабкались наверх и пробили отверстие в крыше. Увидев Хоспикия в цепях и власянице, воскликнули: “Это преступник! Он, должно быть, кого-то убил. Вот почему на нем цепи”. После того, как привели переводчика, они спросили Хоспикия, что он сделал, чем заслужил такое наказание. Он признался, что совершил убийство и что виновен во всех известных преступлениях. Один из лангобардов вытащи меч и приготовился отрубить отшельнику голову. Когда он занес правую руку свою для удара, она была парализована прямо в воздухе, так что он даже не мог ее опустить. Меч из его руки упал на землю. Увидев это, спутники его закричали и стали просить Преподобного сказать им, что им теперь делать. Хоспикий над рукой воина сотворил крестное знамение, и она вновь ожила. Человек этот был обращен прямо на месте, тут же был совершен постриг, и он стал одним из самых преданных Хоспикию монахов. Двое из вождей лангобардов, которые слушали то, что он им сказал, вернулись в свою страну, к себе домой живыми и невредимыми. Другие же, которые посмеялись над предостережениями Хоспикия, погибли в Провансе. Многие из них были одержимы бесами и, не переставая, кричали: “Преподобный, блаженный, зачем ты нас так мучаешь и жжешь?” Он возложил на них руку и исцелил их.