Страница 16 из 24
— Вчера кто-то жестоко убил капитана Панина. Нужна твоя помощь, чтобы разобраться с делами, которые он вел в последнее время.
Валюшкина не стала жалостливо вздыхать по своему бывшему, ныне покойному руководителю, лишь попросила дать ей десять минут, чтобы привести себя в порядок.
Максим вышел из спальни, осмотрелся. Вид, конечно, удручающий: оборванные местами обои, выцветшие от времени, старая мебель, к которой страшно притронуться — вдруг развалится.
— Может-быть чаю? — вежливо поинтересовалась хозяйка.
— Нет, спасибо.
Как-то не хотелось в этой унылой убогой квартире ни пить, ни есть. Уйти бы отсюда и никогда не возвращаться.
Интриги и расследования
В общем-то Панин — белый лист бумаги, простой как двери, ни тебе заморочек, ни загадок. Единственное, что заинтересовало следственную группу — список дежурств, хранившийся в облаке.
Стажерка не знала паролей покойного начальника, тем не менее угадала с первого раза. Четыре единицы — таков незамысловатый пароль придумал Панин и Дорошев хлопнул себя по лбу, воскликнув: “Блин, конечно! Как я не догадался!”.
И казалось бы, что такого — ну хранит капитан в облаке список дежурств? Ничего из этого не следует, если бы не одно любопытное совпадение — даты дежурств совпадали с датами убийств молодых девушек.
Перегудов и Дорошев пространно переглянулись и попросили Валюшкину распечатать списки, покорно исполнив поручение, она бледная и обессиленная зажала ладошки между ног и клевала носом.
— Товарищ майор, я думаю на сегодня хватит? Отпустим стажера? — беспокоился о ней Максим.
Перегудов и сам видел болезненное состояние девушки и утвердительно кивнул.
— Идите стажер, лечитесь.
— Всё нормально, — проблеяла она. — Я в порядке и могу работать.
— Идите, — велел ей Перегудов. — Не хватало, чтобы вы здесь весь отдел заразили! Немедленно в постель, лейтенант Валюшкина. Это приказ!
Она не стала спорить и пошатываясь встала со стула, поплелась к выходу. Дорошев было заметался на месте, всё-таки неудобно одну ее больную отпускать.
— Майор, разрешите провести стажера хотя бы до остановки?
Перегудов ответить не успел:
— Спасибо, я сама дойду, — отказалась от помощи Валюшкина и покинула кабинет.
После обеда вернулась измученная, уставшая Астахова, терзаемая тысячей догадок и подозрений. Ее мучила недосказанность во всём, а в каждом мерещился предатель. Самое ужасное в этой истории то, что правда была где-то рядом, вот-вот протяни руку и схватишь ее за хвост. И полковница бесилась и злилась до внутренней истерики, впервые очутившись в тупике, впервые чувствуя себя полной дурой, не способной разглядеть такую простую на первый взгляд истину. Именно в этот момент она задумалась о своей собственной значимости и компетентности. Может зря занимает столь высокую должность, руководит отделом? Грош ей цена, если не сумеет в конце концов разобраться в этой странной и запутанной истории, а самое главное найти убийцу. Нет, Ларисе нисколько не жаль капитана Панина, хотя надо отметить, что смерть его жестока, и ни один разгильдяй подобной участи не заслуживает. Ей было жаль себя, родителей убитых девушек и отчего-то Перегудова. От мысли о нем, сердце внутри сжалось.
“При чем здесь Мишка?” — ругала сама себя, не понимая, каким образом мысль вырулила в противоположную сторону.
В кабинете покойного капитана копошился в бумагах майор, Астахова было попятилась назад инстинктивно, боясь остаться с любовником наедине. Затем взяла себя в руки и прочистив горло спросила, как самая строгая начальница:
— Что удалось выяснить?
Перегудов отвлекся и посмотрел на нее из-под лба, хмуро и изучающе, так как умел, только он один. И под его пристальным взглядом строгая начальница почувствовала себя незащищенной, одинокой слабой женщиной, а не полковницей СК.
— Пока ничего, — прекратил он пытку и отвернулся.
— Неужели совсем ничего? — невозмутимый вид Перегудов злил ее.
— Есть несколько файлов с записями дежурств, где даты совпадают с датами убийств. Всех дежуривших оперативников пригласили на завтра для беседы, сегодня уже поздно.
Астахова взглянула на часы, действительно, без четверти семь, рабочий день давно закончился.
— Ладно, — засуетилась она, страшась остаться наедине, — у меня с собой допрос свидетелей, надо еще раз внимательно изучить записи с камер наблюдения. Мы поедем с Дорошевым на место происшествия, а ты еще раз пересмотри записи, зафиксируй номера машин…
Он подошел к ней вплотную и заставил посмотреть в глаза.
— Лариса, ну сколько это будет продолжаться?
— Что именно?
— Бойкот?
— Я не понимаю о чем ты.
— Перестань, — голос его звучал мягко, но настойчиво. — Перестань корить себя. Мы же просто люди, мужчина и женщина…
— Так хватит, — остановила его Лариса, отгораживаясь ладонями. — Ничего не было.
По лицу мужчины проскользнула тень, он промычал “угу” и согласно кивнул, хотя думал совершенно иначе и не стал бы называть то, что между ними произошло “ничем”.
В кабинет влетел Дорошев, заставив их обоих отскочить друг от друга на добрых полметра. Сам же Максим удивился и осекся, начинал что-то понимать, брови поползли наверх.
— Максим Андреевич, хвалю вас за ваш трудоголизм, но сверхурочные оплачивать никто не будет. Почему вы еще не дома? — попыталась отшутиться Астахова.
— Дак я, — замялся он в поисках ответа вокруг себя, затем взглянул на угрюмого Перегудова, снова уткнувшегося в бумаги. — Я к майору.
Михаил отложил папку и снисходительно кивнул коллеге.
Максим попытался как можно деликатнее донести суть дела и искоса посматривал на Астахову, которая почему-то тоже не спешила домой.
— В общем, Михаил Алексеевич, выручайте.
— Что такое? — заинтриговал он майора.
— Завтра придет подруга убитой.
— Ага, значит та самая.
— Да, Маргарита Лунякина. И я как бы не могу ее допросить, понимаете?
— Не совсем.
Молодой капитан вновь покосился на начальницу, та делала вид, будто очень занята изучением всё той же злосчастной папки со стола Панина.
— Короче, я обещал ей перезвонить и не перезвонил. Теперь как-то неудобно.
— Понял, — на лице Перегудова даже мелькнуло что-то наподобие улыбки. — Но я завтра занят, нужно еще раз пересмотреть записи камер видеонаблюдения. Так что извини, Максим, придется тебе разговаривать со своей знакомой самому.
— Не переживайте, — успокоила казанову Астахова. — Я буду рядом, если что.
— Да, спасибо, успокоили, — обреченно произнес Дорошев.
Последние почести
“Ой, да на кого ж ты нас покинул?! Ой, да как же мы теперь без тебя сиротинушки?!” — в тот день никто во время погребения капитана так не кричал.
Вдова стояла у могилы со скорбной злостной миной на лице, не щадила своим пронзительным взглядом москвичей, откровенно обвиняя их в случившемся. Виновных найти — дело плевое, всегда кто-то под руку попадется. Надо добавить, что обладала Панина не только тяжелым взглядом, но и весом. Что впрочем неудивительно, именно такая женщина могла бы подойти покойному капитану — крупная, как говорится, баба с яйцами, чтобы на коротком поводке держала, а то сопьется.
Обнимая друг друга за плечи рядом с ней стояли два подростка, девочка — вылитая мать, если не больше в два раза и мальчик, с пустым выражением лица, изредка зевающий. Видимо не до конца осознал потерю, и это простительно, ссылаясь на всё еще юный возраст.
Брагин смахнул скупую слезу и подглядывая в шпаргалку произнес прощальную речь, поверхностную и безликую, будто написанную на скорую руку с помощью интернета.
Соблюли все приличия церемонии и попрощались с погибшим при исполнении долга блюстителем закона и порядка, как всё-таки приписал ему Брагин. Медленно опустили гроб в свежую могилу и вдова первой бросила комок на крышку, за ней дети и полковник.