Некровиль

Вокруг нее взорвалась слепящая белая сверхновая, настолько яркая, что свет затронул и другие органы чувств: какофония запахов и вкусов; волна тепла, опалившая каждое нервное окончание, как будто ее окунули в расплавленную лаву; всплеск «белого шума» и крик, который, как поняла Йау-Йау, издали не кибернетические стражи «Пурмеренда», а ее собственное тело, погруженное в сенсорную агонию.

Все закончилось. Да, закончилось. Все. Закончилось. Она моргнула, узрела физический мир: нить, соединяющая персоналку с вирткомбом, расплавилась. Мартика Семаланг была рядом, заботливо предлагая стакан воды.

– С вами все в порядке, Йау-Йау? Вы внезапно закричали…

Посетители за другими столиками «Такорифико Суперика» таращились. Йау-Йау откинула капюшон, провела рукой в перчатке по бритой голове.

– Господи. Господи боже. Со мной все в порядке. Я в норме. Кажется. Кое-кому сильно не понравилось, что я подслушивала. – Говоря это, адвокатесса поняла, что разрушительная энергия задела ее лишь краешком. Что бы – кто бы – ни нанес удар, он не знал, что она действовала на расстоянии, через медленный и некачественный канал связи. Именно техническое отставание и спасло ее. Целью нападения была черно-белая комната на бульваре Сансет. Сама мощь атаки превратила бы лестницу Пауэлла и Прессбургера вместе со всеми хитро спрятанными подпрограммами в пыль.

О Господи. Дева Мария. Твою ж мать.

Персоналка пискнула. Тектопластическая шкура разошлась и показала Эллиса: у коллеги было такое лицо, словно его только что вздрючил ангел смерти.

– Йау-Йау. О Господи. Возвращайся сюда. О Боже. Произошел несчастный случай. Трио. Господи, я не знаю… Произошел несчастный случай, ох, какой-то энергетический выброс, я в жизни не видел ничего подобного…

– Эллис! Что случилось? Расскажи мне, что произошло.

– Трио подключилась к твоей проге. Я услышал крик, понял, что-то не так. Может быть, какое-то замыкание. Я прибежал.

– Эллис. Трио. Что с ней?

– Сгорела. Как будто вирткомб перегрузило. Господи, как это могло случиться? Скорая уже в пути.

Йау-Йау отключилась. Отстраненная грация Мартики Семаланг исчезла, смытая страхом.

– В чем дело? Что случилось?

– Мне нужно идти. Несчастный случай. Ваши друзья только что подняли ставки.

– В смысле? Какие друзья?

– Те, кто заплатил вам шесть миллионов долларов, сеньора Семаланг. Корпорада «Теслер-Танос».

«Поднятая целина», режиссер Валерий Кузнец, 2012 год.

Неопубликованная режиссерская киноверсия «Красного женского отряда»[115], созданная после площади Тяньаньмэнь.

Эти фильмы смотрели с крыш на бегущую Тринидад. Высокие каблуки. Красное платье. Серьги-шандельеры.

Тринидад было все равно, куда она бежит; она не знала, куда бежит, лишь бы подальше от Сантьяго.

Демон. Монстр. Убийца.

Она оказалась на углу Где-то-стрит и Нигде-авеню, в стороне от толпы, без сил. По другую сторону оживленного перекрестка на настенном экране размером двадцать на пятьдесят вальсировал колокол космической станции из «2001»[116], пребывая в плену у гравитации. В дальнем конце улицы как будто полыхал пожар.

Она понятия не имела, где находится. Она потерялась в некровиле, в Ночь мертвых.

(Тринидад: самый ранний, худший ночной кошмар. Возраст – четыре года. Первая поездка с Любимой Мамочкой в торговый центр. Каким-то образом хватка ослабевает, рука соскальзывает, и она остается одна во вселенной ног и голосов, «Мама, – кричит она, – мама, мама, мама!» Но посреди ног и криков никто не слышит одну маленькую девочку четырех лет от роду. Она заблудилась. Совершенно потеряна. Напугана. Все эти ноги. Все эти голоса. А потом к ней тянется чья-то рука. Ее подхватывают, сажают на плечи и несут в безопасное место, тихое место, место без ног и голосов, где добрый человек развлекает ее фокусами, пока не придет Мамуля. И когда приходит Мамуля, она прижимает Тринидад к себе и сильно шлепает, выкрикивает оскорбления в адрес волшебника, потому что он мертвый волшебник, и всем известно, что мертвые делают с маленькими девочками в возрасте четырех лет.)

Пламя из трех выхлопных труб осветило толпу, собравшуюся вокруг черного бассейна. Темная вязкая рябь блестела на свету: нефть. Задолго до того, как мертвые заявили о своем праве на перекресток Третьей улицы и Ла-Брея, тектронный нефтяной экстрактор, установленный компанией «ТежКо Гидрокарбонз», однажды ночью вышел из строя впечатляющим образом, выплавив в асфальте пятнадцатиметровый кратер, который медленно наполнился черным золотом. То, что раньше было геохимическим курьезом, теперь превратилось в святилище; святое место Укуромбе-Фе, где дух Сеу Джабджаба, Принца лжи, помешивал темную жидкость. Там собралось пять-шесть сотен человек. Вопреки воле Тринидад внутренняя динамика толпы подтолкнула ее к краю нефтяного озера. Невидимые барабанщики поддерживали устойчивый праведный ритм, им помогали дабовые басы и блюзовая гитара; верующие переступали с ноги на ногу, бормоча святое имя: «Джабджаб, Джабджаб». Селектор[117] и проповедник обменялись строками из Chanson Saint Jacques[118]. Эти гимны были хорошо известны Тринидад.

Побуждаемые ритмом бас-гитары и барабана, люди на краю толпы то и дело начинали танцевать. Под поверхностью нефтяного озера двигались кошмарные фигуры; руки, пальцы, головы высовывались из вязкой жидкости и блестели, озаренные красными газовыми вспышками. Женщина, такая высокая и худая, что могла быть только мертвой, затряслась и сорвала с себя тесную одежду: энергия божественного электричества прошила ее синапсы. Друзья подхватили ее на руки и стали передавать по кругу. Глаза верующей были закрыты, ноги и руки плотно сжаты вместе, но губы вроде бы шевелились. Толпа опустила ее в озеро черной нефти. Женщина не издала ни звука и почти не подняла волны, когда исчезла под жидкой бархатистой поверхностью.

Селектор и проповедник вознесли хвалу друг другу, бас и барабанщики подхватили новый ритм, и собрание задвигалось иначе, покоряясь божественной воле. Тринидад обнаружила, что страх – всего лишь врата к более изысканным и глубоким эмоциям. В охоте на пахизавров была опасность, было возбуждение, но их контролировали, направляли, предопределяли. В этом вызывающем клаустрофобию котле из нефти и тел ничто не казалось безопасным или предсказуемым. Все происходило неистово. Все было дозволено. Больше всего на свете Тринидад хотелось убежать. Больше всего на свете Тринидад хотела стряхнуть с себя предубеждения, подобные потной одежде, и присоединиться к танцу.

– Мясо не умеет танцевать, если верить молве, – сказал чей-то голос. Она повернулась и увидела лицо: молодое, мужское, обрамленное дредами. Живое. – Слишком скованы жизненными запретами, чтобы по-настоящему забыться. У мертвых нет никаких запретов, ограничений, пределов, и поэтому они могут танцевать.

Новоприбывший был на голову ниже Тринидад на каблуках.

Поверхность нефтяного бассейна как будто взорвалась, когда мертвячку подняли погруженные руки. На мгновение показалось, что она стоит на черной жидкости, затем прихожане вышли на мелководье и вытащили ее на берег. Распяли на бетоне. Красный свет поблескивал на масляно-черной коже. Святая, икона, черная мадонна исчезла под копошащимися руками и языками, которые прикасались, пробовали на вкус, слизывали священную нефть.

– Она избранная?

– Одержимая. Los Caballos[119] – Те, на ком ездят. Ее оседлали, ею овладели Божественные ездоки, покорители времени, пространства и квантовой вселенной. Логра – теоретически существующее человечество из будущего, когда нанотехнологии настолько развились, что позволяют манипулировать материей мироздания. Возвращаясь назад во времени, Логра реконструируют континуум с помощью своих человеческих аватаров, используя квантовые технологии для выбора наиболее благоприятного варианта среди потенциальных вселенных, которые могут разрушиться в результате определенного события. Квантовые чудеса. И вот мы имеем бассейн Ла-Брея; те, кто купаются в сырой нефти, принимают часть формирующего реальность духа Логры. После полуночи все кошки, так сказать, принадлежат Шредингеру. Конечно, все это чушь собачья. Псевдонаука. Но звучит неплохо.

115

«Красный женский отряд» – балет (в традициях пекинской оперы) и одноименный кинофильм 1964 г., один из восьми Революционных образцовых спектаклей периода «культурной революции» в Китае.

116

«Космическая одиссея 2001 года» (2001: A Space Odyssey, 1968).

117

Селектор – эквивалент диджея в некоторых музыкальных стилях.

118

Песни святого Иакова (фр.). Речь идет о гимнах, которые пели паломники на Пути святого Иакова, также известном как Эль Камино де Сантьяго.

119

Los Caballos – лошади (исп.).